Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон

— Никого, — мрачно заключила гарпия. — Проклятье!

— Может, он уже убежал? — Нина искоса глянула на подброшенный предмет. — Что это такое?

— Я бы услышала, — сердито пробормотала соседка и, закрыв входную дверь, опустилась. Взяла косу и поднесла к носу. Принюхалась. На выдохе произнесла: — Аврора. Её духи.

При осмотре косы Агния заметила вплетённый в волосы стебель. Выглядел он сухим, ветхим. Девушка, ногтем подцепив его, вытянула побег и согнула. Не сломался.

— Что? — испугалась Нина. — Ты в этом уверена?

— Среди сектантов принято срезать волосы предателей, — поднявшись на ноги, пояснила Майнью и сжала свидетельство в кулак. — В них вплетают акаризский стебель — паучий цветок… Это значит, Аврора их подвела.

— Ты это сейчас серьёзно? — Нина взволнованно пригладила волосы и покосилась на закрытую дверь. — И ты прямо уверена, что это не имитация?

— А кому это нужно? — в ответ спросила Агния и, обойдя соседку, пошла в свою комнату. — Они не взаимодействуют со следствием, но преследуют родственников своих участников, доводят их до… всякого. Может, конечно, это и подражатели, но в одном я уверена наверняка: Аврора мертва. Она бы не позволила просто так срезать свои волосы.

— Может… Может, она просто решила сменить стрижку! — Нина пыталась найти происходящему разумное объяснение. Разумное для неё. — Да и было бы странно, будь у них только такой метод… наказания? В самом деле, не все же носят длинные волосы.

— А ты считаешь, что они срезают только волосы? Поверь, будь она обрита налысо, мы получили бы куда более зловещий презент.

Спокойствие Агнии поражало. Нина потерянно посмотрела в её спину и не знала, что ей ещё сказать. В конце концов, она поинтересовалась:

— Откуда ты столько всего знаешь?

— Пришлось почитать об этих ребятах, когда мелкая увлеклась… всем этим, — отвечая, Майнью даже не смотрела на Нину. — Тем более, что я и раньше получила почти такую же лет двадцать назад. Только не знала, что это значит… Но тогда и информацию добыть было сложней.

Следом за Агнией Нина зашла в её комнату. В подтверждение своим словам бывшая гарпия достала из небольшой коробки сначала медную косу, а затем старый снимок и протянула его. На нём были запечатлены сёстры с родителями на заднем плане — лица последних закрасили маркером.

— Ваши родители, — осторожно предположила Нина, — мертвы?

— Это наименьшая из бед. — Агния забрала фотографию. — Они были язычниками, сектантами. Мы должны были пойти по их стопам, но нас спасло то, что их казнили.

— Язычники? — Переспросив, Нина осела на кровать. — Их из-за этого казнили?

— Точно не знаю, — вернув «артефакты» в коробку и добавив новый, сказала Агния. — Менторы говорили, что нас оставили, в Градемине… незадолго до этого. Может, потому и казнили, что оставили. Мы знаем только то, что их убили свои же, по волосам. Их подбросили к порогу семьи, в которой мы воспитывались. Аврора этим больше интересовалась и, как ты видишь, к чему это привело… Она попросила подержать косы у себя, пока она не разберётся с жилищным вопросом… Но теперь, видимо, они навсегда останутся у меня.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

15-ый причал водного вокзала

2-20/995

Наутро всякий градеминец проклинал Дунари: необъяснимым образом со дна реки поднимались останки разной степени разложения — как животного происхождения, так и человеческого. Скелетированные в массе своей, но иные картины могли травмировать психологически неустойчивого очевидца. К берегам выносило как целые тела, так и их части. Вместе с ними река выплёвывала на поверхность разные вещи. Прежде репортёров да зевак набережные-пляжи заполнили расползающаяся на волокна одежда, расклеившиеся сумки и украшения. Драгоценности, переливаясь пролитыми слезами, вспыхивали на камнях и песке, благодаря чему километры вдоль Дунари горели ярче новогодней ёлки.

Испарения кроворек дополнились тошнотворно-сладким запахом разложения и тины, соли. Вонью наполнились беспокойные земли столицы. Респираторы сменились противогазами; дышать становилось труднее. Кратковременно распространение элегии стало наименьшей проблемой.

Тело Авроры Майнью выбросило близ 15-го причала. Ближе к полудню останки подняли. Несмотря на то, что они немало времени провели в воде, ни гниение, ни омыление не коснулись их. Вместо этого труп буквально оброс кристаллами, за счёт чего практически полностью сохранил первозданный вид.

По дороге Хелена Хольт изучила предоставленное Красмор досье. Данных об Авроре Майнью собрали немного: меньше, чем обо всяком подтверждённом участнике ABICO. Со времён казней 985-го года культисты стали осторожней, и отличить их от простых инакомыслящих зачастую казалось непосильной задачей.

Хеленой неумолимо овладевал страх — с каждым днём он становился всё сильнее, петлёй затягиваясь на шее. Просветов среди поражённых облаков оставалось всё меньше, и город всё больше начинал походить на тень себя прежнего.

Хольт оказалась в числе первых прибывших на место. Она коронером провела освидетельствование тела. Если при жизни рост его был около метра шестидесяти, то теперь вытянулся до двух. Не отводя от трупа взгляд, ундина надела латексные перчатки — разом две пары, чтобы минимизировать собственные следы — и провела первичный осмотр. Одежда, как и вся органика, прошла процесс кристаллизации: для вскрытия её потребовалось бы срезать. Большая часть кристаллов имела светлый цвет, но в области живота переливалась от красного до багрового. При помощи пинцета ундина отщипнула от кристаллов небольшие фрагменты и разложила по пакетам.

С ходу установить причину смерти оказалось невозможно.

— Госпожа Хольт? — обратился к ней женский голос. Поднявшись, ундина обернулась и увидела Агнию Майнью.

— Здравствуй, — кивнула ей она и припомнила: — Полагаю, не о такой встрече с сестрой ты грезила?

Бывшая гарпия стоически проглотила шпильку. Вместо того, чтобы возмутиться, поблагодарила:

— Спасибо, что оповестила меня.

Хольт кратко кивнула.

— Прими мои соболезнования, — произнесла она и, опасливо посмотрев по сторонам, добавила тише: — Другого опознания не будет… К тому же, в городе действует негласный запрет на иные поминальные службы, кроме… Ты знаешь.

— Да. Я знаю. Ещё раз спасибо.

Едва Агния склонилась над останками сестры, как Хольт коснулась её плеча со словами:

— Будь готова, сестра: грядёт буря.

***

Об обнаружении тела Залерт узнал благодаря передаче на крематорской волне: он недолго думал, прежде чем надел походную форму и маску. Взяв с собой ксиву, странник покинул уже опостылевшую квартиру.

Залерт сразу закашлялся, когда вышел на улицу. Спешно натянул свой противогаз и зажмурился, когда механические глаза обволокла красная пелена. Мужчина, отвыкший от моргания, прикрыл их веками. Программный анализатор засбоил; картинка стабилизировалась только через несколько секунд. Когда Дмитрий вновь открыл глаза, мозг получил сигнал о токсичном элементе, неизвестном химической таблице.

Повсюду царил смог от многочисленных костров, что должны были спасти город от падения. Все помещения строго изолировали: в общественных местах работали системы кондиционирования. Окна наглухо закрыли. Щели заткнули мокрыми тряпками. Заведения, что не имели предбанника, лишали лицензий. Остальные пускали внутрь не более пяти клиентов. Снять верхнюю одежду, защитную маску, перчатки, надеть новые, не забыть о бахилах… Дмитрий не заметил, когда всё становится так.

Странник беспрепятственно спустился на 15-ый причал — раскрытая у лестницы ксива гарантировала пропуск. Когда мужчина очутился внизу, тело Авроры уже затягивали полиэтиленом. Залерт на негнущихся ногах подошёл ближе и едва не упал на колени. Складирующие останки роботарии покорно отступили, когда зафиксировали нахождение рядом агента.

Дмитрий не решился дёрнуть за бегунок, чтобы ещё раз увидеть скованное смертью лицо.