Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Геннадий Борисович Марченко
— Жень, может в теннис сыграем?
Предложение Толи Камнева принимается, и в течение следующих минут двадцати я выигрываю у него три партии одну за другой. Всё-таки настольный теннис — одно из лучших тренировочных упражнений для боксёров, развивает моторику, скорость рефлексов и принятия решений. Да и нравился мне настольный теннис. Играем на нашу советскую мелочь — несмотря на обмен валюты, с собой у нас, естественно, имелись и советские деньги, потому как по возвращении всем из Москвы придётся добираться до родных пенатов своим ходом. Двадцать копеек партия, так что в итоге я стал богаче на 60 копеек. Затем на победителя со мной сыграл Валера Трегубов. Одну партию он у меня взял, в двух я был сильнее. А потом… Потом из наших желающих сыграть против меня не нашлось, и тут подошёл японский — о чём можно было судить по эмблеме на спортивном костюме — атлет который на ломаном английском предложил составить мне оппозицию. И предложил ставку за партию — один доллар.
— Жень, а вдруг этот японец представляет сборную по настольному теннису? — негромко произнёс стоявший сзади Толя Камнев.
— Этот вид ещё не включён в программу Олимпийских Игр, — напомнил я ему.
— Точно, — почесал тот в затылке, — как-то не сообразил.
Ну а я ради праздного любопытства спросил у представителя Страны восходящего солнца, какой вид спорта он представляет? Оказалось, гимнастику. Звать его Сигэру Касамацу.
— Ок, — кивнул я, — согласен, только у меня долларов нет, есть марки.
— Хорошо, — легко согласился японец, — у меня тоже есть марки. Давай играть на марки. Одна партия — одна марка.
Тренеров наших тут нет, у них своё собрание, и надеюсь, им никто не настучит, что я играл на деньги с представителем капиталистической страны. А то мало ли… Хотя и тренеры могут прикрыть, а вот всякие кураторы, следящие за моральным обликом советских спортсменов… Ладно, чего уж теперь, если подписался — то поздно отступать.
Гимнаст оказался серьёзным соперником. Игра шла очко в очко, но с минимальным перевесом победа была всё же за японцем.
— Эх, целую марку проиграл, — посочувствовал мне кто-то из наших.
— Ничего, ещё не вечер, — возразил другой голос, кажется, принадлежавший Толе Камневу.
И то верно. Нужно просто быть пособраннее, а то я в первой партии, такое ощущение, сыграл в полруки. Или в полноги. Или то и другое вместе. И в удар ракеткой по шарику нужно сильнее вкладываться. Выносливости мне всё-таки не занимать, надо просто всё делать быстрее и резче. Соперник рано или поздно выдохнется. А техника… Дай бог не подведёт.
Японец начал выдыхаться к концу партии. Движения его замедлились, стали более размашистыми, а я продолжал в том же темпе. Да ещё и зрителей собралось десятка два, как с нашей стороны, так и с японской, и все болеют, чуть не до крика доходит. Хорошо бы драться не полезли, а то в случае чего боксёры гимнастов, по идее, должны легко уделать. А это уже международный скандал.
Вторая партия с перевесом в три очка за мной. Моя марка возвращается ко мне. Третий раунд… Моё преимущество становится ещё более очевидным, и третью партию я беру ещё более уверенно. Таким образом, стал богаче в итоге на одну западногерманскую марку. Как говорится, мелочь — а приятно. Тем более что нам не так много обменяли валюты, по сто дойчмарок на брата. Теперь у меня сто одна, так-то вот.
Поездку в Мюнхен нам вроде бы обещали, чтобы мы получили возможность ознакомиться с достопримечательностями этого славного города и заодно что-нибудь прикупили для себя. Правда, точная дата поездки была пока неизвестно, у каждой сборной свой день, организаторы будут ориентироваться на выходные.
Но и на территории Олимпийской деревни имелись, как нас проинформировали, несколько магазинов. Один — продуктовый мини-маркет, про который упоминал Слава, второй — сувенирный, а в третьем продавались спортивные одежда и обувь. Вдруг с экипировкой что-то случится, или забыл кто-нибудь её дома… А то и багаж в аэропорту потерялся. А за электроникой — это в город. У нас чуть ли не каждый второй мечтает что-нибудь этакое, хотя бы небольшой магнитофон. Ну и джинсы — это вообще программа-минимум. Водки вон набрали, благо что по паре бутылок разрешено провозить, чёрной икры кто-то тоже прихватил, надеются удачно загнать. Ага, вон Толя Хохлов уже договаривается о чём-то с одним из японцев, и вряд ли насчёт партии в теннис, слишком уж загадочный у него вид, да и по сторонам то и дело поглядывает — не подслушивает ли кто. Да уж, медали медалями, а возможность заработать валюту, на которую затем можно будет прикупить шмоток или техники, никто не отменял.
Я же ничего на продажу брать не стал, всё-таки кандидат в члены партии, да и не бедствуем мы с Полиной. К тому же и так вон несчастного гимнаста на целую марку ободрал. А нечего было; понадеялся японец на своё мастерство, да только не учёл мою выносливость. Теперь вон всё ещё смурной ходит, нос повесил, видно, стыдно перед товарищами по команде, что проиграл какому-то русскому боксёру, хоть те его сразу после проигрыша дружно кинулись утешать.
Нам разрешено было тусить до 10 вечера, после чего отбой. Тренера обещались лично ходить по домикам и проверять, как выполняются их указания. Так что в четверть десятого, в порядке очереди покатав ещё и шары в бильярд, с Булгаковым подмышкой и в компании Лемешева с Трегубовым вернулся в свой домик. У каждого имелось по ключу с брелоком, на котором… Да-да, на каждом брелоке красовался талисман Игр, такса Вальди, и парни уже успели взгрустнуть, что этот сувенир увезти с собой не удастся, так как ключи после выезда из домика придётся сдавать ответственному за это дело немцу, который нам их и выдавал. Боря вернулся раньше, предупредив нас, что дверь будет не заперта, да и по отблескам экрана телевизора в окне было понятно, что там кто-то есть.
— Кого-нибудь ещё на деньги поставил? — хмыкнул Боря.
— Да так… В бильярд тоже на мелочь играли, сколько выиграл — столько и проиграл. Так, до
