Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук
— Нет. Не видел. — Марк отрицательно покачал головой. — Я прилагаю все усилия, чтоб этого не произошло. Если мое лицо и правда очень сильно похоже на физиономию Арлазорова, думаю, Геббельс точно это заметит. Как дурак кружусь на месте каждый раз, если рядом оказывается рейхсминистр.
— Ладно. Надо подумать. Успокойся. — сказал я, хотя самому было неспокойно. — Возможно, ты все усложняешь. Она женщина, она одинока, ей льстит внимание молодого талантливого музыканта, который к тому же…
— Похож на ее мертвого любовника! — резко оборвал меня Марк, — Не притворяйся идиотом, Алексей! Ты сам все прекрасно понимаешь! Клячин намекнул, Йозеф что-то заподозрил. А теперь это! Сам говоришь, в приглашении может крыться реальная угроза со стороны Йозефа. Я не могу туда ехать! Это самоубийство!
— Ты не можешь не поехать, — холодно констатировал я. — Отказ оскорбит ее. Вызовет подозрения. Сорвет всю операцию. Ты должен ехать, Марк. И сыграть свою роль безупречно. Ты — очарованный ею музыкант. Потрясенный оказанной честью. Смущенный, но польщенный. Никаких намеков на Арлазорова. Никаких взглядов «сквозь нее». Ты — Марк Ирбис. Скрипач. И только.
— Легко сказать, — прошипел Бернес. — А если она сама начнет? Если заговорит о нем? Если попытается меня спровоцировать? Или соблазнить, черт возьми. А в самый «подходящий» момент появится ее муж.
— Ну да… — Я, не удержавшись, тихо хохотнул, но получив в ответ злой взгляд Бернеса тут же сделал серьёзное лицо. — Не обижайся. Просто все это звучит как очень банальный и пошлый анекдот.
В этот момент в дверях столовой появилась Марта и нам пришлось резко прервать наш разговор. Тем более, что вели мы его на немецком, а свой родной язык Марта точно понимает.
Мы замерли, ожидая, что последует дальше. В итоге почти несколько минут просто сидели как дураки, молча, разглядывая хозяйку дома. Потому что ни черта так и не последовало.
Фрау Книппер стояла на пороге, опираясь о дверной косяк. Ее вид был ужасен. Лицо серое, осунувшееся, глаза красные, заплаканные, а может, просто от бессонницы. Платье помято, волосы растрепаны. Я никогда не видел эту женщину в подобном виде.
— Что такое? — Голос немки звучал хрипло, надтреснуто, — Что за ругань? Вы уже поссориться успели? Или новости плохие? — Ее взгляд упал на письмо в моей руке. — От кого это?
Я быстро сунул послание фрау Геббельс в карман. Моральный облик жены рейхсминистра меня мало беспокоит, но знать о таких встречах Марте точно не надо. Тем более, сейчас имеется гораздо более насущный вопрос: что происходит с этой немкой? Почему она выглядит так, будто ее выпустили из подземелья после нескольких месяцев рабства.
— Марта, что случилось? Где ты была? — спросил я и сделал несколько шагов к ней.
— А какая разница? — фрау Книппер фыркнула и, пошатываясь, прошла в гостиную, к буфету. Налила себе в стакан шнапса из графина и залпом выпила. — Я ездила решать свои проблемы. Которые множатся с каждым днем. И одна из них, — она обернулась и ткнула пальцем в мою сторону, — Это ты, милый Алексей! Из-за тебя ко мне теперь повышенное внимание! Я не могу сделать шага, чтобы мою персону не сопровождал взгляд какого-нибудь невзрачного человека в штатском! После ограбления, которым заинтересовалось гестапо, трясут всех бывших и настоящих членов СА. А сын мой… Он был в числе тех, кто погиб в ночь «длинных ножей», если ты помнишь. Его товарищи, они частенько заходили ко мне эти годы. Иногда я позволяла им проводить здесь различные собрания. И теперь данный факт явно не даёт покоя кое-кому. А мне сейчас это внимание сильно не к месту.
Я кивал в таком каждому слову Марты, сохраняя на лице постное выражение сострадания, а сам анализировал все, что она говорила. Значит, Марта чувствует слежку. Или знает о ней. И она впервые рискнула при мне и Бернесе завести разговор о ее непонятных связях со штурмовиками. Я помню, еще в самом начале нашего сотрудничества с Мюллером он едва ли не ярлык заговорщицы на неё вешал.
Но сейчас вопрос в другом… Я… Как бы это сказать… Совсем не поверил в историческую сцену, которую передо мной разыгрывала фрау Книппер. Ну вот не поверил и все.
Да, она реально хреново выглядит. Но это говорит лишь о том, что немка плохо спала последние пару дней и скорее всего реально провела их в дороге. А всю эту припадочную суету с якобы преследующим ее гестапо она сейчас наводит… Для чего? Чтоб отвлечь мое внимание от настоящей цели своих внезапных поездок? Значит… Значит мне принципиально важно узнать, где она бывает.
Просто за это недолгое время я уже успел более-менее понять, что за человек Марта Книппер. Понять, конечно, не из тех ее слов или поступков, которые разыгрывались передо мной намеренно. Выводы были сделаны как раз на основе исключительно моих личных ощущений. Так вот… Марта Книппер совершенно не склонна к драматическому заламыванию рук. Это не ее роль. А она сейчас именно так себя и ведет. Истерит, создает шум.
— Успокойся, Марта, — сказал я как можно мягче. — Никто тебя ни в чем не подозревает. Это стандартная практика после такого инцидента. Меня тоже допрашивали. Ты забыла? Всех допрашивали, кто оказался в банке в тот день.
Она посмотрела на меня с таким откровенным недоверием, что стало не по себе
— Говори что хочешь, Алексей, — Марта отлила еще шнапса.
