Имперский престол - Денис Старый
Я говорил на русском, но все общение на Соборе велось на греческом. При этом, на вступительном заседании церковных иерархов были приняты два языка общения: русский и греческий. И я еще раньше говорил с Гермогеном, что очень важно продвинуть русский язык, как язык церковного общения наряду с греческим. Без этого не будет реального влияния Москвы.
— Это существенно и нужно сейчас оговорить! — сказал Константинопольский патриарх Неофит. — Вот в русском языке вы говорите «Ерусалим», но правильно же «Иерусалим», не «Исус», а нужно говорить «Иисус».
— А может «Езус Христус»? Еще как? В каждом языке есть своя грамматика. Да, в латинском и греческом два «и» в имени Христа. Но это ли станет камнем преткновения и яблоком раздора между нашими церквями? — спрашивал я, а церковники покривились.
И гримасы на лицах православных иерархов появились после озвучивания идиомы про «яблоко раздора». Не додумался, что эти слова могут считаться отсылкой к язычеству и греческим мифам про богов. Ну вот в этом и речь! Цепляются к словам, буквам, стараются изменить в мелочах, а главное же, как я думаю, в ином — нужна сила, которая кроется только в единении православного мира.
— Нельзя допустить Раскола! Не цепляться за отдельные буквы. Все делать только путем просвещения. Если кто перекрестится двумя перстами, поясните, как правильно. Может быть и двумя, может, тремя. Выработайте единую систему и стремитесь через поколение привести в общей системе, но не ломать людей, иначе расколемся. Нужны нам свои реформаторы? Лютеры и Кальвины? Нет! Нужно единение, только в нем сила! — сказал я и поспешил уйти.
Не мое. Я уже немало, как православный государь, узнал о христианстве, но копаться в сущности религиозных догматов, все же не могу. Для этого есть мастодонты, и я надеюсь, более того, уверен, что упертый Гермоген не прогнется под патриархов, являющихся, по нашим масштабам, местечковыми. Сколько там у меня подданных? Больше десяти миллионов! Это без Малороссии и людей иных конфессий. А сколько христиан в Александрии, Иерусалиме? Ну, всяко меньше. Тут, конечно немало православных на Балканах. Но за этими десятью миллионами русских, православных людей, стоит государство.
Не обо всем самом важном успели договориться патриархи, но откладывать богослужения, никто не стал и главы церквей провели служения в храмах Москвы. И вот сейчас мы наблюдали за невообразимо красивым зрелищем.
Колоны верующих стекались на Красную площадь. Сразу прибавилось работы городской страже и выделенным в усиление двум стрелецким полкам. Нельзя было допустить давки, а это было вероятным итогом появления на Красной площади огромного количества людей.
Огромный колокол оглушал. Это было изделие, которое можно было бы назвать «царь-колокол», если только недавно отлитый колокол все же несколько не уступал тому, что будет в будущем экспонатом на Красной площади. Звон стоял и в ушах, и в душе, и в сердце, вгоняя верующих в некий религиозный экстаз.
Я не был столь религиозным, по сравнению с большинством людей этого времени. Однако, как уже говорил, все более проникался православием. И тут дело было не только в том, что обществе верующих, сам отдаёшься общим тенденциям и веровать. Я и при критическом осмыслении не умом, но душой, начинаю принимать Господа. Потому все происходящее щемило и мое сердце, сердце православного государя.
— Отче наш, иже еси на небесех… — начал читать молитву Гермоген, как только все крестные ходы объединились и патриархи-гости, со своими помощниками, несущими большие кресты, взошли на сооруженный помост.
Люди встали на колени и начали исступленно проговаривать, или даже выкрикивать, с желанием «докричаться» до небес, слова молитв. Я так же стоял на коленях, искренне молясь, но все же то и дело, посматривая по сторонам. Я православный государь, но, в этом словосочетании акцентирую логическое ударение на «государь». Потому даже сейчас не могу полностью предаться молитве, а должен видеть и примечать многие особенности. И оценка происходящего мероприятия была более чем высока. Эти люди, что молятся и на площади, и вокруг Кремля, да весь центр Москвы заполнен толпами народа, они не должны предать. Скажи сейчас молящимся, что государству нужны их деньги, так последние портки отдадут. Да что там деньги, они жизни не задумываясь положат.
После «Отче наш», прозвучал «Псалом 90», после «Символ веры», «Молитва к Пресвятой Богородице», «Иисусова молитва». Всего двенадцать молитв были озвучены. После, буквально по минуты три каждый патриарх обратился к людям с напутствием и наставлением.
Но и этим все не закончилось. Сразу же после молитв, по всей Москве открылись более двадцати пунктов раздачи «подарков». Большой хлеб и кольцо колбасы получали все желающие, без какого-либо подсчета. Мною, при подготовке такой раздачи «дормовщины», были учтены ошибки Ходынского поля, когда, при коронации последнего русского императора, в давке, погибло много человек. Пункты раздачи были размещены по разным районам Москвы и рядом с ними было не менее полусотни стрельцов, смотрящих за порядком. Ну и количество… сто двадцать тысяч хлебов и колец колбасы. Хлеба и зрелищ! Сегодня было и то и другое.
Пошли «преломить хлеб» и все делегации, как и бояре. Внутри Кремля были поставлены столы, которые просто ломились от еды и вина. И все ели, непринужденно общались, проникались ситуацией, делясь впечатлениями. Подобное провернуть хоть в Константинополе, пусть и в Антиохии, невозможно.
3 июля 1609 года в присутствии патриархов состоялось торжественная закладка нового храма, вероятно, даже собора, посвященного святой Софии. Это будет большой храм, больше, чем Константинопольская София, и архитектура этого сооружения будет похожая на ту, что присуща бывшему главному храму христианства, а нынче — мечетью.
Подобное строительство, только по приблизительным подсчетам обойдется в пятьсот тысяч рублей. Очень много. Но оно того стоит и вот ряд причин, почему: первое, строительный материал будет браться с государственных мануфактур по производству цемента и кирпича, так что у себя берем, себе же возвращаем. Второе, тут будут трудиться рабочие, которые собраны для строительства моего дворца, возведение которого подходит к концу, а сложившуюся команду строителей терять не хочется. Ну и третье — это комплексная причина: престиж, идеологическая работа, да и не может вероятная столица православия не иметь такой собор, или даже
