Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
Поляк после этих слов попробовал продолжить разговор со мной на повышенных тонах, но я намекнул ему, что могу просто выставить его за дверь, после чего он отправится домой, так и не повстречавшись с дочерью. К тому же воспитанному пану не следовало бы забывать, что он разговаривает с человеком старше его по возрасту и по положению. Последний аргумент, похоже, подействовал, и пан Казимир замолчал, ожидая, о чем дальше пойдет речь.
– Пан Каминский, я не вижу причин для вашего гнева. Вы, наоборот, должны радоваться – ваша дочь выходит замуж за порядочного и умного человека, который любит ее.
– Да, но он москаль, то есть из числа тех, кто отобрал у нас, поляков, родину и свободу! – воскликнул мой собеседник.
– Начнем с того, что Герман лично не участвовал в разделе Польши. Ни его, ни меня в это время в России не было. К тому же император Павел вернул Костюшко и родину и свободу. А пан Тадеуш дал честное слово больше не поднимать оружие против русских.
Пан Каминский задумался. Потом он хмуро посмотрел на меня и произнес:
– Это так. Но я верю, что Польша когда-нибудь станет единой и свободной!
– Может быть, может быть… Только, чтобы Польша стала единой, потребуется согласие Вены и Берлина. Ведь и они при разделе получили часть земель Речи Посполитой. Как вы считаете, они согласятся вернуть полученные при разделе земли?
Мой собеседник пожал плечами и задумчиво почесал небритый подбородок. Похоже, что он так спешил побыстрее попасть в Петербург, что не успел даже побриться. А я, дабы прекратить разговор, который меньше всего касался его семейных проблем, спросил:
– Пан Казимир, ваша дочь, став супругой капитана Совиных, получит богатое приданое от нашего императора. Он относится благосклонно и к ее будущему мужу, и к ней. При этом император Павел не требует, чтобы Барбара сменила веру. Она останется католичкой, и ей не будет запрещено посещать костел.
– Быть того не может! – воскликнул пан Каминский. – Мне говорили, что русские заставляют поляков отрекаться от веры своих отцов.
– Вам говорили неправду. Многие представители знатных польских родов служат русским царям, оставаясь католиками. В центре Петербурга на Невском проспекте стоит большой собор Святой Екатерины Александрийской, куда вы можете сегодня зайти и помолиться за здравие своей дочери и попросить Господа нашего Иисуса Христа дать ей и ее мужу счастья в супружеской жизни. В этом соборе, кстати, похоронен с отданием ему всех королевский почестей последний король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский.
– Я обязательно схожу в этот собор, – кивнул пан Казимир. – Но перед этим я все же хотел бы увидеть свою дочь.
– Надеюсь, что вы не будете отговаривать ее от брака с капитаном Совиных? – спросил я. – Учтите, что он не просто капитан, а капитан гвардии. Не удивлюсь, если этот достойный молодой человек скоро станет генералом.
Пан Каминский удивленно покачал головой. А я, чтобы окончательно добить кичливого ляха, добавил:
– Кстати, ее руки у вас может попросить сам император Павел. Надеюсь, ему вы не откажете?
Поляк недоверчиво посмотрел на меня.
– Сам император? Быть того не может!
– Очень даже может. А вам, пан Казимир, он может предложить хорошую должность в Санкт-Петербурге. Так что все зависит от вас.
Каминский задумался. Потом он вздохнул и подкрутил свои длинные усы.
– Нет, пан Василий, я благодарю вас за ваши щедрые предложения, но, наверное, я поеду назад, туда, где мне сейчас хорошо. Все же там я чаще буду слышать родную речь, видеться с друзьями, которые не бросили меня в беде. А к дочери я буду приезжать в гости. С зятем же я надеюсь подружиться – ведь если моя Бася его полюбила, то, видимо, он и в самом деле хороший человек.
– Ну вот и отлично!
Я достал рацию и связался с Дарьей Ивановой. Она должна была знать, где сейчас находится Барбара. Пусть она найдет ее и приведет ко мне.
* * *
26 июля 1801 года. Бостон, штат Массачусетс. Североамериканские Соединенные Штаты.
Джулиан Керриган, он же Джон О’Нил
По адресу, который мне дал Дженкинсон, жила совсем другая семья, но они мне сказали, что Адамс теперь живет в Бикон-Хилле, новомодном районе рядом с новой ратушей. Когда я там спросил про его дом, мне указали на трехэтажный особняк в классическом стиле. Я постучал бронзовым молоточком по бронзовой же пластине, и дверь открыл черный дворецкий. Негров в Бостоне практически не было, тем более что рабство здесь отменили еще в 1760-х, так что хорошо вышколенный темнокожий дворецкий был здесь весьма редкой птицей. А этот, одетый в строгий костюм, был именно таким. Он пригласил меня войти в прихожую и только тогда спросил, что мне угодно.
– Я хотел бы видеть мистера Адамса. Скажите ему, что я прибыл от его старых друзей в Вестминстере.
И я протянул ему визитку из серебряного футляра.
– Садитесь, сэр! – он показал мне на стул, стоявший у небольшого столика. – Я сейчас приду. Может быть, вы хотите глоточек портвейна?
– Да нет, спасибо! – сказал я, и негр растаял в воздухе, чтобы через минуту материализоваться и сообщить мне:
– Мистер Адамс просит вас пройти в курительную. Давайте я вас провожу, мистер О’Нил!
На столе в немалого размера кабинете, названном дворецким курительной, уже стояли бутылка портвейна, бутылка какого-то местного виски с немецкой фамилией на этикетке и два бокала. А через минуту в дверь вошел улыбчивый пузатый коротышка, ничуть не похожий на другого Адамса – Джона, второго президента Североамериканских Соединенных Штатов.
– Мистер О’Нил, очень рад вас видеть. Чего желаете – виски, портвейна?
– Благодарю, мистер Адамс, пока ничего не надо. Отбивает нюх, знаете ли, а он – первое дело, когда мы говорим о чае.
Тот посмотрел на меня уже другими глазами.
– Ну что ж, молодой человек, покажите, что вы мне привезли.
Я заранее подготовил четыре пакетика разных сортов и выложил их на стол. Адамс вскрыл каждую из них, понюхал чай, а затем проэкзаменовал меня на предмет того, какие это были сорта – на пачках ничего указано не было. Когда я все ответил правильно, он одобрительно кивнул:
– Похоже, вы и правда разбираетесь в чае. Но вот что интересно. С Ричардом Твайнингом я познакомился в Лондоне лет десять назад. У него был весьма качественный товар, но мы тогда так и не сошлись в цене. Поэтому меня несколько удивило, что представитель этой компании посетил меня здесь, в
