Старуха 2 - Квинтус Номен
Старуха же, как всем в МВТУ было известно — химик, а химики-то должны знать свойства простых веществ? Поэтому когда Вера сказала, что у металла очень низкая энергия выхода электрона и поэтому вот такой девайс нужно делать с электродами именно из гафния, то в ее словах никто не усомнился. И никто в пользе девайса не усомнился тоже, а то, что его никто в мире еще не делал, никого в институте не остановило. Раз никто не делал, то сами и сделаем! Так что когда группа из пяти студентов под руководством одного аспиранта притащила на защиту дипломов плазменный резак для металла, работающий на аргоне, всех интересовал лишь один вопрос: какой толщины лист он сможет резать? Вопросов «почему электрод гафниевый» и даже «как вы до этого вообще додумались» никто не задавал. Да и зачем было задавать глупые вопросы? Вопросы следовало задавать умные, например такие, как «а когда вы, товарищ Слепнев, планируете продемонстрировать нам автомат для раскроя листового металла?» — так как именно для этого автомата резак и делался. Ну а то, что с его помощью и руками стальные листы можно было резать, так это всего лишь мелкая, но приятная опция диссертационной работы.
А резак оказался очень своевременным и весьма востребованным приспособлением: возможность легко резать толстые стальные листы много где могла пользу принести. В судостроении, например, резка металла для корпуса судна влетала в такую копеечку, что расходы на нее составляли до десяти процентов от полной стоимости корабля. А если есть возможность резать его быстро и дешево, то появляется очень много интересных вариантов. Тем более, если и листа этого внезапно стало гораздо больше, чем даже планировалось…
А листа стало больше после запуска Керченского металлургического завода, который заработал в середине июня. И заработал он «как-то сразу», то есть рабочим не потребовалось «полгода на раскачку»: первая домна уже на третий день вышла на ровный режим работы, производя чуть больше шестисот тонн чугуна в сутки и металл выдавая строго по расписанию — а два дня, собственно, и потребовалось, чтобы это «расписание» определить. Потому что печь, обвешанная разным дополнительным оборудованием, действительно чугун нарабатывала вдвое быстрее, чем американские «прототипы», и рабочим пришлось несколько пересматривать свои привычки. Очень профессиональные рабочие: из двухсот человек, на домне работающих, доменщиков с опытом работы больше трех лет набралось почти сто семьдесят. Просто потому, что в далекой Америке уже всерьез разгорелся «предсказанный классиками» кризис и набрать там людей на трехлетний контракт труда не представляло. Не представляло труда даже набрать рабочих русскоговорящих — вот их и набрали.
Лаврентий Павлович лично приехал на завод чтобы принять участие в торжествах по поводу выдачи первого металла, а на следующий день, оглядев толстую стопку стальных листов, сложенных на складе возле заводской железнодорожной станции (для их отправки просто вагонов не хватило) задал директору завода Петру Иоакимовичу Пальчинскому вопрос:
— В стране стали не хватает, а вы, я гляжу, ее с завода отправлять и вовсе не спешите. Почему?
— Мы бы поспешили, но железная дорога вагонов не дает. Но, — поспешил он добавить, — не потому что на железной дороге какие-то саботажники сидят, у них просто нет этих вагонов. Да и взяться им неоткуда: дорога-то к нам исключительно перегружена. Сейчас мы стараемся с моряками договориться чтобы продукцию морем хоть в Ростов или Таганрог отправлять, однако и с судами все очень грустно. И, боюсь, картина в обозримом будущем вряд ли изменится — а ведь мы вскорости еще три печи запустим и что тогда с продукцией делать станем, я не представляю.
— Интересно, а тогда зачем этот завод вообще проектировали, если с него металл вывезти невозможно?
— Было бы желание… но, мне кажется, еще было бы очень хорошо часть металла произведенного здесь же, на месте, и использовать.
— На что?
— Сразу, конечно, его использовать особо и негде, однако если рядом, в Камыш-Буруне, поставить завод уже судостроительный… мы же сейчас как раз судовую сталь и катаем…
— Мне вот даже интересно стало: почему каждый инженер в НТК считает, что НТК заводы строит из ничего и… Вы мне пояснительную записку с этим предложением составьте, скажем, в недельный срок. И отправьте в Москву через первый отдел нашей курьерской почтой. А еще… вы подумайте, кого вместо себя на заводе оставить сможете, вы же всяко не металлург — а вот как экономист-практик…
Однако в Керчи Лаврентий Павлович поехал в основном «для отдыха», так сказать, чтобы набраться сил перед тяжелой работой. А когда Вера отбыла за границу, он к этой работе приступил со всем возможным усердием. То есть все же не лично приступил, но лично он занимался «анализом поступающей информации» и согласовывал со Сталиным дальнейшие шаги в этой очень невеселой работе.
А началось все довольно тихо, мирно и спокойно: решением ЦК партии «на укрепление руководящего состава НТК» был переведен из ОГПУ товарищ Вейншток. Опытный специалист по части контрразведки — ну как такого не направить на защиту государственных секретов? Направили, и в процессе «стандартной процедуры медицинского освидетельствования» специально обученные врачи задали Якову Марковичу несколько вопросов. А Яков Маркович, будучи честным коммунистом, честно на них ответил. Очень подробно ответил: врачи специально обучались не одной лишь медицине. Но и медицину они тоже выучили прекрасно — так что товарищ Вейншток даже не догадывался, что он вообще на какие-то вопросы отвечал…
А вот Иосиф Виссарионович с ответами товарища Вейнштейна с большим интересом ознакомился. А затем задал Лаврентию Павловичу вопрос:
— Что делать будем?
— Я думаю, что было бы неплохо порасспрашивать вот этих товарищей, наш Яков Маркович упомянул, что они могут рассказать нам гораздо больше.
— А как ты их… порасспрашиваешь?
— Есть способы, но мне нужна санкция…
— Считай, что ты ее получил.
— Еще люди нужны, я хотел бы несколько человек привлечь из Баку и Тбилиси, но только на время: там работы им всяко хватает. Но повод… разве что их вызвать на учебу?
— Вызывай. Средства… я попробую из партийных денег…
— Не надо, скоро Старуха вернется, она деньги найдет. Вот ведь девчонка хитрая, из всего прибыли умудряется извлечь! Да, кстати, она теперь знает, что мы знаем о ее возрасте.
— И что говорит?
— Ничего. Как я понял, ей на это наплевать. Да и, откровенно говоря, лично мне тоже: работу она делает, на страну работает не
