17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера - Альберт Беренцев
Ну понятное дело. Так работает психология любого мужчины. За деньги можно купить далеко не всех, что бы ни говорили пессимисты и прагматики. Но дай человеку высокое звание, дай ему орден, назови героем — и вот человек уже весь твой, и готов выполнять любые твои самые преступные приказы.
Айзек попытался еще что-то сказать Беккеру, но я постучал «фюрера» по плечу.
— Ну хватит, мой фюрер. Дальше говорить буду я.
Айзек печально кивнул. Ему нравилось играть фюрера, расставаться с ролью ему было мучительно.
Вообще, интересный человек этот Айзек. Его семью по словам Бормана убило ᛋᛋ, но, несмотря на это, Айзек играет роль фюрера с явным наслаждением, даже с каким-то остервенением. Может быть сублимирует свою ненависть к нацистам в актерский талант? Может быть он так хорошо играет Гитлера, потому что у Айзека есть ярость внутри, как и у самого фюрера? Я не был в этом уверен, но был уверен в другом: Айзеку я не доверяю. Как полностью не доверял ему и Борман. Айзек легко может выйти из под контроля, сорваться с поводка. Чего доброго, еще реально возомнит себя фюрером и прикажет меня казнить. Такой вариант меня не устраивал, так что Айзека надо использовать по-минимуму, постоянно держать его по контролем.
Айзек тем временем доложил Беккеру:
— Дальнейшие указания получите от рейхсфюрера Гиммлера.
— Яволь! — браво заорал Беккер.
Мужик явно был на пике воодушевления. Надо ковать железо, пока горячо.
Я взялся за передатчик:
— Где вы, Беккер?
— Я в Бендлер-блок, рейхсфюрер. В штабе сухопутных войск.
— А что с рейхсканцелярией?
— Занята по приказу генерала Ольбрихта. Ольбрихт сказал, что в рейхсканцелярии засели враги Германии, погубившие фюрера.
Ясно. В общем заговорщики уже контролируют чуть ли не все ключевые точки в Берлине. Радио тоже под их контролем, судя по заявлениям уличного громкоговорителя, призывавшего меня арестовать. Это всё явно не импровизация. Военщина точно уже давно вынашивала этот план по свержению фюрера, и вот теперь его реализовала, воспользовавшись подходящим моментом.
И опять всплыл этот поганый Ольбрихт. Выходило, что именно он за заговором и стоит, все ниточки вели к Ольбрихту.
Может приказать Беккеру арестовать или убить Ольбрихта? В принципе возможный вариант. Сейчас Беккер всем расскажет с горящими глазами, как он только что говорил с фюрером — живым и здоровым. И после такого пыл мятежников сразу поугаснет, тут к гадалке не ходи. Большинство наверняка сразу же просто струсит и выкинет белый флаг, и пойдет ко мне на поклон каяться и кричать, что произошла чудовищная ошибка.
Да, я мог так сделать. Вот только в перспективе это глупость. Я не смогу заключить мир с СССР и союзниками, если буду опираться на фанатиков из ᛋᛋ. Эти верующие в святость национал-социализма никогда не пойдут на мир с «большевиками» или с «евреем Черчиллем». Так что Ольбрихт мне нужен, мне нужна антигитлеровская оппозиция, нужен Вермахт.
— Что с аэродромом Темпельхоф? — поинтересовался я.
— Рейхсфюрер? — Беккер, не блиставший сообразительностью, растерялся.
— По моей информации на аэродром Темпельхоф отправился Геринг, — разъяснил я, — Он собирается поднять люфтваффе и бомбить вас. Странно, что он до сих пор этого не делает, кстати. Передайте Ольбрихту, что аэродром должен быть взят под контроль. Немедленно. Геринг — предатель Рейха. Фюрер приказывает его арестовать. Если хотите, можете расстрелять его на месте. Фюрер не против.
Радиостанция на миг замолчала, Беккер определенно впал в ступор, окончательно запутавшись в ситуации, однако потом браво отрапортовал:
— Яволь! Все будет сделано, рейхсфюрер. Еще указания?
— Да. Передайте Ольбрихту, что фюрер его понимает и прощает. Фюрер уверен, что Ольбрихта ввели в заблуждение евреи, пробравшиеся в Вермахт. И фюрер приказывает… нет, не так… Фюрер предлагает Ольбрихту немедленно приехать сюда, в «Шарите». Фюрер готов выслушать все предложения Ольбрихта. И гарантирует, что никаких репрессий против генерала и его людей не последует. Пусть Ольбрихт будет здесь через час.
— Яволь, — на этот раз Беккер отвечал уже не столь браво, — Но рейхсфюрер, вы же понимаете ситуацию… Что, если генерал Ольбрихт откажется?
— Ха! Если Ольбрихт откажется — передайте ему следующее. Во-первых, я найду семью Ольбрихта и семьи каждого из его соратников, и всех их перевешаю, включая детей. Во-вторых. У меня в Берлине тридцать тысяч отборных эсэсовцев — охрана фюрера, охрана штабов и гос.учреждений, резервисты, курсанты, мои личные элитные части. И еще несколько тысяч полицейских. Каждый из них готов умереть за фюрера, а фюрер готов их всех бросить в бой. Ольбрихт там, наверное, полагает, что мы тут растеряны и замешкались.
Так вот: мы не замешкались. Мы просто даем Ольбрихту шанс раскаяться, у фюрера доброе сердце, он умеет прощать. И если генерал своим шансом получить прощение фюрера не воспользуется — я брошу против него все мои верные ᛋᛋ. И Ваффен ᛋᛋ тоже с фронта сниму, если потребуется! Пусть Ольбрихт честно осознает свое положение, и всю его плачевность. И пусть приезжает.
А если испугается и не приедет — не успеет даже об этом даже пожалеть. Фюрер его просто уничтожит.
А, ну и да. Если я услышу по радио еще один пламенный призыв арестовать меня: лично придушу вашего Ольбрихта. Вот это все передайте генералу Ольбрихту, слово в слово.
— Так точно, рейхсфюрер!
Беккер на том конце радиоволны, похоже, щелкнул каблуками, хотя самого звука я не услышал, такое радиостанция не передавала. Но бравый голос Беккера свидетельствовал именно об этом.
Я честно не знал, стоило ли мне так давить на Ольбрихта. Мне, конечно, было стыдно, что я начал угрожать семьям мятежных офицеров. Да и вообще я отчасти блефовал. У меня в Берлине теперь и правда было тридцать тысяч эсэсовцев, вот только подчиняться они мне будут ровно до тех пор, пока не оклемается настоящий Гитлер. А он оклематься вполне может, настоящего фюрера так до сих пор и не нашли.
Так что я сильно рисковал. Но другого выхода в сложившейся ситуации не видел. Ольбрихта нужно продавить и напугать, а иначе он, понятное дело, не пойдет ни на какие переговоры с Гиммлером. И вот это еще одна важная проблема. Даже если Ольбрихт придет — как мне построить с ним разговор? Он явно не поверит Гиммлеру, ни единому его слову.
Я в тяжких раздумьях выбрался из кабины «Тигра».
Парень в камуфляже во все глаза пялился на Айзека, который
