Гибель титанов ч.1 - Дмитрий Чайка
— Почему? — удивленно спросил князь. — Что у них изменилось? Они же обычные кочевники, туареги.
— Не совсем, — покачал головой Стефан. — Их царство, Гарамантида, было сильнейшим в этих землях. Римляне совершили несколько походов против них, и даже Ливийский Лимес построили специально, чтобы защищаться от их набегов. Сейчас их страна в полном упадке. Их поля засыхают, и на них наступает пустыня. Когда-то они получали воду из Меридова озера, что в Файюмском оазисе. Но это было тысячу лет назад. Сейчас их земля постепенно превращается в пустоши.
— И они становятся очень голодными и злыми, — задумчиво произнес Самослав.
— Мне нужно четыре легиона, отец, — произнес Святослав. — Иначе эту землю не удержать. Если мы потеряем Египет, мы потеряем торговлю с Индией. А если это случится, то эту торговлю захватят арабы. Богатеть будут они, а не мы. Пока дядя Никша держит Синд, нам ничего не угрожает. Но когда арабы дойдут до Синда посуху… Все станет гораздо сложнее.
— Это дело десятка лет, — поморщился Самослав. — Персия падет, и падет очень скоро. Йездигерд — полное ничтожество. Он занят только церемониями и склоками в гареме. Он не ровня мусульманам. Нам нельзя потерять эту страну. Если арабы возьмут Египет, то останавливать их будут уже франки.
— Невозможно! — Стефан даже рот прикрыл в ужасе. — Они что, выйдут в море?
— Даже не сомневайся, — уверил его Самослав. — Мы же вышли. Ну чем они хуже? И у них тысячи голодных греческих моряков в Газе, Триполи, Латакии, Кесарии и Бейруте. Я, правда, перекупаю их на корню сотнями, пока арабы не очухались, но их все равно слишком много. Мы еще столкнемся с ними на море.
— А раз так, то как я могу уехать отсюда с тобой, отец? — Святослав все прекрасно понимал и выложил, наконец, ту козырную карту, которую берег до самого конца. — Египет и канал — ключ к нашему могуществу. Если я уеду отсюда, его не удержать. Нового наместника воины не примут, и он не будет понимать здешних дел. Ты готов подавлять бунты в далекой провинции? Ты пошлешь войско куда-нибудь в Фиваиду? Оно даже из Александрии будет добираться туда полгода. Я, и только я держу эту землю. Убери меня отсюда, и она тут же попадет в руки арабов.
— Ты угрожаешь мне? — Самослав сжал подлокотники кресла так, что его пальцы побелели. Он произнес, чеканя слова. — Ты! Угрожаешь! Мне!
— Нет, отец, — спокойно ответил Святослав. — Я всего лишь говорю правду. И ты знаешь сам, что никто лучше меня не справится с этой страной. Сюда нельзя просто прислать человека из Братиславы. Здесь скоро будет новая война. Арабы придут, как только поймут, что великий канал рушит их торговлю. Наш путь быстрее и дешевле. Из-за него «Путь пряностей», который идет через Мекку, Иерусалим и Антиохию, почти пересох. Вся торговля с ромеями в наших руках, а Восток разорен войной. Арабы придут сюда, отец. И придут еще не раз.
— Что думаешь ты? –взбешенный князь повернулся к брату.
Ему нечего было ответить. Сын оказался прав в каждом слове. Он не сможет прислать сюда обычного вояку. Ведь тут живет почти пять миллионов человек, египтян и греков. В несколько раз больше, чем во всей Словении.
— Я согласен с племянником, — Стефан смотрел на брата с вызовом. — Святослав для этих людей подобен древнему царю-победителю. Он сплотил их, и они почитают его. Если прислать сюда простого солдафона вместо сына государя, немедленно поднимется ропот. А за ропотом придет очередной заговор. И воины будут очень недовольны. Войне быть, брат, в этом нет ни малейших сомнений. И бану Омейя, и другие мекканские купцы несут серьезные убытки. Пока арабам хватает добычи с покоренных земель, но это не продлится долго. Они уже подбивают халифа Умара на войну с нами, но он никогда не рассматривал Египет как цель. Он мечтает добить Персию и Константинополь. А Умар уже немолод, брат, ему пошел седьмой десяток.
— Какой вы видите выход? — сжал зубы Самослав.
Он знал! Он знал, что разговор пойдет именно так! Ведь даже самый могущественный из царей не правит единолично. Вокруг него всегда множество кланов и групп, которые бьются за свои интересы. А цари вынуждены лавировать между ними, чтобы не разрушить хрупкий мир внутри страны. Тот, кто игнорирует интересы собственной аристократии, неизбежно погибает. Андрей Боголюбский, первый самовластец Руси, соврать не даст. Люди, которых он поднял из грязи, предали его и убили. Здесь уже переплелись интересы богатых купцов, воинской верхушки, болгарской знати и словенской элиты. Они крепко вцепились когтями в свои новые возможности, и игнорировать их просто не получится. Это политика, черт бы ее побрал. И даже он, почти полубог, сейчас будет вынужден пойти на компромисс.
— Пятнадцать лет, государь, — Святослав смиренно посмотрел на отца. — Я прошу у тебя пятнадцать лет. Тогда подрастет мой сын, и я передам власть ему. Это не вызовет недовольства. И тогда я приеду в Братиславу, чтобы сесть рядом с тобой.
— За пятнадцать лет могу умереть я, — возразил князь, — можешь умереть ты, может умереть даже твой сын. Тут дрянная вода, а погода еще хуже.
— Но ведь у меня есть братья, — несмело сказал Святослав. — Даже императоры разделяют власть с сыновьями, чтобы страна жила в спокойствии. В Константинополе правят два августа и целая свора цезарей.
— То, что ты предлагаешь, приведет к развалу страны, — отчеканил Самослав. — Не сейчас, так через два поколения. Ты не понимаешь этого, сын? Или ты наслушался бредней своей матери? Этому не бывать!
— Но почему? — удивился Стефан. — Брат, ты не прав. Римские императоры часто правили и вдвоем, и вчетвером, и даже впятером, как дети Константина Великого.
— И все они передрались после его смерти, — саркастически ответил Самослав. — Поубивали друг друга, а выиграл в той междоусобной войне Констанций второй, самый гнусный и никчемный из всех. И правил за него евнух-постельничий.
— Это так, — тихо ответил Стефан, — но страна считалась единой. И при недалеком Констанции жилось на удивление неплохо. Куда лучше, чем после него. Он не был великим, как его отец, но он умел выбирать себе помощников. И
