Андрей Величко - Эра надежд
Переждав приступ боли, я снова обратил свое внимание на пистолет. Его будто специально делали для того, чтобы он каждой деталью вопил – это Вильгельм! Стоп, а тут еще что такое?
Взяв лупу, я получше разглядел миниатюрное клеймо. Ну точно, нате вам паспорт, потерянный на самом видном месте и заботливо раскрытый на нужной странице. Уж что-что, а значок оружейных мастерских Английской Ост-Индской компании я знал хорошо. И вот он, пожалуйста – почти как настоящий! Что-то вроде сердечка с хвостиком, перечеркнутого косым крестом. И маленький такой, совсем незаметный намек – буква "V" образована не прямыми, как положено, а чуть вогнутыми линиями! Наверняка потом окажется, что так ее чаще пишут французы.
Попробуем подвести первые итоги. Пистолет капсюльный, что указывает не просто на Англию, а конкретно на лабораторию в Виндзорском замке. Хлоратный порох, который делается там же и больше пока нигде. Наконец, клеймо. Мало? Наверняка по результатам допроса стрелка появится еще что-нибудь, причем столь же убойное.
А теперь поставим себя на место Вильгельма и его верного помощника господина Мосли.
Итак, требуется небольшое, но мощное оружие. Небольшим оно должно быть по условиям скрытности, ну, а с мощностью и без особых раздумий все понятно. Мало ли, вдруг герцог под рубашкой носит кольчугу? Элли им, кстати, как-то раз говорила именно про это. Кроме того, выстрел должен следовать за нажатием на спусковой крючок почти мгновенно, иначе есть риск, что или герцог сможет уклониться, или среагирует его охрана.
Стандартные решения, то есть давно применяющиеся в оружейном деле, тут не годятся. Ведь черному пороху для быстрого сгорания нужно немалое давление, без которого он не взрывается, а просто задумчиво пыхает. И в коротком стволе это давление просто не успеет развиться, а длинный трудно спрятать и еще труднее быстро выхватить. Но хлоратный порох лишен данного недостатка! Кроме того, он почти в два раза мощнее классического черного, что позволит еще уменьшить габариты оружия. Для мгновенного же производства выстрела очень подходит капсюльное воспламенение.
Вот тут Вильгельму с его камердинером самое время задуматься – а что будет, если вдруг этот пистолет попадет в руки тех, кто начнет расследовать покушение на герцога? Должны же они допускать, что стрелявшему не удастся скрыться или просто утопить оружие, что, между прочим, он пытался сделать. Но не очень удачно – от выстрела одна из дам свиты с визгом шарахнулась в сторону и получила летящим пистолетом по пятой точке. Я, кстати, уже обратил внимание – зад действительно выдающихся габаритов, да еще и пышное платье… в общем, тетя перекрыла метателю практически весь сектор.
Так вот, англичане просто обязаны были предусмотреть и подобное развитие событий. Как быть? Да очень просто – добавить к тем доказательствам, которые вынужденно содержит орудие покушения, еще несколько, причем как можно более вопиющих. Например, жаканоподобная пуля. Такие делают только в Англии, но как раз при стрельбе в упор она абсолютно не нужна! Значит, в ствол ее, и во второй такую же. И клеймо выбить, но с каким-нибудь очень малозаметным отклонением от стандарта. Тогда, если расследование будет проводить умный человек, а у австралийцев именно так и произойдет, он задумается – да кто же это так упорно катит бочку на чистейшего душой Вильгельма Оранского? Если же за дело возьмется дурак, то все равно он сочтет виновным того, кто ему меньше в данный момент нравится, независимо ни от каких доказательств.
Через день мне стало заметно лучше, а Вильгельму, судя по радиограмме, существенно хуже. Но непогода еще продолжалась и в Испании, и на Силли, так что я просто подтвердил запрет на выход в море посыльной яхты и напомнил отцу Юрию, что пора прикинуть, как конкретно проводить операцию "пропуск".
В числе барахла, взятого в прошлое, имелись две голографических визитки, да не простых, а со светодиодной подсветкой от пары сверхтонких батареек. Их, правда, я захватил десятка два. Так вот, в неактивном состоянии карточки выглядели довольно бледно, но стоило взяться за любой из четырех углов, как картинка с цветочками оживала, приобретала объем, а заголовок "Экспоцентр – рай для садовода" начинал переливаться всеми цветами радуги. Кроме того, появлялись совсем мелкие надписи с какими-то датами и номерами павильонов, в обычном состоянии не просматривающиеся. Продолжалось это около минуты, после чего карточка засыпала до следующего взятия за угол. Когда я их только купил, комплекта батареек хватало на два десятка циклов, но за пятнадцать лет хранения они здорово подсели, так что теперь карточка могла активироваться максимум четыре раза, да и то последний выходил уже каким-то бледным.
Выждав еще сутки, я отправил Филиппу сообщение о некотором улучшении своего здоровья и пригласил их величества в гости. Голодать три дня, как это вроде полагалось по инструкции от Конан-Дойля, я не стал, эти король с королевой и так обойдутся, чай, не Станиславские, чтобы восклицать "не верю". Но грим на морду нанес и даже капнул в глаза атропина, из-за чего потом до вечера не мог читать.
Пока королева посещала медсанчасть, я попытался поговорить с Филиппом по поводу островов и кредита, но после первых же трех фраз вынужден был заткнуться и перевести разговор на сервиз, который я дарил королевской чете. Потому как Филипп, судя по его виду, сейчас боялся только одного – чтобы я не помер прямо при нем. Не знаю уж, что он представлял себе в качестве ответных действий экипажа "Врунгеля", но явно ничего хорошего. Если сейчас начать торг про острова, так он, чего доброго, всучит мне их оптом, только чтобы я зря не волновался.
Однако имелась еще одна проблема, по которой требовалось согласие короля, и я познакомил с ней Филиппа. Суть состояла в том, что, по многим свидетельствам, стрелок попал в свиту при помощи графа Оропесы, и теперь мне очень хотелось побеседовать с этим достойнейшим человеком. Так можно ли надеяться, что ваше величество пригласит его в Севилью, вопросил я слабым голосом.
Король впал в явное беспокойство. Судя по всему, он представлял себе дальнейшую судьбу графа в весьма мрачных красках, но не видел, под каким предлогом мне можно отказать. Пришлось уточнить, что я хочу побеседовать с графом не о покушении, которое уже в прошлом, а его подробности нетрудно узнать у ставшего очень словоохотливым дона Менендеса. Истинным государственным мужам надлежит смотреть в будущее, что и является главной причиной моего приглашения.
Действительно, весьма заметную часть доходов графа составлял пенсион от Вильгельма, но Оропеса по идее должен быть в курсе, что в ближайшее время этот животворный родник иссякнет. И, если он не дурак и не трус, то может рискнуть, предположив, что я захочу, образно выражаясь, не только восстановить подачу воды, но и увеличить ее. Ну, а не рискнет – так и хрен с ним, в конце-то концов.
Воспрянувший духом испанский король подхватил пакет с сервизом, королеву и отбыл, пообещав, что он немедленно передаст графу мое приглашение и сопроводит его своей настоятельной рекомендацией, а я осторожно поднялся со своего смертного одра и сел смывать тени под глазами и прочие приметы больного с диагнозом "сквозная дыра в сердце".
Вскоре отец Юрий радировал, что его величество Вильгельм Оранский почил в бозе. Пропуск королю вручен, уточнил бригаденпастырь, и произвел должное впечатление. Более того, перед смертью Вильгельм успел показать его Мосли. А когда тот взял карточку с тела только что испустившего последний вздох короля, она пару раз неуверенно вспыхнула, а потом окончательно погасла. Натаниэль вернул ее отцу Юрию и попросил разъяснений. И получил их – мол, так и должно быть. Ибо пропуск состоит из двух сущностей – астральной и вещественной. Вещественная осталась, она на небе ни к чему. Астральную захватил с собой Вильгельм. Какие вопросы?
Мосли вздохнул и сказал, что он очень благодарен отцу Юрию за предложение помощи в трудную минуту, однако перед его принятием вынужден просить уточнить некоторые деликатные моменты.
И, значит, в данный момент в посольстве происходил торг, но отец Юрий считал, что итоговое соглашение будет для нас достаточно выгодным.
Скажу честно, при получении известия о смерти Вильгельма мне стало немного грустно. И не из-за того, что теперь наши отношения с Англией наверняка хоть как-то, но испортятся, ибо как раз в этом ничего плохого для Австралии не просматривалось. Английские поставки нам были позарез нужны в самом начале становления, но уже лет пять назад они перестали быть остро необходимыми, а сейчас и вовсе там покупалась в основном шерсть, да и то в умеренных количествах. Потому как чугун и сталь мы научились плавить сами, но не особо усердствовали, ибо поставляемые из России обходились дешевле. Недавно Демидов начал продавать нам довольно чистую медь, и тоже по не очень высоким ценам. С продовольственными поставками неплохо справлялись французы и целая бригада лиц неопределенной национальности под общим руководством Ицхака Хамона. Наконец, как источник эмигрантов Англия тоже потеряла интерес – желающие переселиться за океан находились и в России, и у них было два серьезных преимущества. Первое – здесь мы могли брать не кого попало, имелась возможность сначала внимательно приглядеться к кандидатам. Второе – они, в отличие от англичан, французов и прочих, изначально говорили на языке, очень мало отличающемся от австралийского.
