Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2
Оставалось неизвестным, как комбинация факторов космического полета будет воздействовать на организм человека, как изменит его работоспособность. Полученные экспериментальные данные позволяли надеяться, что разработанные средства защиты и медико-биологического обеспечения космонавта не только сохранят ему жизнь, но и создадут условия для осуществления операторской деятельности.
Помимо тех, кто сразу заявил о своем отказе от стационарного обследования, 20 человек изменили свое решение уже в госпитале, хотя в день поступления в госпиталь они подтвердили свое согласие на медицинское освидетельствование. Эти отказы возникли преимущественно в первые дни стационарного обследования. Главной их причиной послужила боязнь быть отстраненным не только от нового вида деятельности, но и от лётной работы. Эти опасения возникли в связи с тем, что уже первые углублённые клинические обследования лётного состава, ранее признававшихся годными к лётной работе без ограничений, выявили различные отклонения от существовавших медицинских стандартов для диагноза «здоров». Это становилось известным другим кандидатам в космонавты, что для некоторых из них явилось причиной изменения мотивации к продолжению обследования. В результате последовали отказы от принятого ранее решения.
Гагарин успешно проходил все тесты и исследования. Проверяли глаза, сердце, лёгкие, делали рентген позвоночника — всё было в полном порядке. Главный хирург Советской армии Александр Александрович Вишневский дал Юрию Алексеевичу разрешение приступить к специальным тренировкам.
Во время вестибулярных проб на вращающемся кресле и специальных качелях у опытнейшего авиационного врача Ивана Ивановича Брянова проблем тоже не возникло — Гагарин и эти «издевательства над организмом» переносил стойко, неизменно показывая высокие результаты, свидетельствующие о пластичности приспособительных механизмов к самым разнообразным воздействиям — вибрации, перегрузкам, гипоксии.
На психологическом исследовании у Фёдора Дмитриевича Горбова и Константина Константиновича Иоселиани Гагарин был собран и строг, внимателен и сосредоточен. Он уже знал, что предстоит работать с таблицами, аппаратурой, психологическими тестами, ответить на множество вопросов, подвергнуть проверке память, сообразительность, быстроту интеллектуальной и эмоциональной реакций, находчивость, предприимчивость. Юрий Алексеевич действовал и отвечал на вопросы точно и безупречно, не позволяя внешним помехам влиять на качество его ответов.
В ходе психологических тестов выявилось особое умение Гагарина оценивать имеющееся в его распоряжении время и планировать свои действия, способность без лишних колебаний принимать решения при недостатке информации и времени. Психологи установили, что в стрессовых ситуациях и необычных условиях он хладнокровен, находчив, быстро оценивает обстановку, умело реагирует на внезапные изменения условий эксперимента.
Сохранилась краткая характеристика Константина Константиновича Иоселиани, данная им Гагарину: «... Эмоционально устойчив. В контакт вступает охотно... Выдержан, корректен, доброжелателен. Пользуется богатым словарным запасом и свободным стилем изложения. Не боится опасности, решителен, инициативен.»
Были и ещё более сложные тесты, такие, как антиортостатическая проба. Кандидатов привязывали к столу, сначала выдерживали 10 минут в горизонтальном положении, лаборантка снимала медицинские показатели. Затем переворачивали в вертикальное положение и держали 20 минут, также записывая показания давления, электрокардиограмму, биотоки мозга. Наконец, переворачивали вниз головой под 60 градусов, и снова записывали показатели организма.
Кандидатов в космонавты испытывали на вибростенде, проверяли в барокамере на переносимость гипоксии, вращали на центрифуге, проверяли память и способность сосредоточиться. Во время этих экспериментов врачи не только искали скрытую патологию или пониженную устойчивость организма к условиям космического полета, но и выясняли в целом, совместимость земного человека с космосом.
Тесты в барокамере были очень непростые. Сначала имитировали подъём на «высоту» 5 тыс. м. Кандидаты должны были просидеть 30 мин, дыша атмосферным воздухом. Скорости «подъема» и «спуска» (соответствующего изменения давления) составляли около 15 м/с. Согласно заключению врачей, у Гагарина: «Переносимость гипоксии хорошая». Следующий этап — пребывание в течение 20 мин при давлении, соответствующем «высоте» 6 тыс. м, затем на «высоте» 14 тыс. м, но теперь уже, разумеется, с кислородом, при скорости изменения давления, соответствующей подъёму и спуску со скоростями от 20 до 45 метров в секунду. Юрий Алексеевич прошёл и эти испытания.
Исследования кандидатов на переносимость перегрузок проводили на центрифуге врачи Ада Равгатовна Котовская и Павел Михайлович Суворов. Лаборантка Валентина Денисова обклеивала испытуемых электродами для регистрации электрокардиограммы, датчиками для определения артериального давления и регистрации гемодинамических показателей. Каждого кандидата взвешивали, чтобы соответственно его весу установить на противоположном конце центрифуги мешки с песком для баланса.
Юрий Алексеевич занял место в кресле, он уже зафиксирован, готов к вращению, тренируется на быстроту гашения световых сигналов. Павел Михайлович Суворов зажигает зеленые лампочки на табло, расположенном перед глазами испытуемого, а Гагарин, нажимая на кнопку тангетки, гасит их. Это — тест на быстроту реакции. Потом проверка зрения: все в порядке.
Первый этап испытания — воздействие перегрузок в направлении от головы к тазу в три, пять, семь единиц, поэтапно в течение 30 с каждая. Все этапы Гагарин выдержал успешно. А впереди еще более сложное испытание.
В последней серии обследований на центрифуге создавались поперечные перегрузки в направлении грудь-спина при угле наклона спинки от вертикали в 65®. Вращение центрифуги проводилось по следующей схеме: семь единиц в течение трёх минут, девять и десять единиц — две минуты. Ежедневно проводилось только одно вращение. В медицинском протоколе записано: «Поперечно-направленные перегрузки в семь, девять и десять единиц Ю. Гагарин перенес хорошо. Допущен к специальным тренировкам».
Во время многократных тестов на центрифуге произошло происшествие, о котором позднее рассказала Ада Равгатовна Котовская:
«Один из космонавтов первого отряда был не очень хорошо воспитан и иногда позволял себе, скажем так, некорректное поведение и высказывания в адрес наших молодых лаборанток, которые душу вкладывали в работу: одевали их, снаряжали и т.д. И в один прекрасный день (обычно мы вращали по два человека в день) Юра прошел испытание первым, а тот вращался вторым. После завершения вращения он зашёл в медицинскую комнату, и я почувствовала, что там что-то происходит. Сначала не могла понять, в чем дело, а потом оказалось, что мои дорогие помощницы решили ему показать, чего они стоят: отрезали все пуговицы на его брюках, и он не мог уйти домой, так как брюки падали. Тогда я попросила всех выйти (и Гагарина тоже) и спросила у девочек-лаборантов, что случилось. И они сказали, что он их очень обидел. Потом вошли Юра и этот виновник. Гагарин поинтересовался, в чем дело, и я открыто все рассказала. Юра, глядя на девочек, ответил: «И правильно сделали». И в адрес виноватого сказал: «А тебе — урок!» (источник — http://www.bogorodsk-noginsk.ru/lyudi/Kotovskaya.html)
На примере многих подобных мелких бытовых эпизодов, постепенно, Гагарин стал восприниматься и другими кандидатами, и персоналом НИИ авиационной медицины, а позднее и Центра подготовки космонавтов, как один из неформальных лидеров, хотя старшиной отряда официально был назначен более старший по званию — полковник Георгий Береговой. (АИ, в реальной истории старшиной отряда был назначен капитан Павел Попович)
Центрифуга стала одним из главных «камней преткновения» для кандидатов. По решению главной комиссии, отбиравшей кандидатов в космонавты, к концу 1959 года из 250 лётчиков прошли отбор и были признаны годными только 13. Это были капитаны Владимир Комаров и Павел Попович, старшие лейтенанты Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Герман Титов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин и лейтенант Алексей Леонов, который в ходе проверки хотел отказаться от участия в программе и вернуться в часть, но Гагарин уговорил его остаться.
9 декабря 1959 г Юрий Алексеевич Гагарин написал заявление с просьбой о приёме в отряд космонавтов, и отбыл к месту службы, в Мурманскую область. Уже через 9 дней, 18 декабря, в часть пришёл вызов. Гагарин ещё не знал, где он будет жить, поэтому в Москву ехал один, рассчитывая привезти семью позднее. Он беспокоился о жене и маленькой дочери, вынужденный оставить их наедине с хоть и хорошо знакомым, но нелёгким сельским бытом, зимой, в Мурманской области. Перед отъездом Юрий Алексеевич наколол полный сарай дров, чтобы, случись задержка, хватило до лета, из магазинов в поселке Печенге привёз рыбы, а из города Заполярного — картофеля и макаронов. (подробности по книге Вячеслава Бучарского «Небо Гагарина» http://bucharsky.ru/books/16/242/)
