Страна Арманьяк. Книги 1-7 - Александр Вячеславович Башибузук
чувихани (цыг.) – ведьма.
шайр – порода рыцарских лошадей. Ведет свое происхождение из Англии.
шанфрон – элемент лошадиного доспеха, защищающий морду коня.
шапель – дешевые шлемы, производимые в Европе с XIII до XVII в. Имел цилиндрическую, цилиндрическую с конусом или сфероконическую форму с широкими полями, частично закрывающими плечи. Защиты лица не было.
шаперон (фр. chaperon) – средневековый головной убор. Вначале представлял собой капюшон с длинным шлыком и пелериной, затем превратился в пышное и достаточно дорогое сооружение, напоминающее тюрбан, дополнительно украшавшийся фестонами.
шаутбенахт (от нидерл. schout-bij-nacht – ночной наблюдатель) – адмиральский чин в русском флоте в первой половине XVIII в., соответствовал чину контр-адмирала.
шебека – парусно-гребное трехмачтовое судно с косыми парусами. Применялось в Средние века и в Новое время на Средиземном море для военных и транспортных целей, а также для пиратства.
шоссы – предназначенная для мужчин разновидность колготок, зачастую имеют гульфик или специальную ластовицу. В Средние века – обычный предмет мужского гардероба.
эннен – средневековый женский головной убор в виде конического колпака. Мог богато украшаться.
эскадра (фр. escadres) – эскадрон. Эскадронный командир – шеф дэскадр (фр. chief d’escadre).
эспада (исп. espada) – испанский одноручный меч с прямым узким обоюдоострым клинком. Эволюционировал в шпагу. Часто эспада применялась одновременно с дагой.
ют – кормовая часть верхней палубы судна или кормовая надстройка на судне.
юшман – кольчато-пластинчатый доспех, отличавшийся крупными передними пластинами, вплетенными с небольшим нахлестом. На спине пластины, как правило, были меньше, чем на груди, и их число было больше. Всего на юшман уходило около 100 пластин. Общий вес доспеха составлял от 12 до 15 кг. В большинстве случаев это был распашной доспех с осевым разрезом, застегивался на груди.
Граф Божьей милостью
ПРОЛОГ
В изысканно обставленном небольшом кабинете мягко мерцали восковые свечи в причудливых кованых шандалах. В камине изредка потрескивали поленья, заставляя чутко прядать ушами здоровенных кудлатых псов, растянувшихся во весь свой гигантский рост на палисандровом паркете возле каминной решетки. За небольшим, сервированным изящной серебряной посудой столиком в резных креслах с высокими спинками сидели два дворянина, на первый взгляд являвшие собой полную противоположность друг другу.
У одного иссиня-черные, смоляные волосы с едва заметной проседью были забраны в хвост на затылке, у другого роскошная волнистая шевелюра густого золотистого цвета, наоборот, ниспадала на плечи.
Брюнет выглядел старше, его худощавое лицо с лихо закрученными усиками и бородкой клинышком напоминало собой профиль хищной птицы. Золотоволосый, совсем еще юноша, отличался необыкновенной красотой, его лицо с мягкими благородными чертами скорее соответствовало ангельскому облику, чем обычному человеку.
Первый был облачен в шитый серебром колет черного бархата, второй — в пурпуэн из золотой парчи. Оба были вооружены, на коленях у брюнета лежал длинный узкий меч с причудливой гардой, на поясе золотоволосого висел кинжал в инкрустированных золотом и драгоценными камнями ножнах.
У брюнета поблескивал на цепочке со звеньями в виде миниатюрных кресал орден Золотого Руна, а у юноши — подвеска в виде стилизованной фигурки горностая, соответственно орден Горностая. Несомненно, оба собеседника принадлежали к высшей знати, так как эти ордена были одними из самых почетных наград Европы.
Знаток Средневековья, взглянув мельком на обстановку, одежду дворян, на их ордена и оружие, мгновенно сделал бы вывод, что действие происходит в Западной Европе примерно в середине пятнадцатого века. Однако одна деталь обязательно привела бы его в сильное замешательство. Причем весьма странная деталь — оба кавалера разговаривали на русском языке, мало того — на его современной версии.
— Не подскажешь, Феб Гастоныч… — Брюнет посмотрел сквозь хрустальный бокал, наполненный вином густого рубинового цвета, на шандал со свечами. — Когда чертов Паук, чтоб ему пусто было, в реальной истории откинул копыта?
— В тысяча четыреста восемьдесят третьем году, Жан Жаныч, — спокойно ответил его собеседник, не отрывая глаз от мерцающего в камине огня. Жесткие властные нотки в его голосе слегка диссонировали с его ангельской внешностью. — То есть чуть больше чем через полтора, считая от сегодняшнего, дня. Самое обидное: Луи в данный момент должен быть прикован к постели, но, по последним сведениям, ничего подобного — здоров, бодр и скачет козликом. Почему так, увы, не знаю. Или современные историки напутали, или мы с тобой историю изменили. Может, его грохнуть, козла душного? В лучших традициях наших лихих девяностых?
— Ваше величество… — Брюнет иронично вздернул бровь. — Что за умыслы в отношении претендента на роль божьего помазанника? — Но тут же резко стал серьезным и жестко сказал: — Я пробовал, и не один раз. Как заговоренный, паразит. Ни одно покушение не удалось, а пробовал я раз шесть. К тому же Луи сейчас сидит у себя в замке Плесси-ле-Тур и даже носу из его стен не кажет. Так что задачка для камикадзе, но такого еще найти надо. И при этом умудриться самому не засветиться, ибо не поймут.
Юноша согласно кивнул.
— Да уж, «не поймут» — это еще мягко сказано. В общем, нет у нас времени ждать, пока он помрет. Если дело пойдет такими темпами, война грянет гораздо раньше. А мы к ней пока совсем не готовы, и не факт, что успеем подготовиться.
— Следовательно?
— Следовательно, нам предстоит в самое ближайшее время обзавестись надежными союзниками, — уверенно ответил золотоволосый. — Создать аналог канувшей в Лету Лиги общественного блага.
— Я еще успел в ней поучаствовать… — небрежно заметил брюнет. — Вернее, не я, а хозяин моей тушки в юношестве. Но не суть… Кого ты видишь союзниками?
— Так… — Юноша ненадолго задумался. — От Испании помощи ждать не стоит, но Паука они не поддержат в любом случае. С Фердинандом, реем Арагона, я разберусь сам, он и так наш перманентный союзник. А что скажешь о Максимилиане Бургундском?
— Макс спит и видит, как побольней наподдать Луи, — усмехнулся его собеседник. — Потому что часть его владений все еще оккупирована франками. Но Генеральные Штаты будет очень трудно уговорить на войну. Война — это расходы, а чертовы фламандцы скупы, как еврейские ростовщики. Хотя все реально. Пожалуй, Максимилиана я возьму на себя.
— С Бретанью особых проблем не возникнет… — задумчиво заметил юноша. — Но потребуются сложные согласования. Заскочишь к моей тетке и ее муженьку
