Дмитрий Хван - Хозяин Амура
Получив это известие, Кристиан был на седьмом небе от счастья и приказал старшему сыну готовиться к свадьбе со шведской принцессой Кристиной. Деваться ей некуда, считал король, — война, по сути, проиграна. Финансы Стокгольма на нуле, армия разбросана от северогерманских и чешских земель до карельских лесов, а народ ропщет, желая мира и спокойствия, а главное — отмены вызванных войной налогов и рекрутчины, тяжким бременем ложившихся на простых шведов. К тому же, насколько было известно Кристиану, при дворе принцессы созрел заговор, ставивший цель убрать с политической арены некогда всесильного риксканцлера Акселя Оксеншерну. Среди заговорщиков был и фаворит Кристины — Магнус Делагарди, сын прославленного военачальника. Сама Кристина уже была готова взять власть в свои руки, отстранив канцлера. Оксеншерна чувствовал это и уповал только на победу над норвежцами и датчанами, столь нагло и самонадеянно вторгшимися в королевские земли. Для достижения победы из Богемии был вызван фельдмаршал Леннарт Торстенсон, приготовивший свой план кампании.
Новиков со своим небольшим отрядом находился в середине двигавшегося к Оттербакену войска Сиверса, выполняя функции охраны «серных мортирщиков». Это название закрепилось за артиллеристами-наемниками, чья работа помогла окончательно сломить дух защитников Гетеборга и вынудила гарнизон сдаться на милость короля Кристиана. Датский монарх был невероятно доволен, получив известие о падении единственной шведской крепости на западном побережье. Прибыв вскоре после этого в Гетеборг, он с нескрываемой радостью принял в магистрате ключи от города и, находясь в центральной церкви, освященной в честь прежнего короля Густава II Адольфа, милостиво выслушал присягу горожан датской короне, объявил жителей новоприобретенной провинции своими подданными и с этого момента запретил солдатам и наемникам грабежи и насилие над шведами.
После докладов генералов о ходе осады и, отдельно, о ее скоротечном окончании, что случилось благодаря сильной панике гарнизона и жителей города, учиненной клубами зловонной серы, король нашел время лично поблагодарить и наемников-мортирщиков из далекой Сиберии. В ходе короткой беседы Кристиан все же намекнул на не совсем богоугодный способ достижения победы. Но далее хулить артиллеристов монарх не стал, ибо слишком уж велик был полученный им приз.
Небольшой городок Тролльхэттен, в который шел из Гетеборга армейский обоз, сопровождаемый двухтысячным отрядом драгун, стал для Василия поистине счастливым. Драгунский капитан Регнер Торбенсон, руку которого спас от ампутации медик Екишев, посоветовал своему полковнику пристроить сибирских наемников к шотландской полуроте, которая сопровождала мортирщиков с момента их появления в порту. Полковник обратился к генералу Сиверсу, и вскоре новоиспеченных охранников Торбенсон лично привел к располагавшимся на окраине городка артиллеристам.
Едва Новиков вошел на двор одного из каменных домов, как откуда-то сверху донесся радостный вопль:
— Новиков! Сукин кот! Жив?!
— Афоня! — вскричал Новиков, чуть не задохнувшись от внезапно нахлынувшей радости, и бросился к крыльцу, по ступеням которого уже гремел сапогами капитан Афонин, сбегая вниз.
Товарищи крепко обнялись под восторженные возгласы стрелков и мортирщиков, улыбки удивленных датчан и робкие взгляды шведов. Александр Афонин, командовавший батареей мортир, был отправлен по приказу короля Кристиана под Гетеборг, чтобы участвовать в осаде крепости. Именно заряды этой батареи и сыграли решающую роль на заключительном этапе осады.
Вечером, когда все организационные вопросы были улажены, ангарцы стали собираться группами на ужин, рассаживаясь на вытащенных во двор лавках за сдвинутые столы. Как обычно, состав блюд не радовал разнообразием — в глиняных мисках было навалено жареное мясо, птица, разложена каша, даже не заправленная маслом, лежал горками репчатый лук да белели вареные яйца.
— Надеюсь, зимовать мы все же будем на Эзеле, у Белова! — с хмурой улыбкой проговорил Новиков, отламывая худосочную ножку цыпленка, почти что сожженного местными поварами. — Или эта жратва меня вконец доконает. Тут и язву схватить недолго!
— До зимы война кончится! — заявил Афонин. — Ты в курсе, что флот данов ушел на Кальмар? А из Сконе вышла армия, направляющаяся туда же берегом?
— Нет… — протянул Новиков. — Я смотрю, ты информирован лучше меня. Рассказывай!
Война вступила в финальную фазу. Швеция с треском проигрывала сражения на море, лишившись поддержки голландцев. Более многочисленный флот датчан, пусть и имевший меньше орудий, чем флот шведов, выигрывал за счет лучшей выучки матросов, пушкарей и конечно же флотоводцев. Датские адмиралы сумели вовремя отогнать от Ютландии голландскую эскадру, шедшую на выручку терпящим поражения шведам, и теперь они методично очищали от них порты, устья рек и проливы южной Балтики. На «Троицу» — королевский флагман — была погружена батарея бомбических пушек, подаренных князем Соколом другу Кристиану. Они сказали свое слово у острова Форе, когда корабли объединенной эскадры генерала-адмирала Йоргена Винда перехватили шедшие из-под Риги корабли врага. Тридцать один шведский корабль, включая четыре галиота, перевозили в Кальмар восемь с половиной тысяч отличных солдат, составлявших армию старого фельдмаршала Густава Горна. Эти воины должны были стать основой преграды на пути датской армии, дислоцированной в южной Сконе, если она посмеет выдвинуться к северу. И пусть у датчан было на восемь кораблей меньше, они смело бросились в бой. Безрассудная смелость данов, их отвага и меткая стрельба пушкарей склонила победу на сторону атакующих. Потеряв лишь четыре корабля, Кристиан праздновал великую победу. И только ночь, опустившаяся черным саваном на Балтику, спасла врага от полного истребления. Жалкие остатки эскадры адмирала Флеминга, погибшего в сражении, ушли к Стокгольму и Эланду. Датчане же, недолго пробыв в Висбю, порту острова Готланд, позже отправились к Кальмару — крупному городу на восточном побережье Шведского королевства. А в Сконе была отправлена быстроходная шхуна с приказом короля к командующему местной армии. Не до конца отмобилизованная армия начала выдвижение на север, к Кальмару.
Глава 6
Швеция, провинция Скараборг, местность близ селения Оттербакен. Начало июля 7153 (1645)
Вечером со стороны огромного озера Венерн подул ласковый и прохладный ветерок, принося долгожданное отдохновение усталому телу. Всадник стянул шейный платок, рывком расстегнул ворот темно-синего кафтана и снял широкополую шляпу, подав ее подскочившему вовремя служке. С некоторым трудом усталый человек слез с коня и на одеревеневших ногах неспешно побрел к шатру. Еще один бесконечно важный для судьбы королевства день заканчивался ничем. Даже конные разъезды датчан не появлялись вблизи позиций шведского войска. Леннарт Торстенсон, фельдмаршал Швеции, ее последняя надежда и опора власти Акселя Оксеншерны, ненадолго остановился уже у самого полога шатра, откинутого слугой. Обратив лицо в сторону заходящего солнечного диска и прикрыв глаза, военачальник стал слушать громкий птичий пересвист, еле заметно улыбаясь.
Весь день Леннарт провел в седле, объезжая позиции войск, лично инспектируя степень готовности солдат и артиллерии. Разговаривая с генералами, Торстенсон не забывал каждый раз повторять высочайшую степень важности грядущего боя для судьбы королевства. Позиции, выбранные им для встречи датской армии, были наилучшими — его солдаты занимали господствующие над равниной холмы, а жерла пушек смотрели на редкие дороги, сходящиеся в центре расположения армии Леннарта. Как полагал фельдмаршал, Густав Сиверс со своим войском должен будет или атаковать в лоб укрепленные позиции шведов, или же идти в обход озера Скагерн, в которое упирался левый фланг армии Торстенсона. А это, несомненно, расстроит его порядки, и тогда у кавалерии, имевшей в своем составе немногим менее четырех тысяч отличных рейтар и драгун, появятся отличные возможности для атаки растянувшегося на марше противника.
Голова командующего армией раскалывалась, в груди першило — сказывалась не до конца залеченная болезнь, свалившая Леннарта с ног еще в Богемии.
«Видит Бог, я делаю все, что в моих силах!» — Он разжал веки и, пригнув голову, прошел внутрь, в умиротворяющий сумрак шатра.
Повалившись на топчан, фельдмаршал с трудом стянул, казалось, приросшие к ногам сапоги, свалив при этом двух слуг, помогавших ему. Наконец, освободившись от сапог, военачальник закрыл глаза и принялся массировать виски.
— Прикажете нести ужин? — робко осведомился голос из-за полога.
— Пусть несут! — рыкнул Торстенсон. — И немедленно позвать ко мне лекаря Иоганна! Мне нужны его настойки…
