Давным давно была... - Василий Колесов
По шоссейной дороге четко и слаженно, за двумя телегами с полицаями, двигался взвод фашистов. Несмотря на весну и уже начинающее серьезно припекать солнце одеты они были в шинели. Одна телега была груженой различными вещами и мешками, на ней ехал немец, оберлейтенант, и еще сидело и лежало пятеро полицаев. На второй телеге, спереди — двое и сзади — двое, на соломе, лежал связанный парнишка — партизан. Лицо и порванная рубашка парнишки было в запекшейся крови.
— Митрич, ты этого партизана хорошо связал? А то, не ровен час — в рукопашную полезет!
— Не волнуйся, Колян, хорошо! Видишь, понял, что к чему и дергаться перестал?
— Гады вы, — не выдержал мальчишка. — Вот развяжете мне руки…
— Митрич! Ты глянь, ругается! Может ему добавить, а то что-то крови на лице мало? — Колян, улыбаясь, похлопал правой ладонью по прикладу пулемета.
Никита замолчал. Толку — то зубоскалить? А связали действительно — крепко. «Вот только развяжите! — подумал Никитка. — Я вам все припомню!»
— Ты, Митрич, лучше за мальцом смотри. Сам знаешь, приказано, чтоб живой был и ни царапины! А то вдруг, партизаны нападут, прям на этой дороге, отбить попытаются, говорят, он у них — «начальник разведки»! Говорят, придумал, чтоб партизан в немцев переодевать…
— Кто его знает, может, партизаны, и нападут, — ухмыльнулся Митрич.
Никита крепко зажмурился и мысленно вспомнил про собак женского рода…
Вдалеке, навстречу, появился еще один отряд немцев. Офицер на телеге произнес: «Хальт!» — поднял вверх руку. Колонна остановилась. Офицер посмотрел вперед, посмотрел назад. Видимо, его все устроили на дороге.
— Вайтерфарен! — махнул рукой по ходу движения.
Когда две колонны встретились, лейтенант «козырнул», поприветствовал оберлейтенанта. Оберлейтенант лениво поприветствовал в ответ.
— Герр оберлейтенант! Вы, я смотрю, с уловом!
— Не поверите, лейтенант, главный улов в соседней телеге! Хотите посмотреть?
— Конечно! Ефрейтор! Ведите дальше взвод, я догоню! — крикнул лейтенант. А через несколько шагов, во второй телеге увидел связанного мальчишку. Удивленно посмотрел на оберлейтенанта. — И это главный улов?
— О, лейтенант! Это особенный бандит! Это целый начальник разведки бандитского формирования! Маленький, а уже матерый бандит, награжден двумя орденами! Хотите его рассмотреть поближе? — оберлейтенант посмотрел на дорогу: для отряда почти поравнялись друг с другом. Оберлейтенант схватил связанного мальчишку за ворот рубахи.
— Гады!!! — изо всех сил закричал Никита. Оберлейтенант отпустил рубаху, на шею лейтенанту были наброшены возжи, на Никиту сверху упал Митрич, застрочили автоматы, а Колян дал несколько очередей из пулемета. Несколько секунд и все… взвод врага ликвидирован, быстро были собраны трофеи, документы. Тела фашистов снесли в кювет и, на сколько позволяло, замаскировали. С потерявшего сознание лейтенанта сняли форму. Надели на него какие-то обноски, связали и вставили кляп. После этого положили на телегу рядом с Никитой.
— Гады вы! Ну, развяжите!
— Не-е-е, не получится. Я тебя знаю! Только так тебя можно удержать на месте. А Кутин сказал, чтоб ни царапины! Так что — терпи! — оберлейтенант похлопал Никиту по груди. — У тебя хорошо получается с заданием. Хорошо сигнал даешь!
Мальчишки в этой операции участвовали по очереди: 2–3 дня один, отдых «немцев», 2–3 дня следующий… Так продолжалось почти 2 месяца. Уже в конце мая, во время очередной операции, один фашист, с отличным чувством самосохранения, при первых выстрелах, прыгнул в сторону кювета и заполз в трубу под дорогой, по которой отводилась дождевая вода, и просидел там несколько часом и выбежал только на встречу едущей колонне автомашин. Наши его проворонили…
— Герр Оберштурмбанфюрер! К вам с докладом унтерштурмфюрер Амелунг! — доложил адьютант.
Лернер посмотрел на часы. 11-ый час по полуночи. Неужели опять?
— Пусть заходит.
— Герр оберштурмбанфюрер, еще одно нападение, 32 убитых! — сообщил Амелунг.
— Унтерштурмфюрер! Мне не послышалось? У вас довольный голос?
— Да, герр оберштурмбанфюрер, довольный! Есть уцелевший!
— Где он? Немедленно ко мне!
— Он здесь! Унтершарфюрер открыл дверь, кивком головы позвал солдата.
В кабинет к Лернеру зашел перепуганный вусмерть, весь в грязи, солдат. Поприветствовал офицеров.
— Ты видел партизан, которые всех из твоего взвода убили?
Солдат часто — часто закивал.
— Почему их не видят другие?
— Герр офицер, они были одеты как наши солдаты и говорили по-немецки.
— Почему тебя не убили?
— Я спрятался в канаве…
На следующий день до всех подразделений вермахта, СС и полиции было доведено, что партизаны переодеты в немецкую форму. Инструкция почти сразу дала серьезные результаты.
Кутин вызвал к себе Никиту.
— Никита, вот скажи мне, как ты до такого докатился?
— Что я опять сделал? Связывать себя не дам!
— Да не нужно ничего. Разведчики докладывают, что немцы стреляют друг в друга. На одной проселочной дороге, две роты фрицев 4 часа вели бой друг с другом, пока к ним с разных сторон не подошло подкрепление в виде бронетранспортеров. Потом они, видать, разобрались. Сообщают о стычках и поменьше.
— Значит все, нас рассекретили. Кто-то улизнул. Эх, хорошая была идейка!
— Хорошая… Вот за эту идейку и полетишь в Москву.
— Зачем?
— А я откуда знаю? Медаль и здесь можно получить. Лично тебя — вызывают! Завтра самолет — готовься.
Вечером, у костра, мальчишки слушали рассказ вернувшихся с задания подрывников.
— Здорово мы вчера под откос эшелон пустили! — радовался Соколов. — Видел бы вы, как кувыркались вагоны… На повороте, под горочку — блеск…
— А с чем был эшелон — то?
— С боеприпасами — взрывов было много.
— Соколов, неправильно ты поезда под откос пускаешь! — сказал Никита.
А Серега, казалось, застыл не месте на несколько секунд, что — то обдумывая, уж больно знакомая интонация была у фразы.
— Это почему это? — возмутился Соколов.
После этого ответа, Серега заржал
— Да потому это! С техникой поезда надо так крушить, чтоб не только техника ломалась! Вот скажи, Илья, поезда по взорванному вами пути уже идут?
— Идут… Не пойму я тебя, Никит…
— Чего ты не поймёшь! — горячился Никита. — Один эшелон взорвал, фрицы пригнали народ — путь отремонтировали и опять гонят эшелоны! Такие поезда надо рвать между насыпей, чтоб вагон на вагон залезал, чтоб затор, чтоб дорогу парализовало! Во!
— Никита, да ты — голова! — понял его замысел Соколов. — Сегодня же всем всё объясню: что и как!
Утром ребята
