Василий Панфилов - Улан 4
Разговор с отцом будущей невестки был достаточно прост. Мужчины были ровесниками и вдовцами, желавшими счастья детям и благополучия для Рода вообще.
— Поживёт пару лет у меня в Штральзунде, язык освоит да обычаи… Да и вообще пусть учится — не помешает.
— А мамки-няньки? — чуточку напряжённо спросил Сергей Александрович Строганов.
— В меру. Так-то не жалко, я и сотню лишних ртов прокормлю. Просто сам понимаешь: она должна осознать, что скоро войдёт в другую семью, с другими обычаями.
— Резонно…
— Так что пару-тройку старушек, которых она с детства знает. Кормилицу, няньку, ещё кого… А вот гувернанток и прочих не надо — учить её будут мои люди. Сверстниц… Да тоже не надо, а то ещё замкнётся на общении с ними — пусть знакомится с венедками.
— Тяжеловато будет, — осторожно возразил Строганов, — хоть пару подружек…
— Не стоит, — отмёл возражения Грифич, — нравы у меня при Дворе строгие, но не ханжеские, так что и люди соответствующие. А если тебе надо пристроить девочек фрейлинами — без проблем, пошлю в Загреб, да пусть они там обживаются. Тогда получится, что Евгения привыкнет к моему двору, да будущие фрейлины привыкнут к Хорватии — и у всех будут подруги из местных — иначе может получится, что девочки станут дружить только с русскими из России, а этого нельзя допускать.
— Если в таком ключе… Пожалуй. То есть к Евгении приставить слуг из тех, кто постарше, чтобы чувство Дома у неё оставалось. А вот подруг — только из местных… Согласен. Не скажу, что в восторге — девочке поначалу может тяжело придтись, но зато ассимилируется, не будет чужачкой.
— Именно.
Когда Грифичи уже собрались домой, пришло известие из Европы — убили французских Бурбонов.
— Началось, — негромко сказал Владимир, бледнея на глазах. Поскольку письмо он вскрывал, будучи в кабинете один, то объяснять ничего и никому не пришлось. А так… Пусть попаданец и скверно знал историю, но понять, что после казни монарха, да ещё и с семьёй, события во Франции могут принять вовсе уж "весёлый" оборот. Даже сейчас, несмотря на отменную резидентуру и финансовые вливания, далеко не всегда удавалось хотя бы вовремя отследить происходящее в Париже.
Увы и ах, но помимо "ключевых персонажей", революционеры исповедали "принцип роя", когда каждый член организации знает общие цели и задачи, так что утеря руководства не является критической. Масоны, мать их… Они были так густо вплетены в жизнь Франции, что понять — кто же является агентом, было порой просто невозможно. Едва ли не каждый второй француз среднего и высшего класса состоял в какой-то масонской Ложе: кто-то явно, кто тайно… Одни — исключительно из-за моды, другие являлись убеждёнными масонами высоких степеней посвящения, маскируясь при этом под беззаботных вертопрахов. Были и обратные случаи — когда посредственности с большими амбициями распускали о себе слухи, как о серьёзных игроках…
Учитывая давнюю неприязнь масонов и Померанского Дома… и фактическое отсутствие "Вольных каменщиков" на территории Венедии, Унии, России и с недавних пор — Империи… Было очевидно — врагом номер один объявят его — и его семью. А значит — в самое ближайшее время можно ожидать начала боевых действий с Францией, а затем и с другими подконтрольными ей странами. Отобьётся — не в первый раз. Но будет похерена международная торговля: в огне будет большая часть Европы, какое уж тут перемещение товаров… Будут похерены производства: просто потому, что мужчины будут не стоят у станков, а жить в казармах с ружьями. В Венедии это несколько иначе… Но всё равно — экономике будет нанесён страшный удар. А "Мастерская Мира"[69] будет заваливать Европу… да и не только её, дешёвыми товарами, перекрывая "кислород" собственным производителям.
Поставить блокаду от чужих товаров? Можно, но далеко не всегда… Убытки…
— Да мать же твою! — ругнулся Грифич, — и не таких через колено ломали!
Стало как-то полегче дышать… И в самом деле: масоны может и были сильным врагом — как и Англия. Но ведь справлялся же?! Вон, в Унии и Империи ухитрился ведь вычистить их. Остались, конечно — но все под учётом, все переписаны и все предупреждены… Даже по закону масона высокой степени посвящения полагается казнить только за то, что он масон — причём после пыток… Ну да после процессов сатанистов и прочей… черноты, в которых были густо замазаны Ложи, отношение к "Каменщикам" крайне негативное… Так что нормально восприняли такой закон… Да и Надзор над масонами меньших степеней никто не отменял, ограничение на карьеру…
Да, многие масоны в своё время уехали, но пункт о "раскаявшихся" позволил всякой мелочи выжить и благополучно существовать дальше, заложив товарищей.
Выдохнув сквозь зубы, Владимир зло оскалился: повоюем! А первым делом… беспорядки в тылу врага. Так… франкам можно подкинуть денег монархическим группировкам, да умеренным — пускай гражданскую войну раскручивают… Сразу всё равно не получится — если сейчас профинансировать, то как раз через несколько месяцев пойдут результаты. Самое оно…
Ещё… ещё можно начать убивать членов английской Палаты Лордов… Тем более, что количество попыток покушений от этих… парламентариев уже перевалило за полсотни. И как он до этого раньше не додумался? Наверное, в первые годы попадания масштаб был "немного" пониже, а потом пропитался местными условностями. И ведь что характерно — монархов… ликвидировать считал нормальным, а про аристократию… Нет, их тоже… бывало, но так — точечно. А ведь можно устроить диверсию массовую: просто для того, чтобы нарушить сложившееся в Парламенте равновесие. Пока договорятся по новой, пока распределят ресурсы — время будет упущено. Пусть не критически, а по мелочам, но и то хлеб.
Владимир сел и коротко набросал основную идею, после чего зашифровал и запечатал письмо. Кинув черновик в камин, он вызвал дежурный наряд.
— Графу фон Бо лично в руки, — коротко сказал император сержанту. Тот поклонился и вышел: система была отработана и попадания письма в чужие руки можно было в принципе не бояться.
Подойдя к витражному окну Померанский задумчиво уставился в небо, обдумывая как защиту, так и нападение в предстоящем противостоянии. К сожалению, решить проблему просто двинув войска на Францию, не получалось. Пусть армия там и разложилась, но галлов было просто-напросто больше. Добавить систему крепостей, выстраиваемую столетиями и патриотический дух — сейчас он на подъёме, пусть и "криво". Да, одолеть бы их он одолел — вне всякого сомнения. Но добавить Англию, добавить другие враждебные Венедии и Империи страны… Увы, война явно растянется на годы. Так что ничего не остаётся, как придумать стратегию, которая поможет выиграть противостояние с минимальными потерями: как человеческими, так и экономическими.
Глава четвёртая
Померанский с самого начала правления — ещё будучи всего-навсего владетелем сильно урезанной Померании-Вольгаст, поставил себя защитником христианства. Не то чтобы специально… Просто что староверы, что бюргеры-венеды, не желали конкурентов в виде еврейских общин. Тогда Владимир пошёл им навстречу — всё равно этих самых общин на его земле и не было…
Дальше — больше, еврейские общины многие считали тормозом из-за ростовщичества и контрабанды[70] и в присоединяемых территориях постепенно вводились такие же законы: полный запрет на компактное проживание. Поскольку запрет на компактное проживание в той или иной степени касался всех конфессий, то недовольных было много — особенно среди протестантских сект, которым он "подрубил крылья", но закон считали справедливым.
Затем беженцы с Балкан протолкнули закон о мусульманах, согласно которому вводились многочисленные ограничения на проживание последних на территориях Померанского Дома. Грифич пошёл беженцам навстречу — в то время балканские славяне были важным ресурсом. Тем более, что мусульман в немецких княжествах можно было пересчитать по пальцам…
Ну а "анти масонское дело" окончательно укрепило имидж Померанского Дома как Защитника Христианства. Поначалу это было большим плюсом: Ватикан, несмотря на отсутствие значимой военной силы, имел колоссальный авторитет и очень много поспособствовал положительному имиджу Владимира. Да и протестантские конфессии были настроены к нему лояльно: гарантированное равенство всех христианских религий было серьёзной "плюшкой". И тот факт, что одна из его дочерей, выйдя замуж за старообрядца, сменила веру и не подверглась никаким репрессиям, стало лучшим тому подтверждением.
Подтверждением "христианской" направленности Померанского Дома служили и многочисленные социальные программы, сильно перекликающиеся с иезуитскими[71]. В результате сперва в Венедию и Унию, а затем и в Империю начали стекаться люди, для которых христианские нормы не являлись пустым звуком. Заимел он и поддержку в самом Ватикане — там образовалась целая коалиция, оказывающая ему поддержку. Да что говорить — без этой самой коалиции он вряд ли стал даже королём Венедии, не говоря уже об императорском престоле! Правда, до недавней поры Рюген сильно недооценивал уровень этой поддержки, подсознательно воспринимая Церковь как житель начала двадцать первого века, а не восемнадцатого…
