Андрей Захаров - Бородатые боги
Наутро, у всех болела голова. Но, продолжая в таком же духе, Антоненко и его команда, по предложению вождя, в течение нескольких дней посетили все селения племени уаминка. Аксенов даже успел познакомиться с родителями своих невест и получить их согласие на испытательный супружеский срок. После чего, Николай составил записку и попросил Синчи Пума передать ее своим, на водопад предков.
— Синчи! Почему ты не хочешь меня пригласить к своим соседям? — поинтересовался Николай.
— Они не должны знать о вас! — ответил вождь с помощью Рогового.
— Но почему?
— Они заберут вас у нас! И мы лишимся помощи богов! — был ответ.
— Глупости! Я никогда не покину твой народ! Ты — мой брат!
Роговой постарался перевести слова Антоненко как мог. Но по лицу вождя, Николай понял, что тот чем-то все-таки недоволен.
«Что-то здесь не так!» — подумал он.
С момента прибытия в «Гнездо соколов», к «белым богам» вождь приставит своих четырех воинов-гонцов. Они сопровождали Антоненко и его людей везде, даже в туалет. Но они не были слугами. Обслуживали гостей только женщины. Воины же, всегда находились рядом. Сначала они молчали, но постепенно между ними возникли разговоры, узнавание друг друга. Начали общаться. Основным переводчиком был Роговой, лучше понимавший речь местных жителей.
В один из дней Николай сказал вождю, что им надо вернуться к своим. Синчи Пума помолчав, попросил его подождать с решением.
На следующее утро, в дом виракочей вошел воин-гонец. Он, встав на колено, что-то быстро проговорил.
— Николай Тимофеевич! Нас вождь просит к себе! Дело важное! — сделал вывод Роговой.
В доме, специально выделенном для виракочей, жили только Антоненко и Роговой. Аксенова же, забрали к себе в новый дом «будущие жены».
— Вызывай Аксенова! Пойдем только втроем! И приготовь оружие! Мало ли что!
Когда все собрались, Синчи Пума объявил, что утром, к нему прибежал гонец с известием, что на их соседей — племя уанка напали враги. Воины родственного племени хотели принять бой, но враги оказались хитрее. Захватив несколько небольших селений, прихватив пленных и имущество, те ушли.
Он, Синчи Пума, как местный курака, отвечает за безопасность всего района перед Сапа Инка. Надо наказать врагов, вернуть плененных родичей и похищенное добро. Но у него сейчас под рукой мало воинов, пусть виракочи покажут свою божественную силу…
Вождь также передал Николаю письмо из города.
Прочитав письмо, Антоненко задумался.
— Командир рекомендует нам возвращаться назад. Самим никуда не ходить.
— А как же помощь вождю? — недоуменно спросил Роговой. — Он же на нас надеется!
Немного подумав, Антоненко объявил:
— Ну что, мужики! Пришел и наш черед! Хватит пиво жрать да баб тискать! Если мы сейчас с врагами не справимся, то грош нам всем цена! Порежут нас, как молоденьких поросят и фамилию не спросят!
— Николай Тимофевич! Да я, за своих баб, любому глотку перережу! — отозвался Аксенов. Чувствовалось, что он уже вошел во вкус хозяина гарема.
— Так. Проверить оружие и боеприпасы. Выступаем с уаминками. Вася. Оставь свою гармошку здесь. Там она не пригодится. Лишний груз. — скомандовал Антоненко. — Нашим — письмо напишу. Пусть помощь высылают, если хотят с Синчи дружить. Как там говорил Наполеон: главное ввязаться в драку, а там — посмотрим!
— Мои девчонки со мой. — заранее предупредил Аксенов.
— Нахрена они в бою нам нужны! — высказал своё недовольство Роговой.
— Мне без них нельзя. Иначе мне — «кирдык». - пояснил Аксенов, поправляя за спиной свой ППД. — Уже сам жалею, что связался. Я так понял, что пока официально не женюсь на них, они и воевать со мной рядом будут, пока детишек не родят.
— Амазонки, что ли?
— Выходит, что так.
— Прямо, как наши. И коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. — резюмировал Николай. — Ладно. Бери своих баб. Раз уж так. Всем переодеться в местную одежду. Пока светиться нам не к чему!
— Да! С нашим-то ростом! — рассмеялся Роговой. — Да нас за версту видно! Сразу поймут, что мы — чужие!
— А ты пониже пригибайся и не ржи как лошадь, а то всех врагов распугаешь! — весело ответил Аксенов. — А одежку я подгоню. Мои девчонки быстро ее перешьют. Да и сами переоденутся как воины.
На написание письма, подгонку и переодевание в одежду уаминка ушло около часа. Один из приставленных к ним молодых воинов принес три плечевых сумки и тыквенные бутыли с водой. Заглянув в свою сумку, Роговой удивленно воскликнул:
— Командир! Нахрена они туда какие-то листья да чистые тряпки напхали! Нам, что, все время их таскать с собой?
Николай достал листья и показал их воину:
— Валью! Зачем это?
— Кока! Ам-ам! Сила! — ответил воин, одновременно показывая, что эти листья надо жевать.
При слове «кока», Антоненко сразу вспомнил свое время.
— Эти листья, ребятки, что-то вроде наркотиков или допинга. Они помогают переносить высокогорье и придают сил. А тряпки — перевязочный материал, мало ли что! Так что, берите, не пожалеете! А для дезинфекции, у нас еще флажка самогонки осталась!
Передав новое письмо Синчи Пума, Николай был немного удивлен. Оказалось, что вождь не идет усмирять врагов, а остается на месте. Две сотни воинов будет вести его племянник Качи. Еще две сотни должны присоединиться к ним по пути из других крепостей уаминка.
* * *Место для трех виракочей сначала определили в середине длинной цепочки воинов, споро бегущих по лесной тропе. Первые полчаса виракочам еще удавалось держать заданный темп, но потом — «бобик сдох». Сказалась тяжесть оружия и боеприпасов, а еще больше — непривычка к таким быстрым горным переходам, да и весело проведенные до этого дни, имели свои последствия. Оставив с виракочами пятьдесят воинов, с приказом сопровождать тех до места сбора, Качи двинулся дальше, при этом ускорил темп передвижения.
К вечеру, еле передвигая ногами, Антоненко вместе со своими подчиненными взобрались по высоким ступеням за стены пограничной крепости.
— Еханый бабай! — отдышавшись, прохрипел Аксенов. — Летают по этим горам словно горные козлы! Не догонишь! Физподготовка у них — дай бог!
— Ты сдох, а твоим девчонкам хоть бы хны! — подколол друга Роговой. — Вон, какие розовенькие и довольные! Хоть сейчас танцевать с ними в круг!
— Но-но! Ты на чужой каравай роток не раззевай! Сначала своих заведи! — вдруг взыграла ревность у Аксенова.
— Да, ребятки! Если здесь все такие воины, трудновато нам придется! — подытожил Николай.
Пока группа Антоненко отдыхала и приводила себя в порядок, в крепость пришло еще две сотни воинов-уаминка. Их возглавлял будущий тесть Семена. Увидев отца, девушка бросилась к нему что-то весело щебеча, видно рассказывала, как они с виракочами совершали марш-бросок из Уаман-канча.
На утро, в крепость вернулся Качи. Вместе с ним под стенами крепости появилось и около четырех сотен воинов соседей — уанка, подвергшихся нападению дикарей из джунглей. Эти воины рвались в бой, так как враг убил и увел с собой их родственников. Соседи практически не отличались от уаминка, такая же светлая кожа, только волосы немного темнее и у большинства глаза не синие, а зеленые или карие.
«Как русские и украинцы в мое время». - сравнил Николай.
Вместе с гарнизоном крепости собралось восемь сотен воинов, что для этих мест было внушительной силой.
Как удалось узнать из всего, что им рассказали и смог понять Роговой с помощью невест Аксенова: Сисы и Кукури, периодически, раз или два в несколько лет, из джунглей в их горы приходили дикие воинственные племена амазонских индейцев-людоедов. Враги называли себя гуаро. Они нападали на местных, убивали мужчин, стариков и маленьких детей, а молодых женщин и подростков уводили с собой. Целью нападения была не территория, а именно люди. То есть — еда. Убитых, гуаро поедали на месте. Женщин и девочек превращали в наложниц, а когда те рожали детей и они немного подрастали, ребенка убивали и ели. Матерей оставляли до следующих родов и так далее, пока она не сможет больше рожать, после чего съедали. Тоже самое, происходило и с мальчиками-подростками. Когда парень вырастал, его также использовали в пищу.
Несмотря на вечнозеленые богатые плодами джунгли Амазонии, ее земля малопригодна для земледелия. Поэтому народы, живущие только за счет собирательства и охоты, в случае наступления голодных времен, устремляли свой взор в Анды, где всегда находили себе пищу на двух ногах.
Услыхав такое, попаданцы содрогнулись.
Эх, говорила мама: не ходите дети в Африку, то есть в Амазонию, гулять! Сожрут же вас и фамилию не спросят!
— Что делать будем, командир? Жареным попахивает! — заволновался Аксенов. Ему стало как-то не по себе. Правда парень больше переживал не за себя, а за своих невест, так и не успевших войти с ним во вкус семейной жизни.
