Андрей Онищенко - Миссия "Звезда Хазарии" или "Око Кагана"
– Боже мой, какая красавица!
По коже пробежал мороз и Илья поежился.
– Бр-р-р!
Девушка была великолепно одета. Она знала, что дорого и что ей к лицу. Легкое шелковое темно-бордовое платье до пят, подвязанное у тонкой талии изящным поясом, расшитым жемчугом, мягкие зеленые сафьяновые сапожки, в свете огня она показалась Илье неким неземным божеством, специально сошедшим на землю, чтобы подразнить его воображение. В языках пламени костра, цвет ее платья, отчетливо оттенял смуглую от каждодневного загара кожу на щеках, покрытых задорным румянцем.
– А губы, как они отчетливо выделяются своей опухлостью и вишневым цветом, а глаза? Большие и карие. Что-то в ее облике есть детское, наверное, детская припухлость щек, – зачарованно думал Илья.
Девушка, словно не замечая его взглядов, пылко кружилась в ритме танца. Серебряные и золотые украшения из монет восхитительно звенели на высокой, приподнятой груди. Она и в самом деле была еще ребенком, нежели женщиной, это исходило из той милой беззаботности и жизнерадостности, которая всегда отличала юную девушку от замужней женщины.
Наконец, танец закончился. Юная красавица вместе с подругами отошла в сторону, бросила взгляд на Илью и кокетливо улыбнулась. Взгляд ее очаровательных глаз, ее обаятельная располагающая улыбка, словно острым лезвием, вонзилась в сердце Ильи. Он уже знал кто она, и это обстоятельство сдерживало его. Ай-наазы весело и беззаботно щебетала о чем-то с подругами, украдкой поглядывая на Просветова и тихо хихикая.
– Интересно, о чем они говорят? Нужно подойти к ней. Но куда мне, – тормозила Илью предательская мысль, – она дочь хана, а я кто, жалкий беглец-наемник.
Какая-то старуха поднесла девушкам что-то испить в серебряной чаше. Юные создания, продолжая шептаться и хихикать, пустили чашу по кругу. Когда очередь дошла до Ай-наазы, она только слегка пригубила и вернула назад старухе. Илья сделал несколько шагов вперед, но не решился подойти ближе и остановился на полпути. Ай-наазы стояла перед ним словно перед зеркалом, богатая своей удивительной красотой и смотрела на него с интересом, мило улыбаясь. Ее манеры манили Илью и вместе с тем пугали:
– Куда мне до нее! Она меня за варвара посчитает! – в этот момент подумал он.
Ай-наазы повернулась к нему спиной и, взяв одну из подружек под руку, стала удаляться от костра.
– Уйдет ведь! – застучало в висках у Ильи.
Он сжал кулаки, набрался смелости, но былая храбрость оставила его.
– Нет, нужно что-то предпринять и покорить эту женщину. Любыми путями, или я просто ничтожество. По-ко-рить!
Собрав воедино всю свою волю, Илья смело шагнул вперед, догнал удаляющихся девушек и произнес:
– Здравствуй, Ай-наазы! – вырвалось у него из груди.
В это мгновение Илья запнулся от собственной смелости. Но теперь нужно было как-то выкручиваться, продолжать, первый шаг был сделан.
– Ты тот русский витязь, который пришел с моим братом? – кокетливо спросила она.
Илья глупо кивнул головой. Язык присох к небу, всякий бред кружился в голове, он просто не мог найти нужных слов, чтобы ответить ей. Девушки захохотали еще больше, сбивая итак обескураженного Илью с мыслей.
– Я вижу, ты не многословен, витязь. Говорят, ты храбрый воин, тебя страшились в бою даже наши враги, но где же тогда твоя хваленая храбрость? Если ты так робок с женщинами, каков ты в бою, или вся твоя смелость осталась на бранном поле?
Сердце Ильи зашлось от такого колкого обращения. Он готов был умереть от стыда и от уязвленной гордости, оттого, что женщина, пусть даже дочка хана отвергла его и поиздевалась над ним.
– Не стоило к ней подходить, – промелькнуло у него в мозгу, – а коль подошел, нужно что-то предпринимать.
Заработали мысли, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Постепенно начал вырисовываться некий план, но столь зыбкий, что никакой уверенности не было. Ай-наазы терпеливо ждала продолжения начатого разговора. Не дождавшись ответа, она спросила:
– Я жду. Чего ты хотел от меня?
Глядя на нее, Илья до боли понимал, что говорить-то, в сущности, не о чем. И тогда он интуитивно произнес что-то о погоде, о прекрасной ночи и о звездах, будто за этим он только и остановил ее. Девушки рассмеялись, но главное, Илье удалось удержать их и поддержать их интерес к беседе.
– Чего же здесь такого? Погода как погода. Разве в землях урусов не такие звездные и прекрасные летние ночи?
– И ночи у нас такие и звезд на небе не счесть, только не видел я в наших землях таких прекрасных женских глаз!
Лица девушек покрылись румянцем. От сказанного Ильей им стало не до смеха. Ай-наазы прямо посмотрела на Илью, и вдруг шаловливо улыбнулась. Ее мерное дыхание стало более учащенным. Илья понял, что не противен ей и от этой мысли взмыл в облака. В нем с новой мощью забурлили нахлынувшие чувства.
– Незамужним девушкам не пристало слушать льстивые мужские речи, – тихо произнесла она.
Илья покачал головой.
– Я говорю сущую правду, Ай-наазы. Если хотите, то по внешности я могу определить характер любой женщины?
– Вот как? – хором, с интересом и удивлением произнесли обе девушки.
Догадывался, ли нет тогда, Илья как такие разговоры могут увлечь женщин, как они желают услышать мнение о себе? Наверное, вряд ли. Но ничего определенного он им так и не сказал, а просто вновь увел разговор в сторону. Шаг за шагом он отвоевывал арену взаимного понимания. К тому времени, карие глаза Ай-наазы уже блестели, а щеки полыхали огнем. Она, не отрываясь с интересом, слушала незнакомца. Но всему есть свое время, и наступивший рассвет внес в их беседу свою коррективу. Девушки распрощались с Ильей и под впечатлением от этой необычайно интересной встречи, отправились на покой, оставляя Илью одного. Он вернулся к догоравшим кострам. Старики, женщины и дети давно разбрелись по своим юртам. У костров остались только самые крепкие из воинов, другие мирно спали на земле. В праздничной всеобщей суматохе Кара-Кумуч позабыл об Илье. Но ему было не привыкать. Война и былые походы закалили его тело. Илья подобрал кем-то брошенное седло, аккуратно расстелил скрученный конский черпак, улегся на землю, закрыл глаза, вспоминая образ Ай-наазы и медленно, провалился в сон.
******Пробудился Илья оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он интуитивно левой рукой схватил и с силой сдавил запястье незнакомца, а правой потянулся за кинжалом.
– Ой, православный, полегче, а то сломаешь ненароком, – простонал скрипучий старческий голос по-русски.
Илья чуть ослабил хватку, открыл глаза и осмотрелся вокруг. Солнце стояло уже высоко в зените, рабы и рабыни под руководством пожилых женщин убирали последствия вчерашнего пиршества. Перед Ильей, на корточках, сидел древний старик. Единственный глаз, которого выражал чувство от испытываемой мучительной боли.
– Пусти, богатырь, свой я, – простонал дед.
Илья разжал кисть руки и повнимательней присмотрелся к незнакомцу. Длинная, седая нечесаная борода, грязные волосы, собранные в пучок сзади и перехваченные на голове тонким металлическим обручем, клеймо раба на лбу, обрубленные уши, рот с редкими остатками гнилых зубов, в общем, человек, сидевший напротив Ильи, производил жалкое впечатление.
– Ну и силен ты богатырь. Чуть мне старому руку не сломал.
– Кто ты и чего тебе от меня надобно? – потягиваясь во весь рост на земле, спросил Илья.
– Я дед Махор, меня все здесь так кличут, и ты величай так. Правда, родители в детстве при крещении Макарушкой нарекли, но это было давно, я уже и сам позабыть успел.
– И давно ты в неволе, дед?
– Да почитай с отрочества. Тогда князь Суздальский вместе с ханом Кончаком разбойный набег на землю нашу учинили.
– А откуда ты родом то, старый?
– Из-под Чернигова я. Князь наш тогда испужался больно ворогов лютых, затворился в городской крепости за стенами каменными. Велел посад городской поджечь. Крепость то она не безразмерная, вот мы и остались не у дел перед ее воротами. Так я и попал в полон к половцам. Когда подрос и окреп, пытался бежать, поймали, сделали первую отметину на лбу. Бежал второй раз, тоже неудачно, обрубили уши, а на третий раз я лишился глаза. Потом для себя решил, хватит, на все воля Божья, вот и доживаю свои деньки в неволе.
– А сюда то, как попал?
– Достался я при дележе одному из богатырей хана Кончака. Тот меня после первого побега продал, и так мои хозяева менялись, раз шесть пока годков двадцать назад меня не отдал на откуп вместе со скотом Ата хану прежний хозяин.
– Ну а от меня тебе чего надобно, зачем разбудил? – недовольно промолвил Илья.
– Так это, теперь ты мой новый хозяин, – довольно захихикал старик, – стар я, пользы от меня мало, вот и велели определить меня вместе с моей бабой к тебе в услужение. И хорошо, что так вышло, – ухмыляясь, довольно произнес дед Махор.
– И что с того дед, я вижу выгода, какая иль польза для тебя есть?
