Зауряд-врач - Анатолий Федорович Дроздов
Я пошел мыть руки. И только там заметил кровь по ободкам ногтей. Повезло, что старички на руки не смотрели! Зато перчатки не пострадали. Они составная часть парадного мундира, но, уходя от Лазаря, я сунул их в карман. Не привык ходить в перчатках посреди лета. С них кровь бы не оттер…
— Господа офицеры!
Строй замер. В зал вошли два генерала, их сопровождала многочисленная свита. Знакомые лица: Деникин и Брусилов. Последнего поддерживал под локоть адъютант. Награждать должен был Алексеев, но нам сообщили, что главнокомандующий занедужил. А вот Брусилов пришел. Видно, что слаб, но, видимо, не утерпел. Характер у командующего фронтом, как я успел убедиться, горячий.
Вошедшие следом солдаты внесли стол и покрыли его скатертью. Офицеры из свиты разложили на нем грамоты и коробочки с орденами. Прежде, как мне рассказали, их не давали. Награжденному вручали грамоту с подписью монарха, сам орден кавалеры заказывали ювелирам. Но потом кто-то сообразил, что со знаками торжественней. Империя не разорится — знаки изготавливают из серебра. Есть золотые, но эти ордена высших степеней и поэтому редки. В этом отношении Российская империя скупее СССР. Там и орденов было больше, и золота для них не жалели.
Церемония началась речью Деникина. Брусилов сидел в принесенном для него кресле и только кивал. Я не вслушивался в слова генерала. «Грудью встали на защиту Отечества… Кровью своей оросили поля битвы…» Пафос. Какая торжественная церемония обходится без него? Наконец, Деникин умолк и приступил к награждению. Вызываемые к столу офицеры получали грамоты и коробочки с орденами, поворачивались к строю и рявкали:
— Служу престолу и Отечеству!
В отношении некоторых награжденных Деникин произносил несколько слов, сообщая об их подвиге. «Поднял роту в атаку на приблизившихся германцев, штыковым ударом отбросил противника, не дав тому захватить траншею…» Сколько, интересно, солдатиков полегло при этом ударе? Им награда не светит. Полетит домой сообщение о гибели сына или мужа-кормильца — и забыли. Не умеют здесь воевать по-современному. Наступающего врага нужно бить из пулеметов, а не штыками. Бросать гранаты… Они, вроде, есть — сам бросал, но солдаты, за редким исключением, применять их не умеют — боятся. Со штыком привычнее. Оттого и потери велики. Но когда в России жалели солдат? Хотя к Второй чеченской даже у нас научились. Там потери были невелики, как и в войне с Грузией. Официально их войнами не признали, заменив формулировкой «боевые действия». Каких действий, против кого? Хорошо, хоть льгот немного отвалили. Благодаря им, я и получил свою квартирку, не то б скитался по съемным…
Церемония потихоньку двигалась, очередь дошла до нас. И тут с кресла поднялся Брусилов. Адъютант попытался подхватить под локоть, но Брусилов отмахнулся.
— Позвольте мне, Антон Иванович!
Деникин отступил в сторону.
— Сегодня в этом строю рядом с боевыми офицерами стоят два военных врача, — Брусилов посмотрел на нас с Карловичем. — Их мы награждаем редко. Считается, что герои на передовой, а врачи находятся в безопасном тылу. Это не так. Противник неоднократно обстреливал наши лазареты из орудий. Все вы знаете о трагедии в Новоселках. Иногда мне кажется, что супостат делает это специально…
Не кажется. Убийство медицинского персонала — обычный прием в войне. Первыми его использовали японцы, воюя с американцами на островах Тихого океана. Они целенаправленно отстреливали санитаров. Каски с красными крестами выделяли их массе наступающих. А нет санитара — нет и помощи раненым. Многие умрут, ее не дождавшись. Потери врага увеличатся… В Сирии боевики рьяно стреляли в наших врачей, и я тому доказательство…
— В ходе последнего наступления германские кавалеристы попытались захватить наш лазарет. Перед этим обстреляли его из ружей. Если б не мужество и находчивость медиков, история Новоселок повторилась бы. Зауряд-врач Довнар-Подляский сумел организовать оборону. Под его руководством раненые солдаты отбили наступление германцев. Супостат при этом потерял полтора десятка солдат и офицеров. Наши потери — три человека. Если б все так воевали! Сегодня герой среди нас. Поблагодарим его!
Генерал хлопнул в ладоши. Его поддержала свита, затем подключился строй. Хлопали, впрочем, без энтузиазма. Похоже, офицеров задели слова генерала. Им поставили в пример какого-то докторишку.
— Рядом с Довнар-Подляским — надворный советник Рихтер. Его лазарет лучший на фронте. Процент излеченных раненых, я это специально узнавал, самый высокий. Трудясь день и ночь, врачи и другой персонал госпиталя, спасают жизни офицеров и солдат. Их мастерство я испытал на себе. Мое ранение считалось смертельным. Но, как видите, я перед вами, — Брусилов улыбнулся. — Господин надворный советник, подойдите!
Николай Карлович протопал к столу.
— За великий труд по спасению солдат и офицеров указом ее императорского величества Марии Третьей надворный советник Николай Карлович Рихтер награждается орденом Святого Владимира четвертой степени.
Карлович принял из рук Брусилова грамоту и коробочку и повернулся к строю.
— Служу престолу и Отечеству!
А глаза-то влажные — растрогался. Не каждый день о тебе так говорят.
— Зауряд-врач Довнар-Подляский!
Пытаюсь изобразить строевой шаг. А что, когда-то ходил.
— Ваше высокопревосходительство! Зауряд-врач Довнар-Подляский прибыл для вручения награды!
— Орел! — Брусилов улыбнулся. — Не удивляйтесь, господа! Перед тем, как перейти в лазарет, этот молодой человек воевал в окопах в чине вольноопределяющегося. Так что пороху понюхал. Отсюда и его действия по отражению германцев. Указом ее императорского величества зауряд-врачу Довнар-Подляскому пожалован орден Святого Георгия четвертой степени. Особо отмечу — боевой орден.
Брусилов протянул мне грамоту и коробочку. Я взял и попытался повернуться, но он остановил меня.
— Это не все. За спасение жизни командующего фронтом указом ее императорского величества зауряд-врач Довнар-Подляский награжден орденом Святого Владимира четвертой степени.
Во дают! Откуда такое счастье? В моем мире меня наградами не баловали, а тут сразу две. За спиной ропот. Орденами в Российской империи награждают скупо, а тут сразу два и какому-то юнцу. Наживу я врагов!
— Понимаю ваше удивление, господа! — Брусилов решил объяснить. — Но судите сами. Как бы отразилась на боевом духе войск весть о гибели командующего фронтом? А ведь я фактически погиб. Шрапнельное ранение в грудь, задета артерия… Опытные врачи сказали, что шансов выжить у меня не было, и они не взялись бы оперировать. А вот Валериан Витольдович не сомневался. Не тратя время на размышления, сделал сложнейшую операцию — и вот я перед вами. Так что награда по заслугам.
Получаю вторую грамоту и коробочку. Не уронить бы. Поворот.
— Служу престолу и Отечеству!..
Церемония закончилась. Награжденные, помогая друг другу, прикалывают к мундирам ордена. Мне это делает Карлович, я помогаю
