Бесноватый цесаревич - Александр Яманов
Не может мозг человека XVIII века противостоять информационной атаке демагога из XXI века. Просто нет еще такой подачи исторических событий, основанных на системном подходе или как там это правильно обозвать. К тому же я говорю правду или почти правду. Зря я выдал такую речь на неподготовленную публику, но Остапа понесло. Народ был впечатлен. Герцогиня даже не пыталась сказать что-то в защиту.
Александр явно не понимал, откуда у его брата такие мысли и почему он раньше молчал. Лиза, Юля и Шаховская восторга точно не выражали, они были под впечатлением от моих слов про изуверства католиков. Клерикализм обличать начали еще до меня, но такую сжатую оценку преступлений церкви они ранее не слышали. Головина стала бледной как мел. Все-таки у повышенной эмоциональности есть обратная сторона, по крайней мере, Варвара точно легко внушаема. Я решил ее добить, раз уж начал весь этот концерт в честь ее персоны.
– Вы, наверное, зададитесь вопросом: не выгораживаю ли я православную церковь? Не буду говорить за греков, там всякое бывало, преступлений тоже хватало. Но я не слышал, чтобы православные массово сжигали людей, убивали десятки тысяч отклонившихся от генерального пути или пытали своих женщин за природную красоту. И еще не помню, чтобы православные начинали религиозные войны. Я вам так скажу про нашу церковь. В свое время церковь была едина с народом. И именно православие сохранило наш народ, нашу культуру и наши обычаи. Именно вера позволила нам избавиться от ига татар, поляков и много кого. Но наша церковь никогда не крестила народы огнем и мечом, – продолжаю я, глядя в глаза Головиной.
– Падение и разложение нашей церкви тоже имело место и сейчас все не так гладко, как хотелось бы. Никон, одержимый жаждой власти и подталкиваемый греческими интриганами, многие из которых были агентами Рима, просто уничтожил русскую церковь. Именно так. Раньше наша церковь была в первую очередь русской, а только потом православной. Но кому-то это мешало. Теперь разрушена русская церковь, а русское православие в расколе. Тысячи людей бежали на Дон и Волгу или в другие страны. И с этим необходимо что-то делать в ближайшее время. Но при всем при этом наша церковь не оскотинилась до такой степени, чтобы призывать уничтожать собственный народ.
Под пристальными взглядами всех присутствующих делаю еще глоток чая. Чувствую, что наговорил минимум на выволочку от Екатерины, но продолжил:
– Я не призываю вас завтра начать креститься двуперстно, – говорю, глядя на Головину. – Но вы достаточно образованная и влиятельная женщина, чтобы добраться до источников. Может, вместо того чтобы увлекаться иностранными веяниями вроде масонства и прочей мистической чуши, подумать о собственной стране? Очень легко поддаться чьим-то увещеваниям и принять сторону католичества. Но почему не попробовать изучить свою собственную историю, в том числе церкви?
Занавес. Штирлиц откровенно провалился. Никогда Константин не поднимал такие вопросы и тем более не выступал в роли пламенного оратора. Плюс фактор возраста, совсем забыл, что мне сейчас семнадцать лет, а не сорок. Не может быть у юнца такого багажа знаний и четкости суждений. Слухов и пересудов теперь не оберешься. К скверному характеру Константина привыкли и относились снисходительно, а может, даже презрительно. Но потерпят ли все придворные группировки, да еще и иностранные державы деятельного и грамотного Константина, с явным уклоном в патриотизм? Переборщил я с высказываниями, и это мягко говоря. Плюс занесло меня на чужую поляну. Тема церкви была очень скользкой. И чего я перескочил на историю, сам не пойму. В конце выступления логики в моих словах было в разы меньше, чем пафоса.
Посмотрел на своих слушателей. Могу сказать одно: в каждом из присутствующих я зародил какие-то сомнения, может, кроме Нарышкиной. В конце концов, один из присутствующих, выслушавших мой монолог, – это будущий император России. И если мои слова не оказали на Александра такого же действия, как на девушек, то отношение ко мне изменится сильно. Моя речь показала, что я уже не просто чудаковатый младший брат. Сблизимся мы или я начну свою игру, зависело в первую очередь от Александра. Он всегда был слишком хитер и расчетлив, чтобы не заполучить такого союзника в свою команду. Значит, буду ждать его решения.
Глава 7
12–15 августа 1796 года, Российская империя,
Санкт-Петербург
За окном возка мелькают пейзажи летнего почтового тракта. От столицы до Гатчины дорога не только хорошо охраняется, но за ней явно следят ремонтные команды, которые не позволяют ей превратиться в болото. Все-таки это основной участок, по которому часто ездит императрица. Это мне в первый раз с непривычки дороги показались ужасными, а так вполне себе грунтовое шоссе. Проезжаем заставы, называемые рогатками, трактиры, почтовые станции, деревни и усадьбы. Строения в массе своей выглядят неплохо, думаю, следят не только за дорогой. Важно, чтобы взоры императрицы не омрачали признаки нищеты и убогости. Показуху придумали не вчера, в этом времени она вполне себе процветает. Даже избы, которые сильно отличаются от привычных для меня домов современной российской деревни, издалека имеют вполне себе пристойный вид.
Что интересно – движение правостороннее, достаточно интенсивное, конечно, для этого времени. Толком разглядеть простой народ не получается. Ну, люди как люди, только бородатые и одеты в русские кафтаны и забавные шапки, похожие на цилиндры. Понимаю, что я еще не встречал толком простых
