Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4
– Правда, в конце концов, мы всё равно все умерли, – не преминул добавить Валерка Стихарь. – Точнее, как и подобает солдатам, героически погибли.
– Но нас воскресили, – сказал Дитц и подмигнул Владу. – Это к вопросу о магии. Теперь мы снова встретили Чарли, и что–то мне подсказывает, – неспроста.
– Ох, только не это, – протестующе замотал головой Шнайдер. – Хватит с меня одной смерти.
– Когда–нибудь явится и вторая, – философски заметил Валерка. – Не дрейфь, рыжий. Бог не выдаст – свинья не съест.
– Гляди сам, чтобы штаны сухими остались, – буркнул Курт. – Можно подумать, тебе понравилось.
– А то нет, – ухмыльнулся Стихарь. – Это вам всем было больно. Сочувствую, конечно. Я же сидел себе, прихлёбывал спирт, и у меня до конца света оставалось целых две сигареты и аж пятнадцать минут времени.
Мартин и Влад переглянулись, и Влад расширил глаза и едва заметно покачал головой. Они поняли друг друга. Чем дольше продолжалось их знакомство с этими людьми, тем всё более невероятным казалось то, что им пришлось взять на себя. При этом о своих приключениях, подвигах и даже смерти они говорили как о чём–то само собой разумеющемся. Подумаешь, спасли мир ценой собственной гибели. Мы же опять живы, верно? Значит, не стоит и волноваться по данному поводу.
– Аня была права, – заявила Нэла. Она сидела рядом с Чарли и почёсывала его за ухом. Чарли явно был не против. – Это не собака.
– А кто? – спросил Никита. – Подожди, сам догадаюсь. Это некий могущественный дух, который принял вид собаки, так как ему необходимо выполнить некое предназначение.
– Исправить карму, – хмыкнул Влад.
– Реинкарнация? – иронично приподнял бровь Мартин. – Как интересно.
– Надо же, – заметил Карсс. – Я понимаю, о чём вы. У нас, сварогов, тоже есть похожие верования.
– Не вижу ничего странного, – сказал Влад. – Нас и внешне друг от дружки не отличить. Значит, и в сказки мы одни и те же верить должны.
– Не верить в сказки, когда сидишь рядом с настоящей феей, – это очень по–человечески и по–мужски, – сказала Нэла.
– Э… я хотел сказать…
– Да понятно, что ты хотел сказать, не оправдывайся. Но нас с Чарли ваши насмешки не задевают. Мы на них не обращаем внимания, потому что выше этого. – Нэла приобняла, растянувшуюся на полу собаку и наклонилась к её уху. – Правда, дорогой?
– Гав! – громко подтвердил Чарли, и все засмеялись.
– Теперь я понимаю, кто принёс и сложил в доме наше оружие, – догадалась Марта. – Чарли, твоя работа?
Но пёс уже положил на лапы массивную лобастую голову и лишь повёл ухом, словно давая понять, что всё понимает, но при этом он не человек, и не намерен без крайней необходимости играть в вопросы и ответы. Принёс, не принёс, какая, мол, разница? Неважно.
За праздными разговорами о том, куда делось всё остальное, если трансляторы при них, и холодное оружие тоже нашлось, подоспело мясо.
Поели, запили еду водой из наполнившихся доверху ваз (проливной дождь снаружи явно шёл на убыль, и к утру обещал и вовсе сойти на нет) и легли спать, предварительно распределив очередность караулов – Чарли есть Чарли, но лишняя пара глаз и ушей никогда не помешает. Особенно, когда не знаешь, где находишься, и какие опасности могут тебя здесь подстерегать.
Утро выдалось прохладным и пасмурным, низкое серое небо нависло, казалось, над самой крышей. Но дождь прекратился, и Велга, поднявшись первым и выйдя из дому по нужде, решил, что не стоит просить у судьбы слишком многого – сверху не льёт, и ладно. Можно идти. Неизвестно, куда и зачем, но можно. И даже нужно. Не сидеть же здесь до скончания века.
И, пожалуй, всё–таки стоит проверить чудной холм.
Вчера со Свемом они не стали подходить вплотную, потому что уже заметили этот заброшенный дом и поспешили сообщить о находке своим.
А поэтому ли? Может быть, попросту излишне состорожничали, что на самом деле означает – струсили?
Ерунда.
Осторожность – не трусость, и без причины рискует только глупец. Такие обычно долго не живут. Он знавал подобных «храбрецов» на фронте. Хуже всего, что за свою любовь к безрассудному глупому риску они зачастую платили не только собственной жизнью, но и жизнями тех, кто случайно или по необходимости оказывался с ними рядом.
На крыльцо вышел друг Хельмут. Пожелал доброго утро, получил в ответ то же самое, огляделся, потянулся всем своим длинным телом и нырнул в ближайшие кусты с широкими – с ладонь – плотными листьями.
Правильно, усмехнулся про себя Велга, за неимением бумаги – самое то. Однако, хреново без снаряжения. Мечи, сабли, лук и копьё Свема, один–два перочинных ножа, зажигалки, трансляторы и та одежда и обувь, что на них. Ещё одна пустая бутылка из–под коньяка, в которую можно налить воду и заткнуть деревянной пробкой (найденные вчера керамические вазы с собой не потащишь – слишком велики и неудобны). Вот и всё, чем располагает отряд. Куда же всё подевалось? Можно было бы предположить, что сохранилось лишь то, что было на них и при них. Но почему тогда здесь лежало оружие, что подарил им князь Дравен? Или где–то рядом ждёт всё остальное и надо только поискать? Что ж поищем. Сначала проверим загадочный холм, а потом, как следует, осмотрим местность вокруг него. А уж затем двинемся вперёд. Вот по этой самой дороге, вымощённой булыжником. Раз есть дорога, значит, она куда–нибудь да ведёт.
Он машинально полез в нагрудный карман за сигаретами и чертыхнулся. Сигарет не было и к этому надо было привыкать.
Ему показалось или действительно стало чуть светлее?
Лейтенант поднял голову.
Да, вроде бы, облака поднялись повыше и теперь среди них даже намечаются просветы…
Так. А это что?
Дорога, начиналась сразу за двумя мощными каменными столбами, увенчанными каменными же сидящими львами с крыльями (кажется, такие зверюги называются грифонами, припомнил Велга), между которыми, судя по всему, когда–то были ворота. Теперь ворота заодно с оградой исчезли невесть куда, и было хорошо видно, как дорога (между булыжниками проросла трава, и кое–где даже пробивались кусты и деревца) медленно, но верно поднимается всё выше и, наконец, исчезает, как срезанная не слишком далёкой линией горизонта. И оттуда, из точки встречи дороги с горизонтом, косо тянется в небо и пропадает в облаках какая–то тёмная, почти чёрная, тонкая полоска.
Будто чей–то волос, подумал Велга и сам удивился подобному сравнению.
Из кустов вынырнул друг Хельмут, поднялся и встал рядом.
– Рекогносцировка?
– Что–то вроде. Жаль, бинокля нет. Глянь туда, где дорога прячется за срезом подъёма. Видишь?
Обер–лейтенант глянул.
– Да. Не пойму, что это. Похоже на антенну, но отсюда не разглядеть.
– Если это антенна, то почему она косо торчит? Да и великовата для антенны, мягко говоря.
– Мало ли какие здесь бывают антенны, – хмыкнул Дитц. – А что косая… Сам назовёшь две–три причины или мне подсказать?
– Чует моё сердце, не антенна это.
– Может, и не антенна. Я разве спорю? Ближе подойдём, станет ясно.
– Уговорил…
– Вот вы где, – на крыльцо вышла Нэла. – Там уже остатки свинозайца разогрели, пошли завтракать. И ещё… Вы будете смеяться, но наш вчерашний живой холм, кажется, исчез. Его не видно ни со второго этажа, ни из окон третьего. А видно должно быть.
10
Рядом заворочался и застонал сквозь зубы Сергей Вешняк.
Ага, кажется, приходит в себя. Это хорошо.
Женька повернул голову и увидел, что глаза у сержанта открыты.
– Живой, разведка?
– Живой… Башка только раскалывается. Ловко они меня, гады, не ожидал. Извини.
– Это ты извини. Ты меня предупреждал, что лучше из катера не выходить, а я пренебрёг. Убедил тебя, что ничего страшного.
– Пустое, – сержант заскрёб ногами по полу, извернулся и уселся так, чтобы можно было опереться спиной о борт.
Один из киркхуркхов–охранников напротив повёл стволом парализатора и что–то прокаркал.
– Иди на хер, – сказал ему Вешняк. – У тебя винтарь на взводе, а у меня руки связаны. Чего тебе ещё надо, жопа пятиглазая?
Женька рассмеялся. Его порадовало это незамысловатое сравнение.
Киркхуркх, не мигая, уставился на сержанта.
Трансляторов не было ни у кого из них, в том числе и у охранника, но интонацию тот явно уловил верно.
Из–за соседнего с пилотским кресла высунулась голова ещё одного киркхуркха.
– А ну тихо! – приказали им через транслятор. – Ты, – рука с семью пальцами (господи, какие же они всё–таки уроды…) протянулась по направлению к Женьке, – иди сюда. Скоро будет связь с Пирамидой. И смотри, тебя предупредили.
Ему даже развязали руки, и времени хватило на то, чтобы в кистях более менее восстановилось кровообращение. Но что может сделать один безоружный человек против четверых вооружённых киркхуркхов, да к тому же ещё и профессиональных солдат? Даже, если не считать пилота, всё равно выходит трое. Это только здесь, непосредственно в кабине управления. А за переборкой и незапертой дверью в грузопассажирский отсек, их сидит ещё чуть ли не рота. Вот и думай. Хотя чего здесь думать? Будем действовать так, как решили.
