Роман Злотников - Генерал-адмирал
Подъесаул, за которым профессор послал сразу после налета, прискакал к вечеру.
— Кони меченые? — сразу спросил он, едва войдя в горницу и боднув злым взглядом красный угол, где отсутствовали привычные образа. В остальных избах они были, хотя и дешевые, бумажные, а в своей Климент Аркадьевич как-то этим не озаботился, а когда подъесаул ему на это указал, выяснилось, что уже поздно — запас икон в маленькой станичной церквушке у батюшки кончился, новые обещались подвезти только к Рождеству или даже позже. Впрочем, профессор не считал это таким уж недостатком и даже слегка, тайком гордился своей прогрессивностью. Нет, как и любой русский, он был крещеный, но, как любой образованный и широко мыслящий человек, в Бога верить давно перестал, а служителей церкви почитал за нахлебников и мракобесов.
— Э-э, что? — не понял сразу Климент Аркадьевич.
— Меченые, меченые, — отозвался Фарид, с утра безвылазно сидевший в избе ученых. — Вот клеймо. — Он протянул кусок кожи. — Ваш же кузнец ставил.
Профессор недоуменно покосился на татарина. Таких тонкостей хозяйствования он не отслеживал.
— Тогда добре. — Лицо подъесаула разгладилось. — Отыщем. Погоды навроде должны стоять спокойные, далеко не уйдут. Куды им с табуном-то? Завтра с утра и выйдем.
— Э-э, я был бы очень благодарен, — заулыбался Тимирязев, у которого после этих слов от сердца отлегло. — И, господин подъесаул, я был бы очень признателен, если б вы смогли выделить нам для охраны нескольких казаков во избежание повторения подобных случаев.
Подъесаул, прищурившись, окинул профессора взглядом:
— Да выделить-то можно. Отчего ж не выделить-то. Токмо, — он сдвинул папаху набок и почесал за ухом, — кто ж этим за просто так заниматься будет? Мы, чай, не драгуны, у нас дом, хозяйство, оно забот да пригляда требует. А ныне не война, чтобы казака обязывать хозяйство бросить да другим делом заняться.
— Но позвольте, я думал… — Профессор запнулся. Представление о правах и обязанностях казаков он имел довольно смутное, к тому же у него внезапно возникло опасение, что, если начать ругаться, подъесаул может выставить счет и за то, что пойдет со своими людьми за похитителями лошадей. Он же, в конце концов, не полицмейстер, призванный это делать по долгу службы. — Хорошо, я согласен. Буду платить по… по… по пятнадцать копеек в день.
— Вот и ладно. — Усы подъесаула разошлись в довольной улыбке. — Пока одного из своих орлов у вас оставлю, а как вернемся с табуном — казачат буду присылать.
— Казачат? Но позвольте, — возмущенно начал Тимирязев, — я не…
— Не боись, прохвессор, ребята опытные. С оружием. А что молодые — так никто из казаков за столько денег тебя охранять не согласится. Да и пару собак тебе пришлю. Негоже без собак-то… И что казачата — не бойся. Мне твой гонец рассказал, что киргизы, после того как ты пальнул, сразу в бега ударились. А казачата сумеют не только в воздух пальнуть, а и по супостату.
Украденный табун пригнали через четыре дня. Аккурат наутро после Рождества. Климент Аркадьевич слегка расчувствовался из-за такого служебного рвения и наградил подъесаула и четверых казаков, участвовавших в возвращении, двадцатью рублями. Все равно это обошлось намного дешевле, чем заново покупать лошадей. К тому же табун увеличился еще на четыре лошади, правда совершенно заморенных — потому-то, наверное, казаки их себе и не забрали. Одну из них татары тут же забили, пока сама не издохла, и пустили на заготовки для праздничного стола — уже через пять дней должен был наступить новый, 1884 год. И что-то он принесет?..
Глава 6
— Значит, тройки?
— Да, — кивнул я.
Сидевшие передо мной трое членов моего штаба переглянулись. Штабс-ротмистр нахмурился:
— Что-то мне это напоминает, Алексей Александрович… — Он прищелкнул пальцами. — А-а, ну как же, управление сатрапиями в государстве Ахеменидов. Там тоже назначался сатрап, который был главой провинции, но не имел права собирать налоги и не командовал войсками, а также отдельно сборщик налогов и отдельно командующий войсками.
— Похоже, — усмехнулся я, слегка позавидовав эрудиции штабс-ротмистра. Все-таки классическое гуманитарное образование, и в XXI веке остающееся основой в большинстве элитных школ, особенным образом организует мозги. А что оно дает более слабую математическую и естественно-научную базу — не беда, зато аналитические и управленческие способности развивает очень заметно. — Итак, что я думаю, — продолжил я. — Кандидатами в руководители проектов я вижу в первую очередь отставных армейских офицеров из бедного дворянства и разночинцев. То есть тех, кто едва перебивается на пенсии. Люди это по большей части закаленные, много повидавшие, помотавшиеся по таким дырам, что их более ничем испугать невозможно. А те деньги, что мы им предлагаем, окажутся для них неплохим подспорьем. Да и лестно им будет поработать на самого великого князя.
— Так ведь пьют, — коротко обозначил проблему Курилицин, блеснув очками.
Я вздохнул:
— Будем отбирать. Совсем непьющих, как я думаю, среди них нет. Но и пить можно по-разному. К тому же надобно искать не только среди них, но и где только можно. Среди приказчиков, служащих по Горному ведомству, и так далее. Главное, чтобы имелся опыт самостоятельной работы и принятия решений. Нам-то и надобно пока десяток, ну полтора.
Курилицин молча кивнул и заскрипел пером — похоже, уже набрасывал свои предложения.
— Что же касается казначеев, то тут база более размытая и скромная…
— Среди почтовиков можно поискать, — подал голос Кац. — Они тоже дело с деньгами имеют.
Курилицин молча покосился на Якова Соломоновича. К тому, что он работает рука об руку с действующим жандармом, полковник Генерального штаба в отставке и потомственный дворянин в шестом поколении уже привык. А вот то, что рядом с ним сидит осужденный на двадцать лет тюрьмы да к тому же в настоящий момент все еще вроде как отбывающий наказание преступник, его пока напрягало. Но Кац действительно себя показал отлично. Ему была поставлена задача искать деньги — и найти как можно больше. И за те три месяца, что Кац работал на меня, ему удалось консолидировать бюджет объемом почти в два и три четверти миллиона рублей! Сумасшедшая сумма по нынешним временам. Но я опасался, что и их не хватит. К тому же большая часть этих денег являлась кредитами. Вернее, должна была явиться, поскольку кредитные средства в размере двух с лишним миллионов рублей были уже обговорены, но пока не взяты.
— Ну а откуда брать тех, кого вы определили как контролеров?
— Я думаю, пока из студентов.
— Из студентов?! — Удивление моего штаба было необычайно единодушным.
— Ну да, из студентов или из недавних выпускников, пока не нашедших хорошего места. — Я улыбнулся. — Ну сами посудите. Число проверяющих можно множить бесконечно. И все одно, гарантировать, что не будут воровать, невозможно. К тому же проверяющие, конечно, нужны, но более того мне нужны как раз руководители проектов. В первую голову они. И казначеи тоже. Здесь же очень удобная позиция, чтобы обучиться и первому, и второму. Ну а функции контроля они будут исполнять дополнительно и негласно — мол, в обучение молодежь даем, посмотреть, как опытные люди дела делают. А у молодых опять же стимул повнимательнее в дела вникать будет. И свою значимость они при этом будут чувствовать. — Я замолчал.
Трое моих соратников некоторое время тоже сидели молча, обдумывая мои слова, а затем Кац удовлетворенно кивнул:
— А что, подходит. Во всяком случае, если кто запьет — телеграмму дать вполне смогут. Только в таком случае их контролерами лучше не называть. Скорее помощниками или там младшими столоначальниками. Подумать надо…
— Вот и отлично, подумаем. Тем более что как назвать — это самая меньшая из проблем. А у нас их еще много, — подытожил я. — Перейдем к следующему пункту. Со штатами своих служб определились?
Ответом были три кивка и переданные мне папки. Я их быстро просмотрел. В принципе, содержание я знал уже наизусть, поскольку над штатным расписанием и конкретными кандидатурами мы с каждым из троих работали уже почти полтора месяца. С начала сентября. И последнее обсуждение этого вопроса с Курилициным у меня состоялось не далее как четыре дня назад. Но мало ли…
— Что ж, отлично, утверждаю. — Я отложил папки. — Мефодий Степанович, а что там у нас с ремонтом общежития?
— После Нового года начнем ремонт, Алексей Александрович. Но все равно это будет временное решение. Чтобы обустроить все, как вы сказали, надобно будет покупать землю и строить самим.
Это был как раз один из проектов, которыми предстояло заняться тем самым тройкам. После памятного обеда с купцами, когда я показал уже закрытые патентами практически во всех странах образцы новых товаров широкого потребления — кнопок, застежек-«молний», пробок и скрепок, — в долю со мной пожелали вступить двенадцать купцов, сразу уловивших, какой будет на эти товары спрос. Однако я сообщил господам купцам и заводчикам, что потребую от них участия в благотворительном Обществе вспомоществования в получении образования сиротам и детям из бедных семей и что на означенные цели господа должны будут выделять не менее трети полученной прибыли. Это заставило моих будущих партнеров призадуматься, но не надолго. Уж больно доходы ожидались крупные. Так что все согласились с ограничением или, вернее, благонравным начинанием. Мне же это было нужно для того, чтобы создать резерв кадров для своих проектов. Нет, я и так тягал людей откуда только можно, но в связи с этим у меня возникло некоторое опасение, что, выдергивая талантливого человека из привычной, уже обустроенной жизни, я могу некоторым образом нарушить его дальнейшее развитие и не дать ему превратиться в того корифея науки или инженерного дела, каковым он стал бы, не появись я в этом времени. Конечно, тех, о ком знал, я старался либо не трогать, либо всячески им помогать. Но кого я знал-то? Попов, Мосин, Менделеев, Барановский, еще слышал о Шухове, Вернадском и Боткине. С последним был уже знаком, хотя тот ли это Боткин, именем которого назван гепатит, уточнить так и не удосужился. И вот как раз поэтому я и решил ковать себе кадры, не руша карьеру будущим корифеям (ну, по возможности), а готовя других. Тем более что этих «других» я собирался набрать в той среде, из которой без моего благотворительного проекта никаких корифеев самостоятельно выйти не могло. Пацанва с заводских окраин, дети бедных крестьян, сезонных рабочих, шахтеров, переселенцев и так далее… Жить в процессе учебы они должны были несколько иначе, чем остальные студенты. Вернее, совсем иначе. Во-первых, я намеревался создать… пионерскую организацию. Ну, не пионерскую, конечно, и даже не скаутскую, но что-то вроде. Тем более никаких пионеров и скаутов в это время еще и в помине не было. Я перебрал несколько вариантов названия и остановился на «сакмагонах». Слово, может, и не по-русски звучит, но я в детстве прочитал отличную книжку «Эхо Непрядвы» Владимира Возовикова, главный герой которой был как раз воеводой этих сакмагонов. А ныне, когда я размышлял, каким образом отвлечь энергию подростков от всяческой революционной дребедени, мне пришла в голову мысль, как одним выстрелом убить даже не трех, а нескольких зайцев… Ну как же — сакмагонские дозоры!
