Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]
— И вообще я сейчас собираюсь в Питер сгонять. Посмотреть, как там мои. Отец беспокоит, и вообще… Денег передам. Кое с кем встретиться надо. Нет, не по нашим делам, еще по старой жизни. Слишком я быстро отвалила тогда. А ты погуляй, конечно. Что здесь еще делать?
— Вали обратно, — легко согласилась Майя. Идея поболтаться по «пряничному городку» одной, без профессиональной гидессы рядом, ей импонировала. — Только сама не поедешь, Я Виталию скажу, он за тобой присмотрит. А здесь у меня и шофер, и Лариса, на случай чего…
— Зачем мне твой Виталий? — вскинулась Татьяна.
— Затем, что приказ такой. Не забывай, ты давно уже не вольная казачка Любченко. Кавалерственная дама. И вообще, сейчас другие дела пошли. Улавливаешь?
Майя говорила все это с искренним удовольствием. Пускай не воображает, что она тут местная, а мы так…
— Ладно, пусть сопровождает. Только не светится. Я на такси поеду, а он — как знает.
— Зачем такси? — спросила внезапно вошедшая в комитату Лариса, такая же подтянутая и элегантная, как вчера вечером, только сейчас на ней был светлый, бледно-лиловый костюм из легкой ткани.
— С машинами у нас все в порядке. Отвезем-привезем в лучшем виде.
— Подслушивешь? — сузив глаза, спросила Татьяна.
— Чего тут подслушивать? — в пику ей широко раскрыла свои и улыбнулась Лариса. — Дверь открыта, орешь, как на одесском Привозе. Казачка, одно слово.
— Я-то казачка, а ты кто? — отвечая на агрессию агрессией спросила Татьяна.
— Я москвичка, коренная, мне ваши разборки ни к чему. У меня работа. Хочешь в Пятигорск — езжай. Майя хочет здесь гулять — будет гулять. Только учтите, девочки, этот день у вас, может, последний спокойный.
— С чего взяла? — нахмурилась Татьяна.
— Чувствую так. В Москве — плохо, здесь, конечно, получше будет, но вам скоро может и здесь не понравиться…
Майя вдруг почувствовала, что эта тревожная красотка собирается неторопливо и аккуратно подчинить их своей воле, и вполне может такое у нее получиться, если немедленно не дать ей отпора. Невзирая на вчерашние слова.
— А можно тебя, Лара, на минутку? — очень мягким и милым голосом спросила Майя. Тонкими пальчиками взяла ее за запястье, а ладошкой подтолкнула в коридор и соседнюю комнату. Вроде очень деликатно все получилось, но и достаточно убедительно. Резко.
— Ты что? — с некоторым опозданием вскинула голову Лариса. Она не привыкла, чтобы с нею — и так!
— Да ничего, дорогая, ничего. Просто мне показалось, что ты несколько вышла из роли. Вчера мы на все твои условия согласились. Мы гостьи, ты хозяйка. Ладно. Но тон твой мне и вчера не понравился, а сегодня — тем более. Со мной так не разговаривают. Не знаю, кто тебе мой Ляхов, а я — сама по себе. Так и только так советую ко мне относиться. Тогда, может, и подружимся. Уловила?
— Тут и улавливать нечего. Выпендриваться с папашей и с мужьями своими будете. Меня просили, понимаешь — просили вам помочь, поддержать и присмотреть. И ровно в пределах этой просьбы я готова с вами возиться. Вчера мне показалось, что мы договорились. Сегодня у вас где-то там заиграло. Пожалуйста. Поступайте как знаете. В пределах своей компетенции я не позволю, чтобы вас тут убили, похитили, в парке за кустами оттрахали. Даже если вам вдруг самим этого захочется. В остальном — как угодно…
Лариса достаточно презрительно передернула плечами, отошла к окну. Майя, осмотрев ее от затылка до туфелек, еще раз убедилась, что очень и очень нерядовая к ним приставлена «бонна». Каменно-спокойна, а вот правая нога совсем чуть-чуть подрагивает. Видно, что она хотела бы раздраженно стучать сейчас каблучком по паркету, но держит себя в руках.
Да нет, на самом деле, чего она на нее вдруг взъелась? Не собиралась совершенно. Танька опять повлияла. На весь свет злится и здесь успокоиться не может.
Майя сделала шаг вперед, положила руку хозяйке на плечо.
— Ты извини. Мы, наверное, никак в себя после Москвы прийти не можем. Остаточные явления, одним словом. Я правда хочу с тобой подружиться. Мне сейчас совсем ничего непонятно. Ты моего Ляхова хорошо знаешь?
Лариса обернулась. Глаза ее сияли совершенно безмятежно, будто вообще никаких кошек между ними не пробегало, ни черных, ни разноцветных.
— Видела пару раз издали. Ничего парень. Но даже и разговаривать не довелось…
Лариса, неожиданно для себя, сказала именно так, хотя на самом деле в течение последнего месяца встречалась с Секондом неоднократно и беседовала часами. На интересующие ее темы, в том числе касающиеся деталей и бытовых подробностей здешней столичной жизни. Светский все же человек, знает, как принято одеваться, разговаривать, вообще вести себя женщине того круга, в который она намеревалась вписаться. Одно дело — изображать веселую вдову в провинции, старательно сохраняя дистанцию с аборигенами, совсем другое — зацепиться в придворных кругах. А она для себя такой вариант отнюдь не исключала, особенно если разборки закончатся благополучно.
Почему покривила душой перед Майей? Да просто не захотела перед серьезным делом заронить в нее хоть зерна сомнений и ревности. Кто знает, каков темперамент прокурорской дочки?
Вспомнились к месту слова песни Городницкого: «И что тебе святая цель, когда пробитая шинель от выстрела дымится на спине?..»
— Я же вам сказала, у меня другие дела и другой бизнес. Да ты не переживай. Скоро такие дела начнутся, что не о мелочах думать придется, а только насчет как выжить… Я не обидчивая. Хочет Татьяна в Пятигорск ехать — пусть едет. Хочешь по Кислому погулять — могу компанию составить. Глядишь, и разговоримся. Так что не бери в голову. Одно помните, обе — Здесь Вам Сейчас Полагаться Можно Только На Меня! — Она сказала это именно так — отчетливо выделяя каждое слово. — В противном случае за ваши головы копейки не дам! За прочее — тем более!
— Да что же, в конце-то концов, творится? — нервно вскрикнула Майя. — В Москве Вадим ничего не сказал, ты здесь темнишь. Объясниться можешь?
— Что объяснять, дорогая? Кавказ — всегда Кавказ. Татьяна с Тархановым разве не рассказывали? Так то Пятигорск, куда более европейский город. Касательно же Кисловодска… Давно «Героя нашего времени» не перечитывала? Очень советую. А по поводу текущих событий к концу дня, возможно, что-нибудь новенькое и узнаем. Так идем гулять или что?
Майя, при всей своей любви и способностях к интригам, никак не могла понять, в какой мере Лариса откровенна и искренна, а насколько лично для нее нагнетает атмосферу.
— Идем, идем, только, наверное, лучше туфли без каблуков надеть?
— А я поеду, — вошла в комнату Татьяна, будто ничего не слышала, хоть дверь была полуоткрыта. — Даешь машину — хорошо. Питер — мой город, я там сама разберусь. И вот, подарочек со мной, — она показала Ларисе пистолет. Та только фыркнула презрительна. Еще бы, сама-то она из мощного карабина, при поддержке целого бронепоезда в свое время еле-еле от нападения англо-советских террористов отбилась.[12]
— Езжай, конечно. Сейчас распоряжусь.
Она спустилась в дежурку. Приказала водителю-роботу немедленно подать самую неприметную из машин к воротам и предупредила, что пассажирку нужно высадить где скажет, после чего сопровождать невидимо и неслышимо, не принимая во внимание московского Виталия, не попадаясь ему на глаза и не предпринимая ничего вплоть до момента, когда охраняемой особе будет угрожать очевидная опасность. И даже в этом случае соблюдать предельную аккуратность.
Режим психологической невидимости.
Связь с ней, Ларисой, постоянная, но в меру необходимости. Пустой болтовней эфир не засорять.
— Уловил?
Вопрос, конечно, исключительно для порядка. Роботы не упускали из слов хозяев никогда и ничего. В силу своих способностей очередной «Иван Иванович» будет следовать за Татьяной по улицам и переулкам незримой тенью. Если потребуется, бегом обгонит любой автомобиль, в хорошем спортивном стиле перепрыгнет без шеста любую ограду, нюхом, нижним или верховым, возьмет потерянный след, ну и сделает все остальное, что подскажет обстановка.
— Езжай, Таня, только не слишком задерживайся. Мы волноваться будем. Вздумаешь с друзьями или родителями засидеться — позвони, — сказала Майя.
А Лариса добавила:
— Машину с моим шофером лучше при себе держи. Он болтать не станет, если даже с прежним любовником попрощаться захочешь. Вымуштрован, как Гримо у Атоса. Я — тем более. Приятного отдыха…
На том и расстались, а Майя в первый раз посмотрела на Ларису с долей почтения. Умеет же девка та-акие шпильки вставлять!
— Ну а мы куда? — спросила Лариса, проводив глазами серенькую «Печору». — Предлагаю — в парк. Погода как на заказ, боюсь, не последнее ли бабье лето…
