Физрук-7: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Переодеваясь после занятий и душа, я увидел в сумке подарок Терентий Георгиевича, вынул, повертел в руках. Попросить что ли химичку, пусть подберет какие-нибудь реактивы, чтобы патину снять? Как она вообще сейчас? В учительской мы, конечно, пересекаемся, но с глазу на глаз давно не общались. С виду не похоже, чтобы Екатерина Семеновна сильно переживает из-за того, что муженька упекли. Она же мечтала от него избавиться! Хотя кто их, женщин, поймет.
Сегодня на мужа жалуется, по другим мужикам бегает, а завтра передачки благоверному, на нарах отдыхающему, таскает. А с другой стороны, чтобы русские мужики делали без великой жертвенности своих жен, матерей, дочерей и сестер?
Кстати, о жертвенности. Надо заехать к своим и уже решить, переберутся они на время ко мне или потерпят до апреля? А еще мне надо потолковать с брательником. Не шла у меня из головы та пантомима, которую разыгрывали пацаны в тот вечер, когда решилась судьба Ильи Ильича.
У меня сложилось впечатление, что если и есть у них главарь, так это мой Володька. Хотя с виду не скажешь. С этими «экспериментальными» шкетами вся педагогическая теория о неформальных лидерах летит к черту. Обычно в классе верховодят либо самые сильные и наглые, либо те, у кого родаки побогаче. Последние одевают своих отпрысков во все импортное и отпрыски таскают в школу жвачку, мелочевку какую-нибудь, которой подкупают разных там подхалимов.
Я вот тоже поначалу считал неформальными лидерами восьмого «Г» Зимина, Доронина, даже Сидорова, а картинка оказалась сложнее. Потому что иной у моих пацанов счет. Для них лидер — не тот, кто кулаками машет или жевательную резинку с апельсиновым вкусом раздает, а тот, у кого способности круче. Ну а в чем заключается суперспособности моего Володьки? Я думал в том, что он инопланетные сигналы принимает — каким образом? — и в тетрадку их нулями и единицами записывает, но похоже, я ошибался.
По пути к дому Борисовых, я заскочил в «Гастроном». Фрося пошла следом, но, как всегда, сделала вид, что она просто покупательница. Едва войдя в магазин, я ощутил свое новое положение в городе. Хорошо же у них связь налажена. Только я появился в торговом зале, как одна из продавщиц тут же метнулась в служебные помещения и вызвала заведующую. Последняя любезно провела меня в подсобку и выложила несколько палок разнообразной колбасы, баночку красной икры и баночку черной, свежий хрустящий хлеб, рыбий балык, два набора шоколадных конфет, а также — банки зеленого горошка, болгарского лечо и консервированной ветчины.
— Сколько с меня? — поинтересовался я.
— Ничего! — отчеканила заведующая и добавила шепотом: — Личное распоряжение товарища Заболотного.
— Ну что ж, благодарю! Но я все же расплачусь.
— Заходите еще, товарищ Данилов!
Нагруженный пластиковыми пакетами, которые в СССР считались престижными и редкими, я вернулся к машине. Телохранительница помогла мне погрузить снедь в багажник, и мы поехали в Заречье. Мои оказались дома. Володька даже успел вернуться из школы. Былого идеального порядка в доме не чувствовалось — видно было, что хозяева готовятся к переезду. Нашему с Фросей появлению родня обрадовалась. Ксюха тут же кинулась накрывать на стол, а старший лейтенант Зудова взялась ей помогать.
— Мы с братишкой пока покалякаем, — сказал я, — позовите, когда будет готово.
— Обязательно! — откликнулась сеструха.
Володька отвел меня в свой закуток.
— Слушай, брательник! — заговорил я, без предисловий. — Сдается мне, что-то вы от меня утаиваете. А я не понимаю, чем заслужил такое недоверие?
Володька уткнулся глазами в пол.
— Тебе-то мы доверяем, — пробормотал он, — но ты же один такой на весь город.
— Какой такой?
— Ты не врешь, не притворяешься наставником молодежи, с нами обращаешься, как с людьми.
— А как же — сестра? Илга Артуровна, наконец?..
— Ксюша, она самая лучшая сестра на свете, но ее волную только я, — совершенно по-взрослому ответил братишка. — Илга Артуровна — понимает нас всех, лучше даже, чем ты, но за пределами эксперимента ей до нас нет дела. А тебе — есть!
— Есть, — не стал спорить я.
— Ну и вот, остальное ты услышишь завтра, когда мы у тебя все соберемся.
— Сгораю от нетерпения, — хмыкнул я, — но на правах брата, хочу знать еще кое-что…
— Что именно?
— Во-первых, кто у вас главный?
— У нас нет главных, — ответил Володька, не задумываясь. — В зависимости от ситуации, решение принимает тот, кто больше всего в ней разбирается.
— Ну а как вы определяете — кто разбирается, а кто — нет?
— Никак. Каждый сам определяет это для себя и для всех.
— Выходит, во вторник, когда ты кивал своим дружкам с балкона, ты принимал решение — вручать мне волчок и духовую трубку — или нет!
— Ну, примерно так…
— Ладно, тогда второй вопрос… Ты и впрямь с пришельцами разговариваешь?
Брательник снисходительно улыбнулся, как профессор, которому вопрос задал несмышленыш.
— Пришельцев не бывает. Не разговариваю, — ответил он. — Просто чувствую пульсацию информационного поля Вселенной. Такие небольшие уколы в мозгу — укол — единица, пауза — ноль. Бывает два укола подряд, а бывает, что пауза затягивается. Вот и получается — двоичный код.
— И часто это у тебя?
— Постоянно, с самого рождения.
— И сейчас?
— И сейчас. Когда есть время — записываю. Нет, просто запоминаю, чтобы записать потом.
— Как это — запоминаешь?
— С помощью мнемотехники.
— И что в этом послании?
— Не знаю. Язык-то неизвестен. Чтобы расшифровать, нужна мощная ЭВМ.
— Ну ЭВМ я тебе постараюсь достать.
— Правда?
— Ну конечно…
— Клево!
Я вздохнул с облегчением. Все-таки не профессор, а пацан. Пусть и необыкновенный. В этот момент нас позвала Ксюха и мы пошли мыть руки и усаживаться за стол. В большой миске исходила паром груда отварной картошки, стояли тарелки с разнообразными домашними маринадами и соленьями. К этим яствам сестра присоединила те, что привез я. Не хватало только выпивки. Ну, я-то был
