Княжич, князь - Глеб Корин
— Отче, я вдруг вот о чем подумал: вы меня направляете, чтобы дознаться в точности, как я добился этого да что вдруг сделал такое, что и сам проглядел. Так ли?
— Так.
— Тогда сразу скажу честно: заслуга в том не моя, а Виданы. Она все это сотворила — уж не ведаю, как. И поправляла, когда я вначале от радости ту ниточку, что нас вдруг связала, порвал нечаянно, и вела за собою…
— Да уж. Девы да жены это хорошо умеют — вести за собою, — заметил без улыбки брат Илия, который внимательно прислушивался к разговору.
— Вук был одарен по линии бабки своей, княгини Гриды. У дочери же ее не проявилось, в этом поколении под спуд ушло. Ты, княже, — от отца своего… — задумчиво проговорил отец Варнава, глядя куда-то поверх Кириллова плеча. — А вот ни у Ратибора, ни у Званы в роду, насколько мне ведомо, такого не было. Любопытно.
— И Белый Ворон прежде ничего за Виданою не примечал, отче, — добавил брат Иов.
— Пробудилось самочинно? Впрочем, довольно гадать понапрасну: вернемся — и его послушаем, и Яра. И еще кое-кого, когда прибудут наконец.
— Отче, — спросил Кирилл, — а всё то, что я вам сейчас рассказал, надобно ли мне потом такоже на бумаге изложить?
— Если это тебе не будет стоить слишком уж непосильных трудов, княже. Гляньте-ка, что там такое происходит?
Он прищурился и указал рукою.
Далеко впереди посреди дороги показался скособоченный крытый возок, запряженный парой разномастных коней. Вокруг него беспорядочно копошились три маленькие фигурки.
— Княже, держись поближе ко мне, — распорядился брат Иов, тронув поводья и подавая своего чубарого вперед.
— Похоже, там наша помощь нужна будет, — успокаивающе заметил брат Илия.
Брат Иов повел головою вокруг себя, ничего не ответив.
Двое человек безуспешно пытались приподнять просевшую сторону крытой повозки и насадить на ось слетевшее колесо. Третий усердно, но бестолково суетился у них под руками.
— Damn this country and its hellish roads![1] — услышалось уже совершенно отчетливо.
Один из двоих вдруг ухватился за ногу, зашипел от боли и в сердцах отвесил своему помощнику щедрую затрещину:
— Damn this wheel and you too, sluggard![2]
— Venerable William[3], — ввернулся третий, всплеснув ладонями, — instead of these God awful curses, may I propose to appeal to the Lord with graceful words of the seventeenth psalm upon our lips like king David…[4]
— Damn you, brother Hezekiah and your seventeenth psalm![5]
— Никак, английцы? Однако далековато же их занесло от родимого Альбиона! — отец Варнава усмехнулся, возвысил голос:
— Can we help you out?[6]
Двое при колесе оставили свои бесплодные попытки и обернулись. Фургон опять скособоченно просел. Третий, просияв лицом, грациозно приподнял тонкими пальцами широкополую шляпу с высокой тульей и серебряной пряжкой на ней:
— Вы говорите по-английски? О да, добрый путник, — воистину, вас послало нам само Провидение! Позвольте представиться: брат Хезекайя, недостойный служитель Господа и его нового апостола — праведного Эбселома с острова Арранмор. А это мои спутники: Уильям из Честера, торговый дом «Стоун и Стоун», и его помощник Шеймус.
Отец Варнава ответно назвал себя и прочих. Услышав слова «young lord», брат Хезекайя почтительно вскинул брови на Кирилла и еще раз приподнял свою шляпу. Уильям из Честера оправил зеленую с красным котту; кивнул, изобразив на хмуром лице некое подобие вежливой улыбки.
Иноки между тем спешились. Брат Иов подошел к повозке, одной рукой с аккуратной непреклонностью отстранил Шеймуса, который преданно кинулся ему на помощь, а другой рывком приподнял ось. Брат Илия тут же насадил на нее колесо, после чего внимательно осмотрел землю вокруг.
— Чеку где-то по дороге потеряли, — ответил он на вопросительный взгляд настоятеля и бросил несколько английских слов незадачливому вознице. Немедленно закивав, тот проворно метнулся на козлы. Откинул, как крышку, сиденье, принялся с грохотом, обозначающим великое усердие, рыться в ящике под ним. Не обретя искомого, безутешно взмахнул руками в сторону брата Илии. Для пущей убедительности старательно помотал головой да еще и с невнятным пришепетывающим многословием разъяснил, что дескать, вот беда: не найдено, потому как потребного отнюдь не имеется, то есть нету вовсе, что для него является очень и очень огорчительным, но невзирая на неудачу, он надеется, что преподобный брат проявит великодушие и всё-таки простит его. Спрыгнув на землю, с выражением крайнего отчаянья на лице стал столь же невнятно и многословно повторять доклад о результатах поиска подошедшему хозяину.
Келейник направился к коням. Отыскав в недрах двойной чересседельной сумы большой пяденный гвоздь, кинул в направлении брата Иова. Инок ловко поймал его, сунул в отверстие чеки и загнул коротким ударом ладони:
— Готово.
В это время слуга как раз закончил свои объяснения. Громко прозвучала очередная затрещина. Кирилл фыркнул, спохватился и рьяно закашлялся.
Лучезарно улыбнувшись отцу Варнаве, брат Хезекайя отвесил изящный поклон:
— Благодарю и вас, господин аббат, и ваших добрых послушников!
— Во славу Божию, как у нас обычно отвечают, брат Хезекайя. Куда вы направляетесь?
— Какой замечательный обычай ответа, господин аббат! Я имею бумаги от нашей миссии в Дорограде с августейшим дозволением основать в окрестностях города Грем… Гремис…
— Гремиславль?
— О да, благодарю вас. Основать в окрестностях этого славного города общину Ковчега Спасения под духовным покровительством праведного Эбселома. Подобно праотцу нашему Аврааму, которому Господь повелел выйти вместе с родственниками из Ура Халдейского и поселиться в земле Ханаанской — книга Бытия, глава одиннадцатая, стих тридцать первый. Позволю себе напомнить вашему высокопреподобию слова обетования Господа Аврааму: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ и благословлю тебя, и благословятся в тебе все племена земные» — книга Бытия, глава двенадцатая, стихи с первого по третий. Все мое естество приходит в восхищение и устремляется в небесные обители подобно огненному вознесению пророка Илии, когда я представляю себе многотысячные сонмы диких туземцев, обращенных в истинную веру пламенным словом праведного Эбселома! Не правда ли, это прекрасно, господин аббат?
— Вне всякого сомнения, брат Хезекайя. Однако не могу обещать вам, что вы найдете в окрестностях Гремиславля многотысячные сонмы диких туземцев.
— Вероятно, я не совсем корректно выразился. Однако сам Господь повелел и мне, и вам, как некогда рыбакам на Геннисаретском озере, быть ловцами человеков — от Матфея, глава четвертая, стих девятнадцатый — не так ли?
— Именно так, брат Хезекайя. Только при этом и мне, и вам следует быть
