Княжич (СИ) - Александр Мелентьевич Волков
Задумалась.
— Ты уверена, что Волховский этого стоит? — она взглянула на своё отражение. — Может, пора остановиться? Иначе возможна война.
— Дело не только в нём, да и уже не в нём, наверное, — ответила она себе. — После первой дозы нектара я долго об этом думала. Думала о том, как живут другие девушки, которые сплетничают с подружками, заводят парней, ходят по магазинам и ресторанам. Думала о том, почему у них получается быть счастливыми, а у меня — нет.
— Возможно, нам стоит жить так же?
— Мы не созданы для подобной жизни, и не воспитаны так, чтобы наслаждаться ею. Папенька постарался, чтобы на уровне генетики и подсознательных реакций мы стали чудовищем. Считаешь, я не осознаю, чем занимаюсь? Осознаю. И, что самое страшное, мне это нравится. Мне нравится убивать. Нравится вносить смуту. Нравится сеять хаос. Я смогла найти себя. Смогла найти место, в которое могу выместить свою ненависть. Этому сраному мирку нужно возмездие за то, что он со мной сделал. Так что пусть вскипят моря, пусть с неба упадут звёзды, и пусть эта проклятая планета сгорит дотла. Всё это, вся эта дрянь… — Молчанова стиснула кулаки. — Должна быть уничтожена. Может, Боги пытались создать здесь утопию, но вряд ли у них вышло.
— Может, тогда и папеньку зарубим?
— Не могу. Пока не могу. Этот ублюдок должен увидеть, во что меня превратил, и что за этим последовало.
Она поместила шпагу в чёрный кейс из-под контрабаса, надела его, и вышла во двор. Возможно в последний раз оглядела особняк, и испытала облегчение. Он никогда не был ей домом. Сюда никогда не хотелось вернуться, напротив — хотелось лишь сбежать. А если повезёт выжить, то задерживаться в нём надолго всё равно не придётся. «Рано или поздно я отсюда уберусь, — подумала Молчанова. — Либо с Волховским, либо без него».
Окольными путями до квартала Гато-шито удалось добраться часа за четыре. Там, неподалёку от клуба «Куджира», Молчанова нашла заброшенное административное здание, которое решила обследовать. В облюбованных местной молодёжью и бомжами офисах никого не было, тишина стояла мертвенная, но до тех пор, пока Молчанова не добралась до лестничного марша, ведущего на чердак. За приоткрытой дверью кто-то возился, что-то грохнулось на пол.
Молчанова стянула кейс со спины, и щёлкнула замками, открыв их. Кто бы там ни был, вряд ли ему захочется дружить, а чердак занять смерть как требовалось. Оттуда открывался прекрасный вид на «Куджиру», и лучшего помещения на роль наблюдательного пункта не имелось. На всякий случай пришлось выпить колбочку нектара, которых было всего три. Страха, в принципе, не было. Однако если внутри взрослый мужчина, с ним будет сложно совладать без допинга.
Было два способа разобраться с проблемой. Войти в маске, и вежливо попросить местного обитателя уйти. Либо же войти без маски, позволить ему себя увидеть, и создать условия для оправданного убийства.
Она взяла шпагу, толкнула скрипучую дверь, и без маски оказалась на просторном чердаке. Молчанова ожидала увидеть скорее бомжа, а не трёх подростков лет пятнадцати — два мальчика, одна девочка. При чём застала она их за внезапным занятием. У девочки во рту был кляп, а мальчики прижали её к стене рядом с деревянным ящиком, и пытались раздеть. Один из них уже сунул руку ей в джинсы. Девочка стремилась сопротивляться, изворачивалась, жалобно стонала сквозь кляп, а когда заметила Молчанову, то взгляд её стал умоляющим.
Это зрелище Молчанову крепко разозлило. «Я их точно убью. Даже есть за что», — подумала она.
— Да не дёргайся ты! — потребовал тот, что выглядел погрознее. — Сама сюда с нами попёрлась! И сама просила это сделать! А теперь ерепенишься! Мы только потрогаем!
— Вы что тут делаете, животные? — Молчанова наклонила голову, и привлекла внимание малолеток.
— Твою мать! — испугался тот, что выглядел более жалким. — Она нас видела!
— Ты кто такая? — спросил главарь. — Шпагу взяла, и думаешь, что теперь все будут тебя бояться?
— Идиот! — воскликнул второй. — Её нужно замочить теперь! Иначе сядем! Или предки с нас шкуру спустят!
Они отпустили девочку, достали из карманов складные ножи, и разложили их. Девочка кулем уселась на пол, накрыла голову руками, заплакала.
— А давай ты отдашь нам эту шпагу? — предложил главарь, и хитро сощурился. — И тогда мы тебя отпустим.
— Нет, — отрезала Молчанова.
— Сань, — второй изменился в лице. — Её глаза. Это смертник Рейгана. Не быкуй. Пожалуйста, госпожа, не трогайте нас.
— Что ты несёшь? — рассвирепел главарь. — Нет, значит? Тогда ты сдохнешь!
Главарь бросился на Молчанову с ножом, но та лишь шагнула в сторону, и молниеносно взмахнула шпагой. Две половины главаря пластом рухнули на бетон, грязные стены забрызгало фонтанами крови, послышались вопли, стоны. Главарь ведь не сдох. Верхняя его половина разуверилась в своих силах, и решила тащиться к выходу, превозмогая боль и волоча за собой кишки. Ему было не суждено далеко уползти, потому Молчанова его игнорировала.
— Срань! — испуганно вскрикнул второй, и рванул к выходу.
Надеялся, что проскользнёт.
Однако Молчанова точным выпадом пронзила ему голову, и пригвоздила к дверной раме — он умер мгновенно, застыл с отвисшей челюстью.
— Пожалуйста! — взмолилась девочка, когда вытащила изо рта кляп. — Прошу, госпожа, не убивайте меня! Я никому ничего не скажу! Клянусь! Обещаю, об этом никто не узнает!
Молчанова вытянула шпагу, картинно смахнула с клинка кровь, и второй замертво повалился на пол. По-хорошему, девочку тоже стоило убить. Но почему-то на это несчастное и замученное создание не поднималась рука. Вид девочки вызвал знакомые чувства. Наверное, Молчанова ощущала себя настолько же беспомощной, когда отец впервые отвёл её в мастерскую.
— Убирайся, — велела Молчанова, и шпагой указала на выход.
— С-спасибо, — заикнулась девочка сквозь слёзы, пока ползла к двери на четвереньках. — С-спасибо! Спасибо вам!
— Помоги… — простонал главарь на последнем издыхании, и схватил девочку за ногу.
— Отвали! — Девочка лягнула его по лицу. — Сдохни! Сдохни здесь!
Когда грохот шагов на лестничном марше стих, Молчанова уселась на ящик, и стала глядеть на «Куджиру» через разбитое окно. Главарь умер, и стонать перестал.
— Дура, — сказала Молчанова. — Зачем ты её отпустила? Из-за неё могут возникнуть неприятности.
— Это Гато-шита, — заметила она. — Закону насрать на обнищавших японцев, россиян, и якудз, которые тут дохнут. К тому же, мне никто не помог, когда подобное
