Возвращение к истокам - Денис Старый
И даже мне, человеку с сознанием из будущего, подобное чувство военного братства было приятным и знакомым. Может быть я несколько преувеличивал. Но лучше так, чем осознавать, что я чужак в этом мире, одинокий, без друзей, родины.
Появлялись смыслы, или же я активно их искал и наделял значимостью. Люди, окружающие меня, начинали вызывать эмоции. Я становился частью этого мира. И важно, что это меня нисколько не пугало, не расстраивало. Принимал, как данность. Может в некоторой степени этому способствовало то, что я за свою службу в прошлой жизни немало времени провел в чуждых для меня обществах.
В крепости все ликовали, гуляли, праздновали. Крики раздавались повсеместно и были ненамного тише, чем грохот сражения. Никакого контроля. Толпы людей, с кувшинами, расплескивая какие-то напитки, словно сомнамбулы шатались и медленно ходили, сталкивались с себе подобными, выкрикивая иногда нечленораздельные звуки. Иные уже спали, прямо тут, на путях и направлениях пьяных воинов. Спящих чаще переступали, не обращали внимание, не оттаскивали в сторону. Вакханалия, да и только. Мне не нравилось такое.
Это мы варвары? Да недержание кишечника Хлавудия кажется верхом приличий и этики, в противовес вот этому… Лежит в собственных рвотных массах, улыбается. Доволен… Представляет, наверное, что-то.
Я проходил через узкие улочки центра города, толкаясь плечами с людьми. Многие поворачивались в мою сторону, дышали смесью паров перегара и вони от гниющих зубов. Но неизменно улыбались. А могли быть и агрессивными. Какое-то единение вокруг. И это забавно местами, если только было больше порядка и меньше грязи.
Радовались даже те, кто мало имеет отношение к военному делу. Хотя, это же как посмотреть. Если женщины настолько мотивируют мужчин к подвигам, то и представительницы древнейшей профессии какую-то роль сыграли в нашей победе.
А вот и они… Принимают клиентов. У девочек сегодня денежный, но трудозатратный день. Труженицы. Вымпел бы им дать и каким трудовым органом… э… орденом… наградить. Ну какая же пошлость! Насколько же то общество будущего, что я покинул, сейчас кажется морально устойчивым и нравственным! А ведь еще недавно думал иначе.
— Склавин! Андрес-склавин! — явно обращаясь ко мне, кричала девушка.
Я обернулся увидел Данарис.
— Зачем ты меня зовёшь? — спросил я. — Не поняла еще, что не лягу с тобой? А разговоры у нас уже были. Хватит.
— Хочу предложить себя, — сказала женщина и неприлично высоко подняла свою тунику.
Нет, в жизни у меня бывало разное. Ну вот так оригинально, ещё никто не предлагал свидание. Может девушкам из будущего такой вот прямоты не хватало? Тьфу ты… не желаю я такого ни будущим поколениям, ни настоящим. Мне кажется правильным, когда тема любви не на показ выставляется, а является делом двоих: мужчины и женщины. И никаких иных конфигураций! Ну, если только две женщины и один мужчина.
Вот зачем я об этом думаю? Организм уже недвусмысленно реагирует.
— У тебя столько денег не будет мне заплатить, чтобы я польстился на это, — сказал я, указывая на непотребство, явленное мне. — Одерни одеяния свои.
— Ты не прав, склавин. Это ты мне платить должен, — не поняла моего юмора жрица любви.
Хотя какая тут любовь! Тут любовью и не пахнет. А пахнет тут… Лучше не принюхиваться.
— Я не сильно дорого буду стоить, — явно прочувствовав моё нежелание общаться, поспешила добавить представительница местной сферы услуг.
— Мне это не интересно, — строго сказал я, имея желание быстрее добраться до своего лагеря.
— Тебе что, женщины не нравятся? — поддела меня Данарис.
— Не смей даже намекать на такую грязь! — сказал я и чуть было не взял девицу за шею. — Ну ты же была… Не такой… Там, в кибитке. Говорила со мной, не глупая… Зачем это все?
— Прости. Мне сложно понять, чем я тебе не по нраву. Но забери меня, Андрес-склавин. Ты же со своим отрядом уходишь? Битва завершилась, и дука Велизарий намерен отпустить всех варваров-пешцев, — сказала Данарис.
Я с интересом посмотрел на девушку. Нет, не туда, где находилось то, что она мне пыталась продемонстрировать, а в глаза её. Если там, в кибитке, когда она мне рассказывала про существующие реалии, а я засыпал, словно ребёнок под сказку матери убаюкивался, то сейчас увидел в девушке ту, которая могла бы и сослужить службу. По крайней мере, разузнать информацию. Самая популярная жрица любви может многое слышать.
Да и в целом Данарис выглядела очень даже ничего, если бы помыть, да причесать. Не особо-то и уступит в своей природной красоте жене Велизария. Только та ухоженная, чистая и упригоженная, вся такая… фифа. А эта — замухрышка в штопаной тунике. Но питается судя по всему неплохо. Не худа.
Золушка. Только рабочее место другое, не как у сказочного персонажа. Правда, кто его знает, как первоначально сказка звучала.
— Я милостыню не подаю, убогих не привечаю. Чем полезна можешь быть, кроме своего ремесла? — спросил я.
— А ремеслом я заниматься более не желаю. Не праздна я, склавин, дите под сердцем ношу. И это дар Божий, ибо уверилась, что понести более не смогу. И не Донарис я, а Даная, из антов, так что сродственники мы, — сказала девушка.
Я не скажу, что в своей прошлой жизни был сердобольным. Котиков и собачек с улицы не подбирал. Да и некогда мне было из-за специфики службы заниматься этим, даже если бы и захотел. Ведь мы в ответе за тех, кого приручили. И что, мне приручить эту, если говорить на греческом, тёлку? В смысле… Данаю?
При этом считаю, что у каждого живого существа должен быть шанс на исправление и на новую жизнь. Отношение к этой девушке, которая, наконец, опустила свою тунику, всё зависит от степени её полезности.
— То твои дела. Мне же скажи, чем можешь быть полезной, чтобы оправдать присутствие в отряде моем! — потребовал я.
На самом деле, уверен, что парни перегрызутся из-за неё. И не так она и нужна. Давать же девчонку пользовать я не собирался. Как-то и без того здесь хватает пошлости и грязи, чтобы ещё и с беременной проституткой…
Так что даже и не представлял, что она может сказать такого, чтобы всё-таки я её решил взять с собой. Но шанс у Данаи был.
— Вилизарий со своей женой задумали стравить тебя и Суникаса. Как они сделают, что Суникас тебя захочет убит, я не знаю. Но это должно случиться. И тогда Велизарий обвинит своего конкурента за место быть дукой Месопотамии, Суникаса, в преступлении, арестуют того или отправят подальше, —
