Комбат Найтов - Антиблокада
- Хорошо. Павлик! - позвал я Павла. - Возьми пакет, доставь Евстигнееву. Получи сводки за вчера. Сопровождение возьми в первом взводе. На виллисе езжай.
Зашли в блиндаж к Саше. Там все командиры и пять сержантов второго взвода. Нас посадили рядом с Сашей и Хуун. Немного грустная получилась помолвка. Все понимали, что может всё не сложиться. В 23 часа в дверь постучал замкомвзвода связи Андрейченко:
- Товарищ капитан! РДО от Евстигнеева! Разрешите Вас и старшего лейтенанта Овечкина поздравить: вам присвоены звания Героев Советского Союза. Приказано послезавтра прибыть в Москву на вручение наград. Евстигнеев приказывает немедленно прибыть к нему.
Саша, как мог, объяснил всё Хуун, и про то, что он награждён высшей наградой СССР, и про то, что ему необходимо срочно уехать. Хуун расплакалась. Утешать её осталась Женя. Потом они вдвоём вышли проводить нас в Ленинград.
- Выпороть бы вас, обоих! - сказал Пётр Петрович. - Ты что, Саша, нашу бабу найти не мог? Вернётесь, будем разбираться. Через час самолёт. Поехали.
- Вы с нами?
- Да, меня тоже вызывают, но по другому поводу. Из-за Тикконена.
Гонка по ночному городу на Комендантский аэродром. Там новенький С-47 командующего фронтом, который летит тоже в Москву. Сидим в самом хвосте, как младшие по званиям. Потряхивает. Сашка совсем пригорюнился, понимает, что вляпался.
- Командир! Из роты не выгоняй! Хоть рядовым.
- Пошёл ты! Как будто это от меня зависит! Вот угораздило! Сиди. Если меня спросят, я выскажу своё мнение. Чем бы это не грозило. Больше ничего не могу.
Сели в Москве, на Центральном, нас бросили начальники на аэродроме, а сами куда-то уехали. Пошли к коменданту, и попытались устроиться. Тот отказал, выписал нам пропуска по Москве, рекомендовал зайти в наградной отдел Наркомата обороны и доложиться, что прибыли. Пошли пешком на Арбат. Там всё оказалось просто: нам заказаны номера в гостинице Москва. Зашли туда, нас сразу поселили. Но, не успели мы кости бросить на кровати, как в дверь постучали:
- Капитан Иволгин? Старший лейтенант Овечкин? Приказано Вас доставить.
Везут обратно в Наркомат обороны. Посадили возле кабинета, приказали ждать. Сидим час. Сидим второй. Задница уже начала опухать. Наконец, дверь открылась и послышалось:
- Капитан Иволгин, пройдите!
Вошёл, приёмная. Немолодой подполковник показывает на дверь без таблички:
- Проходите.
- Кто там?
- Вперёд!
Вхожу: сидит Евстигнеев, три полковника, один комиссар ГБ 3 ранга, и во главе стола - генерал майор, танкист. Наверное, Панфилов. Он имел это звание.
- Товарищ генерал-майор! Капитан Иволгин прибыл по Вашему приказанию!
- Капитан! Почему не доложили, что Вашими людьми захвачена дочь Карла Хенрика Рамсая?
Обалдело смотрю на Панфилова. По моим глазам он понял, что я этого не знаю.
- Вы не знаете, что она дочь замминистра иностранных дел Финляндии?
- Я знаю, что её отец - профессор Хельсинкского университета по международному праву. О том, кем он ещё работает, мы не спрашивали.
- Где сейчас девушка?
- В 23.00 была в расположении роты в Родионово.
- С ней всё в порядке?
- Так точно!
- Никаких эксцессов не было?
- Никак нет, товарищ генерал. Хорошая девушка. Была сильно обморожена, были повреждены правый голеностоп, плечо и голова из-за падения с наблюдательного пункта на дереве. Медицинская помощь оказана, всё в порядке.
- Хорошо. А что там за история со свадьбой?
- Свадьбы не было. Была помолвка между ней и старшим лейтенантом Овечкиным, командиром второго взвода, который её и вытащил с той стороны.
- Лейтенант её не того, не обрюхатил, часом?
- Не знаю, судя по всему, нет. Он здесь, можно задать вопрос ему.
- Задам, задам. Сейчас я Вас об этом спрашиваю. Разболтались вы там у меня. Никакой дисциплины! В общем, Вы говорите, что отношения между девушкой и лейтенантом хорошие, и развиваются в нужную для нас сторону. Так?
- Именно так, товарищ генерал.
- Садитесь, капитан. Вы можете дать развёрнутую характеристику на лейтенанта Овечкина?
- Конечно, товарищ генерал. Я знаю его с августа 41 года. - и я начал давать полную развёрнутую характеристику на Сашку.
- Считаете, что самостоятельно он вполне может работать?
- Думаю, да.
- Что можете сказать по девушке?
Я передал характеристику, данную Хуун Евгенией.
- Отлично, капитан. Ставкой нам поручено провести стратегическую операцию по выводу Финляндии из войны. Будут задействованы, в том числе, и два ваших "клиента": Тикконен и Хуун Рамсай. У Вас есть, кому передать Вашу роту?
- Старший лейтенант Коршунов, командир 3 взвода, или старший лейтенант Михайлов, командир 1 взвода. Именно в таком порядке.
- Ваше мнение, Пётр Петрович?
- Совсем Иволгина от нас не забирайте!
- Нет, не заберём. Он будет находиться в Ленинграде, но, работать непосредственно в Управлении. Можете его использовать для нужд фронта, но, помните, пожалуйста, что у него отдельная задача.
Совещание длилось ещё два часа, а Сашка мучился в коридоре, не зная, что их судьба уже решена, и он остаётся в кадрах ГРУ. Мне же удалось вставить в разговор тему Барвенково, увязав её с реакцией финнов на наши предложения.
- А там что не так? Причём тут юг?
- Судя по всему, самое крупное наступление немцев планируется на юге, товарищ генерал. Там скрытно сосредоточилась 6 армия немцев, которой раньше командовал фон Рейхенау. Сейчас командует Фридрих Паулюс. Вот письмо генерал-лейтенанта фон Хартманна из 51-го армейского корпуса генерал-майору Курту Вегеру из 18-й армии, из которого видно, что их корпус располагается под Харьковом, и им ограничили передвижение. Вот здесь вот о гениальном замысле фюрера.
- Ну-ка, ну-ка! Откуда это?
- Капитан активно работает и анализирует захваченную почту противника, включая личную переписку, прежде, чем отправить письма в Политотдел фронта. Он уже установил, что 11 армия будет переброшена к нам, под Ленинград, как только закончит под Севастополем. - ответил за меня Евстигнеев.
- Поэтому, товарищ генерал, на юге следует готовиться к обороне, а не к наступлению. Резервная армия - это не баран начихал.
- А это не может быть дезой?
- Конечно! Ради этого они Спасскую Полисть и Подберёзье нам и сдали! - улыбнулся я.
- Максим! Не ершись! - сделал мне замечание Евстигнеев.
- Так, минуту! - Панфилов взял телефон, с минуту постоял с трубкой в руке, затем назвал позывной, с кем соединить. Судя по имени-отчеству: Борис Михайлович, разговаривал он с начальником ГенШтаба маршалом Шапошниковым.
- Сведения только что поступили, товарищ маршал, и с другого участка фронта. Из Ленинграда. Источник надёжен. Зато прежний источник попадает под серьёзное подозрение. А вот сообщение Изотова, которое вызвало столько споров, подтверждается. Немцы готовят удар не на Калининском фронте, как нас пытались уверить многие источники, а под Харьковом. Выгрузка 14 танкового корпуса под Ржевом не более, чем мистификация. Его офицеры пишут из-под Харькова. В армии шесть или семь корпусов.
Он надолго замолчал, слушая ответ или ожидая ответа, и неторопливо прохаживался вдоль стола. Прижав ладонь к трубке, сказал:
- Плохие новости ты принёс, капитан! Но, вовремя!
Их разговор длился ещё около часа, но, минут через двадцать нам сделали знак рукой и попросили выйти. Там в коридоре я и успокоил Сашу. После этого совещание продолжилось, но носило рекомендательный, а не конкретный характер. Через десять минут нас всех отпустили. И мы вернулись в гостиницу.
Оказавшись в мягких постелях в номере на двоих, мы продрыхли почти до 12. Разбудил нас посыльный, принесший пропуска в Кремль. Сходили позавтракать в ресторан. Дорого, но, половину стоимости с нас взяли талонами на питание. После этого приводили в порядок парадную форму. Сашка никак не мог успокоиться и всё расспрашивал подробности о совещании, касающиеся их.
- Слушай, прекрати! У стен тоже уши имеются! Поговорим, успеем.
- Нет, ну ты мне всё сказал?
- Конечно, нет. Я тебе сказал, что руководство не возражает против Вашего брака, и ты остаёшься в кадрах. Пока этого достаточно! Всё, закончили разговоры, иначе ты форму сожжешь!
Он и вправду, чуть не сжёг галифе, это отвлекло его на некоторое время. Ну, а потом, мы начали собираться в темпе вальса. К 16.00 были у Никитских ворот. Прошли в Георгиевский зал. Но, нам медали и ордена вручали не со всеми, а на закрытом заседании, без присутствия прессы, без фотографирования. Всё прошло сухо и быстро. Выступили только Шапошников и Меркулов, поблагодарив собравшихся в зале восемь человек: шестерых гражданских и нас. Выходили мы не через парадный, а через боковой выход. Уже на выходе я услышал:
- Капитан! Подойдите сюда! - маршал Шапошников подавал мне знак рукой. Я подошёл и доложился.
