Демиург истории - Виктор Сергеевич Руденко
Конунги поняли, что их просто уничтожают и стоять на месте, ожидая атаки противника – бессмысленно и гибельно. Поэтому с ревом ярости, выставив вперед копья и подняв секиры – неукротимые северные воины, сбившись «кабаньим клином», бросились на врага.
Однако первый ряд русов, споро обернувшись, организовано отступил за линию странных деревяных «ежей». А потом и дальше по мосткам – перебираясь за цепь деревянных закрытых повозок, которые снова быстро сцепили между собой. Увидев бегство неприятеля, норманны еще сильнее распалились и ускорились, стремясь догнать и посечь трусливых врагов. Но неожиданно, многие рвущиеся вперед бойцы, стали с криком боли падать на землю! Немало вояк пропарывали себе ноги, натыкаясь на острые колышки или наступая на страшный зазубренный «чеснок». Сделанные из тонкой кожи сапожки с тощей подошвой (больше похожие на обтягивающие короткие чулки), которые тогда повсеместно носили в качестве обуви средневековые люди – естественно, не могли защитить, от опасных металлических шипов или заточенных кольев, скрытых в траве.
Наконец добравшись до заостренных и скрепленных между собой рогаток – озверелые викинги, стали их пытаться с остервенением рубить и растаскивать. И тут, по ним начали бить из бойниц в крытых повозках, арбалетными болтами. В упор уничтожая остановившихся и замешкавшихся воинов. В тоже время, в бок хирдманам, разогнавшись и набрав разбег, ударила тяжелая кавалерия русов. Закованные в крепкие доспехи лошади и всадники, легко пробили растянувшийся и утративший единство строй вестфольдингов. Железные кентавры протыкали хольдов своими длинными копьями, рубили, кололи и секли их острыми палашами, затаптывали копытами…
Пройдя насквозь порядки северян, пять сотен катафрактов проехали дальше в поле. А вокруг хирдов, вновь, закрутили свою смертельную карусель легкие степняки, опять осыпая викингов непрерывным дождем стрел и дротиков...
Прекратив неудачные попытки добраться до плюющейся арбалетными болтами передвижной крепости (отделенной от испанских козлов еще и глубоким рвом с поднятыми мостками) – понесшие очень тяжелые потери северяне, отошли назад к берегу. И закрывшись стеной из немногих щитов, стали в оборону. Но в спину, им снова стали бить лучники, баллисты, скорпионы и камнеметы с речных лодий русов. Тогда, скандинавы в отчаянье, бросились на правый фланг войска Алексия (с левой стороны находился глубокий овраг и атаковать там, было невозможно).
Выставив вперед копья, размахивая мечами и топорами, викинги напали справа на пехоту Алексия. Но русы, встречая яростный порыв вестфольдингов, спокойно подняли и направили против них, целый лес очень длинных пик. Пронзив наиболее безбашенных хольдов. А исходящих пеной берсеркеров, не обращающих внимание на раны или пытающихся прорубиться, либо как-то иначе пролезть – если не гвоздили к земле копейщики, то рубили алебардами слажено выдвигавшиеся секироносцы… В тылу северян, опять обстреливали степняки. А на головы викингов, вновь посыпались, забрасываемые навесом из глубины строя русов – тяжелые и короткие дротики-плюмбаты… Все перемещения и маневры отрядов русов или тюрок, сопровождались резкими звуками свистков, пронзительным гудением рогов и размахиванием цветных вымпелов.
Истребление скандинавов, методично продолжалось. Атаки тяжелой конницы, сменялись терзающими налетами степняков. Обстрелы с реки из баллист кораблей и камнеметами из лагеря киевлян, чередовались с периодическими ударами отрядов алебардистов и мечников русов – с которыми викинги тоже, как оказалось, ничего не могли поделать. Закованные в отличный доспех, с цельнометаллическими выпуклыми щитами, мечники и копейщики Алексия, действуя даже тройками или парами, умело прикрывали друг друга, предпочитая наносить экономные колющие удары из-за своих щитов. Северные воины, привыкшие к размашистой рубке секирами и мечами, или сражавшиеся копьями, но в большинстве утратившие свои щиты – ничего не могли этому противопоставить. Ну а против бойцов с длинными и окованными древками алебард, убойно поражавшими северян на расстоянии – у норегов вообще не было аргументов. В конце концов, оставшихся полторы сотни хирдманнов, были окружены и зажаты пикинерами, и алебардистами русов...
– Странно, почему они прекратили натиск? – сжимая одной рукой секиру, а другой – смахивая сочащуюся на лицо кровь из рассеченной головы, запекшимися губами угрюмо проговорил херсир Асбьерн.
– Им спешить некуда, – сплюнув розовую слюну, мрачно ответил форинг Гилли, бросив в ножны меч и пытаясь заткнуть кровоточащую рану в боку. – Наверняка, вскоре опять начнут обстрел или атаку, не сомневайся.
– Вон, гляньте. Потому они и остановили нападения. Хотят, нам что-то передать, – угнетенно передернув плечами, произнес кормчий Торкель, обращая внимание товарищей, на бредущего к ним безоружного и оборванного человека.
– Клянусь именем предков! Это же Свавильд, мой хирдманн! – громко воскликнул, единственный уцелевший конунг Арнульф-волк, прозванный Неуязвимым. Он и в этом сражении, подтвердил свое имя – так как, не смотря ожесточенную битву, до сих пор не получил ни единой царапины. Хотя никогда, не прятался за чужие спины, не избегал боя и не уклонялся от схватки.
– Его, еще неделю назад, заарканили степняки, захватив в плен, – задумчиво протянул, перевязывая рану в плече от попавшей стрелы, хольд Альрик.
Приблизившийся Свавильд, не взирая на драную одежду, не выглядел истощенным и замученным человеком.
– Русы, предлагают вам сдаться на их милость, – подойдя к соотечественникам, сказал он. – Тем, кто сложит оружие, обещают сохранить жизнь.
– С чего бы это? И почему вдруг, такое милосердие? – недоверчиво удивился Асбьерн. – Ведь они, могут легко нас добить. Да и не в обычае Алексия, насколько всем известно, так поступать с северянами, пришедшими к нему с войной.
– Не знаю, – покачал головой посланец. – Может оттого, что русы христиане. А их Бог – добр и велит прощать врагов. К тому же, по словам Алексия – викинги, не успели нанести вреда русам или тем племенам, которые они взяли под свою защиту. Хотя, как он говорит, нореги все одно, запятнали себя грабежами, насилием, убийствами и мучительством, других невинных людей.
– Подождите, – остановил эти расспросы хевдинг Арнульф. Он пристально посмотрел на гонца и с нажимом уточнил:
– Они обещают нам жизнь – и поклялись в этом своим Богом? Но клятва, данная иноверцу, немногого стоит.
– Алексий, странный христианин, – пожал плечами Свавильд. – Будучи в плену, я слышал – что он держит свое слово, данное любому человеку, даже если тот исповедует другую
