Развоплощенный 2 - Мархуз
— Здесь очень своеобразный подход к добыче получается, сэр. В летний период лучше всего намывать. А вот зимой, как раз-таки, правильнее добывать то, что под землёй. Летом подземная добыча становится сложной и опасной.
— Интересно, — заинтересовался Пол, — а почему так?
— Тут пермафрост, мистер Вермонт, и если летом выкопать яму, то она сразу начинает подтекать и стенки могут обвалиться в любой момент. Зимой же всё держится отлично, так как лёд в земле не тает от поступающего тёплого воздуха.
Век живи, век учись, всё равно помрёшь неучёным! Надо же какие игрища с климатом, это нам не Калифорния, где зимой и летом одним цветом.
— Так что всякого добра, мистер Изборски, вы увезёте полный пароход!
Это он конечно заливает для красного словца, но всё равно приятно. Надеюсь, что парочку миллионов долларов заработаем на золоте и мехах в этот раз, а дальше хоть трава не расти. Впрочем подробности будут не раньше завтрева, так как кладовщик по совести исполняет свои обязанности. Ну, а мы ответным словом порадовали, что передали в их общину чек более чем на сто тысяч долларов.
— И ещё передадим, когда добытое реализуем в Сан-Франциско.
— Спасибо, мистер Изборски, вы человек слова, а это для квакеров очень важно.
Глава 12
Глава двенадцатая
Вайден и Олбани прибыли утром, а ещё четыре десятка старателей постепенно подтягивались аж до обеда. В любом случае, разгрузка шла своим чередом и лишь несколько человек уединились, чтобы разложить всё по полочкам. Они — главперцы, им можно дурака валять, когда другие пашут. Плохо, что из-за разгрузочных работ народ оторван от добычи презренного металла.
— Сразу начну с главного, мистер Изборски. С ноября месяца мы перешли на добывание золота из земли, так как снега не позволяли вести обычный процесс отмывки. Хорошо что в летнее время определили самые богатые участки для этого, ими и занялись.
— Вы имеете в виду, мистер Олбани, что имеются и не самые богатые участки? — естественным образом интересуется Перкинс, прибывший с нами для определения того, что останется его боссам.
— Да, причём много. Мы лишь по верхам пока прошлись, да и то не везде. Другие ручьи, впадающие в Клондайк даже не исследовали толком.
Ну, ладно, про Бонанзу я знал, но ведь и другие места возле Клондайка тоже богаты золотом. Вроде 20–30 миллионов унций было добыто за десяток лет по всему притоку Юкона или я с чем-то путаю? Впрочем, фиг с ним, с послезнанием, главное определиться что имею на сейчас, на момент передачи бизнеса своим партнёрам.
— В результате, с ноября до середины марта из земли достали лишь восемьдесят тысяч унций.
Перкинс аж зубами скрипнул — всё пока мне идёт, а значит запасов для Хопкинса и Ричардсона меньше останется. Конфликт интересов, бляха-муха, но кто же ожидал наличие столь богатых залежей? Треклятому русскому безумно повезло с предками. Хотя, если бы они сообщили русской компании, то сейчас вообще ничего не осталось для самих американцев.
— Мистер Олбани, а сколько получилось в сентябре и октябре? — докапывается верный цепной пёс калифорнийских капиталистов-эксплуататоров.
По-своему он прав, так как мы в этот период уже драпали в Сан-Франциско.
— Сентябрь был удачным, всё-таки и химикалиев хватало и людей побольше на приисках использовали. И всё равно лишь сливки снимали из-за дефицита рабочих рук. Удалось намыть сто двадцать тысяч унций, если к ним добавить то, что с индейских земель принесли. А вот в октябре уже похуже стало, так как амальгамация прекратилась из-за того что ртутные составляющие закончились. Ну и переход на холодный период шёл, что также сказалось.
— И что в итоге, не томите, мистер Олбани, — торопыжит Перкинс, даже не замечая, как он смешон.
— Всего лишь восемьдесят тысяч унций, увы. А сколько ещё осталось на участках, которые мы обрабатывали. И много совершенно нетронутых! Такое впечатление, что всё золото мира здесь зарыто и разбросано.
У меня в мозгу уже включился калькулятор: 120 + 80 + 80 = 280 тысяч унций, о-ля-ля! Пять миллионов шестьсот тысяч долларов! Отдав половину всем, кто участвует в экспедиции, мне всё равно останется офигенская сумма. На всё запланированное прогрессорство хватит с лихвой и ещё останется на чёрный день. Вот свезло так свезло! Безумно выгодный рояль удалось скоммуниздить, воспользовавшись, как послезнанием, так и историческим периодом. Я же до сих пор из КПСС не вышел и партбилет не сжёг, как было принято в перестройку. Так что имею полное право на долю в мифическом «золоте партии», пусть даже из карманов Запада.
— Ну, хорошо, а с середины марта по сейчас вы разве ничего не добыли? — прицепился, как пиявка, представитель буржуев.
— Добыли, мистер Перкинс, тем более к этому времени обнаружили по течению Бонанзы ручей, который мистер Изборски называл «Эльдорадо». Мало того, там ещё один нашёлся, назвали «Офир». Жаль, что амальгамации нет, но всё равно удалось собрать порядка ста двадцати тысяч унций. В любом случае, такое впечатление, что запасы практически не распечатаны.
Мама дорогая, общий доход достиг восьми лямов баксов, а меня не грохнут по закону жанра? Или польстятся на остатки, которых вроде раз в сто больше? Или и то, и другое? Или Англия начнёт войну с Америкой за сраную речку? Вопросов больше, чем готовых ответов и придётся лавировать между опасными силами со всей ловкостью.
— Хорошо, что в мире об этом пока не знают, мистер Олбани, — наконец-то выхожу из радостного ступора, — будем хранить тайну дальше. Как вы считаете, мистер Перкинс?
— Сэр, это настолько невообразимые суммы, что ни в коем случае ни грана информации не должно просочиться наружу.
— Хорошо, полностью согласен, тем более что мир отвлечён на австралийскую золотую лихорадку, которая только началась.
Теперь обсуждаем дальнейшие действия самого представителя верхов, чтобы согласовать возвращение домой, да побыстрее.
— Надеюсь, что мистер Олбани ознакомит меня с результатами проб с тех участков, которые ещё не вскрыты.
— Да и желательно побыстрее.
Моим компаньонам важна любая информация, чтобы успеть в навигацию отправить ещё что-нибудь или кого-нибудь, если потребуется. Так что Перкинсу не удастся затянуть процесс в надежде, что я
