Бабочка под сапогом - Юрий Ра
Да, подельник мой Кокоев тот еще фрукт. Ростом выше меня, в плечах шире, рано повзрослевший осетин, что для них норма. Как и я категорически не стал встраиваться в систему дедовщины. Но я так подозреваю, дедушкой он станет классическим. Я Кокоев, говорит, родственник Санакоевых, из чьего рода была первая жена Сталина. Серьезное такое происхождение, родился на улице, где собака племянника генерала пробежала разок. Из молодых кроме его и Бондаренко, еще два белоруса: длинный как веревка Чернявский и Вася Бохан. Если Чернявский классический белорус, то Вася — типичный Вася. Бесполезный, беззлобный разгильдяй, тунеядец и залетчик. Такое ощущение, что ему даже почесаться нельзя, чтоб не вызвать угрозу попадания на гауптвахту. Я не преувеличиваю — так чесаться на дивизионном разводе при заступлении в наряд — это чересчур демонстративно, особенно в паху. Все срочники нашей батареи по численности еле-еле на взвод тянули, но офицеров полный штат. Днем в «моей» как-бы каптерке тусили офицеры, вечером солдаты. Перестарался я чуток с уютом. Молодые приходили ко мне как к своему по периоду, деды — потому что деды, а черпаки-годки, потому что им одним было скучно.
Сто раз говорил, люблю зиму. Любить её тем легче, что дивизионный плац закреплен не за нашим полком, а у нас только кусок дороги перед казармой. Самое начало декабря, снега еще нет, сухо и уныло, но солдата погода не шибко волнует, если в казарме тепло. Пока тепло, а дальше посмотрим.
Командир полка полковник по прозвищу «папа Зотов», прогуливаясь по второму этажу в целях борьбы со скукой забрел и в клуб батареи Управления, оценил ремонт и сделал выводы. В результате меня на целую неделю продали на танковый полигон Репище оформлять номера в офицерской гостинице, отдав под моё руководство бригаду бойцов типа «молодой косорукий, заберите, нам не жалко». Мало того, что молодые, так еще и черноглазые — два узбека и таджик. Таджик, хоть и оказался студентом Челябинского института, активно косил под «моя твоя не понимай». Евроремонт получился такой, что мне лично было стыдно. Кормежка отвратная, по ночам в казарме стоял шум и разборки, меня постоянно пытались обворовать. Так что жить я ушел в гостиницу, которую ремонтировал. Там поспокойнее, но новая напасть — узел связи и классическая связистка-ефрейториня, возжелавшая меня пожалеть. Нет, господа гусары, положение моё не настолько ужасное, чтоб меня жалели такие тети. Тем более, что я не пью.
Вы когда-нибудь видели танковое родео? Нет, не то, которое могут придумать заместители командующих по связям с общественностью, а классическое родео, родившееся в головах танкистов-срочников из солнечного Узбекистана? Я видел, и к моему счастью, не участвовал. Условий не много, ограничений тоже. Во-первых, длится всего пару минут, а во-вторых, «быку» запрещается вертеть башней. В остальном всё разрешено — гоняй на танке по полигону, ныряй в ямы, делай резкие повороты — то есть всё, чтобы сбросить наездника, сидящего верхом на стволе танковой пушки. А наезднику вообще никаких ограничений, можно даже громко орать и держаться за пушку двумя руками. Очень весело и увлекательно, понравилось всем, особенно победителю шоу — наезднику. Он не попал под гусеницы и ходил важный и гордый своим достижением. Черные дивизии, они такие. Вы можете спросить, где в это время были командиры? Не знаю, в гостинице я их не видел, в казарме или около танков тоже. Не ко мне вопрос.
Через неделю приехал майор начальник нашего штаба, охренел от проделанной работы и двое суток мы под его руководством перекрашивали всё, сделанное ранее. Двое суток — означает, что двое суток не спал никто, включая па-пам! — подполковника. Как-то вышло, что вторую звезду на погон он получил, надзирая горе-маляров. Уезжали с полигона мы уже по снегу. По глубокому снегу через поля, через метель топали больше часа на остановку электрички. Будучи опытным солдатом, под шинель на спину и грудь подложил по несколько газет для тепла, и всё равно давал дуба, особенно стоя на платформе. Тут вопрос, что лучше — выйти сильно заранее и полчаса-час ждать на ветру или чуть-чуть опоздать и ждать полдня следующий поезд.
Вернувшись в часть, я неожиданно застал казашонка-дембеля, ошивавшегося в нашей каптерке.
— Это чего, народ? Зачем тут пришлый гражданский? — раз обнаружен казах, спрос с Сатигулова.
— Костя прячется тут. Его демобилизовали, вот он и прячется.
— А чего домой не едет?
— Мне прапорщик Соломатин деньги должен, я давал, он обещал вернуть и не отдает. Прячется от меня. Сам прячусь, его ищу.
— Не ищи, он на Репище, небось от тебя сбежал, возвращаться пока не собирается. Остался ты без денег — этот не отдаст.
Даже не стал интересоваться суммой. Я видел рыбьи глаза этого прапора — вот уж одно слово — мутный. Такие даже в прапорщиках не задерживаются. Совсем неудельный и гнилой. Это ж надо, нашел кого кинуть — солдата! Если я скажу, что стало жалко дембеля, то совру. Это он встречал меня в первый день на ступенях взглядом таким, словно на вошь посмотрел. Но сама ситуация с прапором противна.
Братцы, если декабрь и снег, то и Новый год не за горами? Я люблю этот праздник! Даже рифмую про Деда Мороза и всю эту суету регулярно. Но боевой листок выпускать не буду — идите в пень! Тут дело такое, если что-то мной сделанное понравится начальству, то в качестве вознаграждения это самое закрепят в моих обязанностях. Нафиг-нафиг! Мне истории с каптеркой хватило. Никаких рисунков в дебильских дембельских альбомах, никаких боевых листков, фотоаппарат в руки тоже не берем. Вот у меня каптерка, КБУ, палки тренировочные — достаточно. Палки я сделал, пока каптерку строил и теперь по утрам занимаюсь по индивидуальной программе. А то тут можно жиром заплыть с такой спортивно-массовой работой в полку.
Сложилась традиция — полк выгоняет на зарядку дежурный по части или его помощник. Но помощнику это редко удается. Потому как старлей или летеха не имеют достаточного авторитета, чтоб выгнать толпу на улицу. А капитан или майор вполне могут, когда сами не ленятся. При этом лучшая зарядка совершается, когда дежурит по части наш капитан Мирошков — он выгоняет народ моей палкой из казармы, палку отдает мне, а сам садится на велосипед и неспешно крутит педали рядом с бегущим полком. Если настроение хорошее, еще и лекцию читает о пользе утренней пробежки и
