Костер на берегу - Андрей Максимушкин
— Хорошо — вежливо киваю. — Анастасия Алексеевна, а Вы на дискотеку пойдете?
— Конечно. Я же должна проследить, чтоб мероприятие прошло без происшествий.
— А какая там будет музыка?
— Разная. Беги, давай, пионер.
Я искренне благодарен Насте, пришла в нужный момент, выдала живительный пинок. И что я за человек, всё мне не так? Раз небеса смилостивились и ввергли меня в сказку, так живи и радуйся! Нечего портить самому себе настроение. Не умею.
В самом лагере, несмотря на тихий час, отнюдь не безлюдно. Не я один гуляю вместо того чтобы сидеть в домике. Видимо, в тихую выходить на улицу можно, главное за территорией не попадаться. Учту на будущее. Попадаться не буду.
Глава 26. Максим
Поговорить с Леной мне удалось только после обеда. До этого два часа искал её по лагерю и долго мучительно выстраивал разговор. Кажется, заинтересовал. Попутно забросил пробный шар. Нет, ничего рискованного, только спросил: не встречал ли её раньше в церкви на проспекте генерала Скобелева? Ответ отрицательный, но реакция положительная.
Великое изобретение — тихий час. Тратить время на сон в этом возрасте дело крайне нездоровое. Есть много других интересных занятий. Думаю, я не одинок в этом мнении. Точно, так оно и есть. За домиками в тени деревьев обнаружилась знакомая компания. Услышав мои шаги, Игорь дернулся, его друзья суетливо что-то прятали.
— Напугал. В карты будешь?
— За вожатого приняли?
— Тихо. Анастасия Алексеевна на обходе.
Вот это номер. Надеюсь, эта девушка не вломится ко мне поправить одеялко? Нет, я лично очень даже не против, но не сегодня. Увы, у меня свидание, далеко не романтическое и не с ней.
Лену встречаю на полпути. Хоть мы и условились, что зайду за ней сам. Подношу палец к губам и машу рукой в направлении леса. Жилой район обходим по большой дуге, чтоб ни на кого не напороться. Тёплую компанию картежников замечаю издали, там же где их оставил. Белые рубашки хорошо выделяются на фоне зелени. Минуем их крадучись. У домика Лена останавливается.
— Ты что?
— Не пойду. Не хватало ещё, чтоб кто увидел.
— Давай. Я первый. Осмотрюсь.
— Нет, Макс, ты иди и открой окно.
Нет, не понимаю я женщин и никогда не понимал. Что за скрытность? Не проще ли войти через дверь? Но нет, до объяснений Лена не нисходит, стоит на своем. Вздыхаю, поднимаю руки и иду к двери. Перед крыльцом тихо, безлюдно. Тихий час здесь пока блюдут. Во всяком случае, демонстративно не нарушают. Единственно, рыжая кошка греется на плитах дорожки. Воровато оглядываюсь, открываю дверь, вхожу. Сразу ключ в замок и на полтора оборота.
Распахиваю окно. Лена тут же ныряет внутрь. Окно не закрываю, в домике слишком жарко, только задёргиваю шторы. Девушка обходит комнату, заглядывает в шкаф, потом в санузел.
— У тебя обстановка такая же?
— Ага. Только кровати не вместе, а раздвинуты к стенам — уточняет девица. — Душ один к одному, уродство жуткое. Такое даже в бараках для местной рабсилы в колониях не делают. Я как утром это увидела, так сразу проснулась.
Все спокойным будничным тоном. Я ещё за завтраком понял, она моя сестра по несчастью. К чести Лены она совершенно не удивилась, когда узнала, что я тоже не местный. Хорошая выдержка, даже завидую немного крепости нервов этой девушки.
— Понимаю. Я сам перед зеркалом чуть в обморок не хлопнулся — об утренней пробежке в исподнем скромно умалчиваю.
— А что там в зеркале? Стрижка изменилась или рога пропали?
— Как бы тебе объяснить… — бью себя ладонью по лбу. Об этом и не подумал. — Лена, тебе сколько лет?
— Шестнадцать. А что?
Что угодно, но этого я не ожидал. Лезу в карман за сигаретами. Рефлексы, чёрт бы их побрал. Не сразу вспоминаю, что в этом возрасте я не курил.
— А вчера, сколько тебе было?
— Столько же.
— Интересное дело. Понимаешь — тяну, чтоб собраться с мыслями. — Мне вчера было сорок три.
Лена наклоняет голову, смотрит недоверчиво. Пауза затягивается.
— Сочувствую. Нет, правда. Я бы с ума сошла от такого. Ты приехал один?
— Один. Лена, ты учишься в институте, работаешь? Ты замужем? — намеренно бью невпопад.
— Я же сказала. На каникулы меня отправили в скаутский лагерь. Ты не слышишь?
— Не знаю. Понимаешь, приехал вчера. Домик заказан заранее. Все оплачено. Здесь на базе познакомился с двумя девушками. — Скомкано получилось. Сам себя не узнаю.
Слово за словом, пересказываю весь свой вчерашний день. Некоторые подробности утаиваю. Как это ни удивительно, но Лена принимает сказанное спокойно. Похоже, она поверила. Договариваемся держаться вместе. Я ей доверяю. Хотя, по глазам видно, рассказ ее впечатлил. Видимо, напугал мой реальный возраст. Прекрасно понимаю, мой сын должен был быть её ровесником. Если бы он был жив.
Да что там говорить, моя последняя любовница Лене в матери годится. Нет, не желаю я для этой девушки такую маму. Жанна человек неплохой, но слишком безалаберная, она из мотыльков, порхающих у светильника. Сама зажечь для кого-то свет не способна.
Глава 27. Лена
Каюсь, решила пошалить. Специально пошла на провокацию, залезла к нему через окно. Пусть думает, что хочет. Скучно через дверь ходить как все. Ну, вы понимаете. Даже если он собрат по несчастью, как говорит.
— Я вчера познакомился с двумя девушками — говорит юноша, или мужчина.
Это дико, но я ему поверила. Такое можно придумать, но зачем? Он сам в сложной ситуации. Держится хорошо, говорит спокойно без надрыва и истеричных ноток. Однако, в голосе проскальзывают определенные нотки. Его, как и меня, ночью вырвали из реальности и впихнули в этот шутовской лагерь с красными галстуками и странными плакатами, да еще украли целую жизнь. Только он любимого человека не терял, или нет? Максиму за сорок, по его словам. Должны быть семья, дети. Тогда почему он приехал на турбазу один? Не человек, а сплошные вопросы.
— Что будем делать?
— Жить — губы Максима трогает легкая улыбка. — Знаешь, всегда есть выход, из любой ситуации. Решим и эту проблему.
— Ну, хорошо. Я верю тебе — киваю в ответ, даже почти не соврала. — Только как выбираться будем? У меня нет желания провести жизнь в обществе кондовых социалистов.
— Каких ещё социалистов?
— Посмотри вокруг, эти красные флаги, лозунги, плакаты. Только пока портреты Штрассера не встречала. Ты что думаешь? Всеобщее равенство, пролетарское
