Мария Чепурина - С.С.С.М.
– Вы записаны? – поспешила спросить она. – Мистер Памперс очень занят. Можете подождать, если хотите, но сегодня он, видимо, уже никого не примет!
– Я по важному вопросу, – сказал Кирпичников. – Передайте: это связано с сокровищем, которое он хранит на своей фабрике!
– Мистер Памперс не хранит сокровищ на фабрике. Местоположение активов мистера Памперса является коммерческой тайной фирмы «Памперс и компания», – забубнила, как пластинка, секретарша. – Если вы желаете сделать мистеру Памперсу бизнес-предложение, касающееся финансов, то вам следует записаться…
– Передайте ему то, что я сказал!
– А вы записаны на сегодня?
– У меня есть очень интересное предложение для мистера Памперса.
– На какое число вы записаны? – бессмысленно повторила девушка.
– Мистер Памперс примет меня без записи, – стараясь сохранять спокойствие, выдавил Кирпичников. – Я имею к нему очень интересное и срочное дело, слышите?! Я хочу помочь христианскому миру в борьбе против коммунистической заразы!
– Коммунистическая зараза – это ужасно, – согласилась секретарша. – Мистер Памперс самоотверженно сражается с этой человеконенавистнической системой. Но, к сожалению, он сможет принять вас только в августе, в том случае, если вы…
– Имя Крылолета Буерова о чем-нибудь говорит вам?!
– Он записан? На какое число? Вряд ли мистер Памперс сможет его принять…
Пролетарское терпение лопнуло. Несмотря на визгливые протесты, Кирпичников отодвинул девушку-пластинку в сторону и открыл следующую дверь. За ней он надеялся обнаружить кабинет с самим Памперсом внутри оного, но нашел лишь очередной коридорчик. Здесь на выставленных в ряд диванчиках сидели пузатые люди во фраках, пенсне и цилиндрах. Похоже, им было невесело.
– Вернитесь немедленно! – голосила позади Краслена секретарша. – Вы не смеете идти в эту дверь, если не записаны на сегодня! Вы нарушаете установленное законодательство!
От украшенной некрупными алмазиками двери из какого-то, похоже, экзотического дерева отделились два мускулистых типа. Они пересекли диванный коридор с любопытно глазеющими капиталистами и вмиг оказались возле Кирпичникова.
– Чего тебе здесь понадобилось, бездельник?! – проговорил сквозь зубы первый.
– У мистера Памперса нет работы! Заруби себе на носу, слышишь?! Ни для тебя, ни для твоих лентяев-дружков, – сообщил второй охранник.
– Я помощник Буерова! У меня есть план, как уничтожить Красностранию! – успел крикнуть Кирпичников перед тем, как быть выкинутым в холл. Через пару секунд пролетарий уже валялся на благородном бобриковом полу возле двери, обтянутой черной кожей. Над ним возвышались охранники. Первый из них, помахав кольтом, сказал:
– А ну быстро уматывай! Психов еще у нас тут не хватало… Считаю до трех – и стреляю!
Краслен встал на ноги.
– Та-а-ак… Раз! – сказал первый.
Краслен пошел к лифту. Чуть-чуть не дошел, обернулся. Второй охранник, достав тряпочку, старательно протирал позолоченую табличку с именем своего хозяина. Первый по-прежнему целился из пистолета.
– Два! – угрожающе сказал он.
– Ухожу, ухожу, – миролюбиво ответил Кирпичников.
Пустить Краслена в лифт обделенный чаевыми паренек отказался. Как выяснилось, этот мстительный субъект успел сговориться со всеми своми товарищами, так что пролетарию пришлось тащиться вниз пешком. Лифтер, обгоняя Краслена, спускался на своем средстве производства, останавливался на каждом десятом этаже, выходил на площадку и ждал Кирпичникова, чтобы злорадно наблюдать, как тот мучается. На сороковом Краслен не выдержал и врезал этому несознательному сопляку по физиономии.
На улице между тем толпа обманутых вкладчиков сделалась еще больше. Она по-прежнему галдела и волновалась, но, как только из радиоточки, установленной на одном из ближаших столбов, зазвучали слова «результаты торгов» и «курс шиллинга», вмиг воцарилось молчание. После объявления новых курсов несколько дам, испустив ужасные стоны, лишились чувств, но не упали, а так и остались в вертикальном положении, поддерживаемые толпой со всех сторон.
По дороге домой, там, где заканчивалась респектабельная часть города и начинались трущобы, и без того раздосадованный Краслен увидел на стене листовку со своим плохо пропечатанным фотоснимком и мутной надписью: «Товарищи! Компартия Ангелики разыскивает шпиона! Не теряйте бдительности!» Похоже, его дела с каждым днем становились все хуже и хуже…
– Ага, не слушал меня! Я знал, что он тебя прогонит! – вечером говорил Джо Краслену.
– Надо же было по крайней мере попробовать…
– И что теперь? Попытаешься проникнуть к нему другим способом?
– Я все думаю, не попробовать ли забраться к этому Памперсу через окно…
– Влетишь к нему в аэроплане? – ухмыльнулся негр, глотая жидкую похлебку из чечевицы.
– Не говори глупостей…
– Может, попробуешь соорудить свой этот… как его… летатлин?
– Бесполезно, Джо. Я уже думал об этом. Воздух Ангелики слишком тяжелый, он весь пропитан человеческими страданиями, и летатлин не сможет подняться здесь. Он ведь работает только при коммунизме!
Услышав слово «коммунизм», негр мечтательно вздохнул.
– Не попробовать ли мне как-нибудь попасть на крышу небоскреба, чтобы потом спуститься с нее в окно к Памперсу, на веревке к примеру? – спросил Краслен.
– Возле выхода на крышу стоит охранник, который смотрит пропуска и позволяет проходить только рабочим газолиновой станции. Самый легкий способ для тебя – это взять авиатакси и попросить приземлиться на крышу Брук-билдинга. Кажется, наших сбережений должно хватить на одну такую поездку… – задумчиво сказал Джо. – И давай организуем это рано утром. Хозяина обычно в это время не бывает, а уж с ребятами я договорюсь.
– Спасибо, товарищ! – радостно произнес Кирпичников.
– Кстати, о товарищах – пробурчал негр. – За сегодняшний день я сорвал, как последний штрейхбрейхер, четыре листовки компартии. Знаешь, чье фото там было?
– Да, знаю… – Веселость Краслена исчезла.
Утром следующего дня удивленный, но не ставший задавать лишних вопросов авиатаксист высадил своего пассажира возле заправки на крыше Брук-билдинга. Вид отсюда открывался потрясающий. Почтовый цеппелин причаливал к мачте соседнего небоскреба. На юге, востоке, севере и западе виднелись дерзко изгибающиеся змеи верхних линий метрополитена, на которых можно было, присмотревшись, разглядеть ползущие составы. Вдали, там, где кончался лес небоскребов, высился ряд труб электростанции – красивых, стройных, как ножки Джессики. На крыше соседней высотки, был, оказывается, ресторан. Между столиками, расставленными под открытым воздухом, сновали осоловелые, не спавшие всю ночь официанты. Большинство посетителей уже дрыхло, уронив головы на стол, но некоторые, уже еле передвигая ноги, упорно продолжали дрыгаться под джаз, как будто бы боялись остановиться. Внизу, у подножья Брук-билдинга, как и вчера, толпились банковские вкладчики. Похоже, за ночь их стало еще больше: теперь толпа окружала здание с трех сторон.
Конец веревки, дожидавшейся Краслена, уже был закреплен.
– Счастье, что твой Памперс обосновался так высоко, – заметил Джо, обвязывая товарища вторым ее концом. – Окажись его контора ниже хоть на несколько этажей, и веревку нужной длины было бы не найти.
– Сегодня я до него точно доберусь! – объявил Кирпичников.
– Ну, с Богом! – сказал негр.
– С Трудом, – сказал Краслен.
– Ага, с Трудом.
И пролетарий стал спускаться.
Верхний, девяносто третий этаж он прошел, дрожа от страха и не глядя по сторонам. То же было и на девяносто втором. К девяносто первому этажу Краслен пообвыкся и в общем перестал бояться, а на девяностом решил сделать остановку, отдохнуть. Закрепившись на карнизе, он огляделся по сторонам и невольно засмотрелся на строителей.
Рядом с Брук-билдингом строился еще один небоскреб. На верхнем из готовых этажей, на одной высоте с Красленом, дымила маленькая угольная печка, стоящая на деревянном настиле, и работала бригада унылых парней в грязной одежде. Один докрасна разогревал в печи здоровенные железные болванки и, взяв щипцами, бросал их другому, стоящему в нескольких метрах от него парню. Тот, балансируя на голой железной балке, ловил заклепку железным ведром, а затем вставлял ее в отверстие. Третий рабочий брался за болванку и, вися с внешней стороны здания, удерживал ее собственным весом, а четветый расклепывал молотом. Этажом выше другая бригада рабочих встречала балки, поднимаемые краном, и закрепляла их огромными болтами. Восхищенный героизмом смелых пролетариев, Краслен немного понаблюдал за их работой и вскоре понял, что оператор крана работает вслепую, не видя, что творится наверху, включая и выключая мотор по удару колокола. «До чего же здесь плотная застройка! Страшно подумать, что будет, если кто-то из рабочих ошибется, что-нибудь уронит, – подумал Краслен, глядя на букашек-пешеходов, шныряющих по тротуару мимо стройки. – И какая это опасная работа! Имена всех этих парней надо написать на небоскребе золотыми буквами и каждому дать медаль за отвагу!»
