Оболенский: петля времени I. Часть 1 (СИ) - Волопас
Княжна посмотрела на меня с сомнением. Кажется, хотела возразить. Она сделала такое лицо, будто её даже задело то, что я сказал. Что ж, меня не волнует, почему она в этот лезет, и я даже не собираюсь убеждать её, что то, что она видела, не имеет значения. Всё, что мне нужно — убедиться, что она знает, что так думаю я. Тогда я стану всего лишь удачливой убежавшей жертвой, которая ничего не знает, и вопросов ко мне не будет.
— Ладно… — протянула княжна. — Раз уж ты так хочешь, проваливай. Я и без тебя разберусь, что это такое, раз уж ты ничего не знаешь.
Не очень-то и хотелось оставаться.
По пути домой, пешком с ховербордом в обеих руках, потому что размер и вес у него не такие уж и маленькие, я ни разу не открыл браслет, даже если мне несколько раз приходили сообщения. Не было никакого желания останавливаться и что-то смотреть. Лишь единожды я подумал, что если на меня напали со вполне ясной целью убить, то дома могло что-нибудь случиться. Эту мысль я отогнал в пользу того, чтобы прибавить шагу. Идти быстрее всяко полезнее, чем переписываться посреди улицы.
Но, когда я вернулся, меня встретили уже в дверях. Мистер Уинтер собственной персоной, мама прямо за ним и Алиса у них под ногами. Семья в полном составе; сначала я выдохнул облегчения, а потом понял, что они уставились на меня, как будто увидели призрака.
— Что случилось? — первым делом спросил я.
Мама порывисто обняла меня, прежде чем подтолкнуть ко входу в гостиную.
— Ты мне скажи! Это я хочу знать, что случилось! Почему ты не отвечал на звонки? Я думала, у меня сердце остановится, — она упала в своё плюшевое розовое кресло и помассировала виски.
— Ты в беде, — услужливо сообщила Алиса, потянувшая меня за край футболки. — Папа хотел пойти тебя искать. Мама сказала, что ты постоянно никому не отвечаешь на звонки и сообщения, и надо подождать. Вот.
— Беда это мягко сказано, — немного истерично усмехнулась мама. — Это мой первый выходной за пару недель, и он заканчивается тем, что мой ребёнок чуть не умирает!
— Ну-ну, Энни, Эван выглядит хорошо, — указал на меня мистер Уинтер. Затем он подошёл ко мне и нагнулся, показывая изображение на своём голографическим экране. Или даже видео — почти как у княжны, только чуть хуже качеством и с другого ракурса. — Это прислал коллега с работы. Я реш’ил, что оно не должно распространят’сья, но из сети нельзя что-то удалить. Но нам уже приказали не отправл’ять это ни в какие новости. Мы очень волновались. Что это?
Приказали, да? Не хотел я, чтобы мой отчим это видел — он слишком любопытен. Ради его же блага нудно срочно что-нибудь выдумать.
— Я возвращался с работы, и из подворотни выскочила бешеная собака, — сообщил семье я. — В жизни она была не такой страшной! И со мной ничего не случилось, я просто немного промок. Правда, всё в порядке!
— Ты уверен? — спросила мама. — И это не выглядит, как собака.
— Я же говорю, в жизни она была не такой. Может, это какой-то монтаж, чтобы выглядело эффектнее? — я сделал вид, что меня и самого занимает вопрос, почему животное на видео такое ненормальное. Всё равно совсем скоро те, кто за этим стоит, попытаются замести следы; да и я сам не хочу, чтобы родные думали, что я в опасности. — Я только немного испугался, но это пройдёт. А собака вроде как утонула.
Кое-как сбежав в свою комнату, я запер дверь и сполз на пол, прислонившись к ней спиной. Как оказалось, убеждать близких, что всё в порядке, и я точно не ввязался ни во что опасное, было ужасно тяжело. Но я справился. Наверное. Алиса смотрела на меня хитрым взглядом, но пусть ещё кто-нибудь поверит соплячке — в её возрасте дети много выдумывают, так что их голословные заявления ничего не значат.
Мама так заработалась в «Скорпионе», что от неё было легко отделаться — у неё и так полно собственных проблем перед презентацией какой-то новой модели. Может, какой-то другой подросток на моём месте думал бы, что его не любят, раз уж работа занимает всё внимание человека, который уже давно не считает копейки. Но, во-первых, я уже давно не подросток (спорно; иногда мне казалось что юношеское тело берёт верх над разумом), а во-вторых, эта мамина черта, преданность работе вопреки всему, всегда была тем, что меня в ней восхищало. Я хотел стать таким же… Но, в конце концов, я не стал никем.
Что ж, теперь я могу это исправить.
Настоящей проблемой всё ещё был мистер Уинтер. Несмотря на его вечно нейтрально-дружелюбное лицо, было очевидно, что в мою историю он не поверил. В общем-то, начни кто заниматься таким вялым сочинительством, я тоже был бы не впечатлён; но если мой отчим полезет в это, кто знает, захотят ли избавиться и от него?
Благо, животные-эсперы, да ещё и с похожими силами, встречаются не так часто. Пока в Царьгороде не высовывалось ничего, кроме той псины. Чтобы найти или надрессировать, а то и всё вместе, кого-то ещё уйдет невероятно много времени; но не исключено что те, кто стоит за всем этим, просто сделают по-старинке. Как и все люди без сил: убьют своими руками.
А, значит, я должен ударить первым. Легче сказать, чем сделать, когда ты самый обычный подросток.
Через несколько дней бездействия и отслеживания новостей о смерти Багрова (исключительно из любопытства) я взял ещё один выходной. Наслаждаясь тем, что ощущение, будто кто-то смотрит мне в спину, исчезло, я прогуливался по рынку с утра пораньше. Михаил Морозов топал за мной, бодрый и свежий в каких-то восемь часов.
Почему Михаил со мной? Я и сам не понял: в один момент он позвонил спросить, свободен ли я, а в следующий он уже отправился со мной за покупками. Момент, когда нужно было сказать нет, я совершенно упустил, да и уже без разницы — будет лишняя рабская рабочая сила.
Конечно же, я не девица, отправившаяся за покупками. А рынком я обозвал улочку, заполненную маленькими магазинчиками всякой всячины; здесь всё гораздо дешевле, чем в каких-нибудь торговых центрах. Мама, не слушая отказов, дала мне немного ненужных вещей, оставшихся с её работы, но это было даже далеко не всё, что мне нужно. А цель великая: не просто поставить Нову на ноги, но и сделать из неё лучшую версию самой себя. И гораздо лучшую, чем ширпотребные роботы.
— А теперь нужно посмотреть камеры, — я сверился со списком, просматривая ассортимент очередного магазина. Глаза пробежались по стойке с микро-камерами, которые можно вставить в так называемые искусственные глазные яблоки. — Плохая, точно зернистая, эта сломается… А это что, неизвестный бренд? Точно нет.
Я бормотал себе под нос. Михаил рассматривал головы андроидов где-то сзади. Стойка выглядела жутко; в основном, потому что эти самые головы были так плохи, что их будто с пластиковых кукол оторвали. Бывает намного лучше! Какой смысл делать андроида, если он такой неприятный на вид и жуткий, что ты мечтаешь заменить его на обыкновенный робот-пылесос?
Михаил, как оказалось, в технике ничего не смыслит. Примерно как я в том, как он умудрился стать таким гигантом к шестнадцати годам. Несмотря на это, взаимодействовать мы всё равно умудрялись. Правда, чаще из-за того, что Морозов отчаянно цеплялся за возможность сопровождать меня во всех этих непонятных ему делах.
Оторвав от сердца кучу денег за пару хороших камер, я вытащил Мишу из магазина, прямо на светлую улочку со свежим асфальтом и редкими аккуратно постриженными кустами. И наконец я задал вопрос, который крутился на языке уже какое-то время:
— Ну что за представление ты разыгрываешь? Говори давай, что случилось. Хватит притворяться грустной тенью, которая ходит за мной по пятам.
Миша вздохнул. В который раз. Непривычно видеть его таким… неэнергичным.
— Всё нормально, — ответил он, вроде как, даже честно. — Просто сегодня приезжал отец… Забрал младших на день, и я просто решил развеяться. Я думал, что если отвлекусь и выберусь из дома, это поможет… Но теперь я просто беспокоюсь издалека.
Я хохотнул.
— В самом
