Новый старый 1978-й. Книга пятнадцатая (СИ) - Храмцов Андрей

После «скачивания» языка Та-Кемет, я стал прекрасно понимать окружающих. Да, они говорили о том, что им осталось идти совсем немного и спорили, кто из мужчин выпьет больше вина на празднике Бает. Так вот почему их так много идут сегодня в Бубастис.

— Мы попали на праздничные гуляния в честь тебя, — сказал я Бает, которая шла молча и смотрела на приближающиеся стены своего города. — Тебе сегодня в жертву принесут многочисленных быков и овец. Если я не путаю, то коров можно приносить в жертву только богине Исиде.

А молчала моя богиня потому, что подпитывалась энергией верующих в неё людей. Она улыбалась и я её прекрасно понимал. Это была её страна, её город и люди, которые считали её богиней и отдавали частичку своей души, благословляя её и молясь ей. Это был созданный ею эгрегор. Бает и сама толком не знала, что существует такая энергоинформационная структура, объединяющая людей с одинаковыми идеями и убеждениями. Религия Древнего Египта — это мощнейший эгрегор, который мы ощущаем даже в XXI веке. Богиня была не в курсе этой терминологии, но всё прекрасно чувствовала и с удовольствием пользовалась этим.

— Очень удачно у нас по времени всё получилось, — ответила она. — Эти праздники я очень люблю. Народ гуляет, пьёт и веселится. А нам нужен храм, посвященный мне. Это самое прекрасное здание в городе. В нем есть множество красивых каменных строений, но моё самое лучшее из них. Оно построено из красного гранита и по размеру самое большое.

Чем ближе мы подходили к городу, тем становилось прохладнее. Это из-за двух каналов, которые были прорыты от самого Нила. Многие паломники добирались до Бубастиса на больших и малых лодках. Уже показались впереди высокие гранитные статуи богини Бает. Она была изображена в виде шагающей женщины, держащей в руках кошку или пшеничный колос. Были и сидящие её скульптуры. А также стояло много высоких обелисков, покрытых картушами и иероглифами, которые восхваляли богиню любви и веселья. Египтяне называли свои обелиски «Солнечный луч», вершину которых обивали золоченой медью. Поэтому пирамидионы, направленные в небо, блестели на солнце, усиливая впечатление богатства и величия у окружающих. Удивительно то, что сейчас в современной Европе находится египетских обелисков больше, чем осталось их в самом Египте. Самый знаменитый и красивый из них установлен в центре Парижа и называется Луксорским.

— Мы идём прямиком в мой храм, — сказала Бает. — Там ты меня, когда я скажу, превратишь снова в богиню-кошку. Я буду разговаривать с Ур-Суну. Это верховный жрец моего храма. Его титул означает «Великий врачеванием».

— Слушаю и повинуюсь, моя богиня, — ответил я.

Бает задорно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Ей было приятно, что я её так назвал.

Когда мы подошли к воротам города, то штук двадцать кошек сразу устремились к Бает. Все идущие рядом мгновенно обратили на это внимание. Со всех сторон послышался шёпот, что кошки почувствовали свою жрицу. А Бает присела прямо посреди площадки на корточки и гладила мяукающих животных, что-то тихо им говоря. После чего встала и пошла дальше вперёд и кошки, словно привязанные, потянулись за ней. Ведь только они знали, что в город вернулась их богиня.

Все расступались, понимая, что идет непростая женщина, раз эти божественные животные признали в ней свою хозяйку. Так мы и шли, собирая за собой всех кошек, которые были в округе. Да, это была главная кошачья столица Египта. В Бубастисе их, в том числе, и хоронили, привозя со всей страны. Здесь был построен для них самый большой в стране некрополь.

Вообще, надо заметить, что египтяне с большой любовью относились ко всем без исключения животным. Геродот говорил, что во многих египетских городах кошек и ихневмонов (мангустов) бальзамировали, после чего погребали в священных местах: «Трупы кошек отвозят в город Бубастис, бальзамируют и погребают там в священных покоях. Собак же хоронят каждый в своем городе в священных гробницах. Так же, как собак, хоронят, ихневмонов; землероек же и ястребов отвозят в город Буто, а ибисов — в Гермополь. Медведей, редких в Египте, и волков, которые несколько больше лисиц, хоронят там, где найдут их мертвыми».

Сам город меня приятно удивил. Прежде всего большим количеством зелёных насаждений и своим огромным свободным пространством. Размах строительства был грандиозен. Никакой тесноты и скученности зданий не было и в помине. А сами здания выглядели монументальными, благодаря своей строгой красоте. Многие из них были построены из привозного асуанского красного гранита. Поражали взор многочисленные колонны, расположенные за фасадами храмов, которые греки называли пилонами. Подобные десятиметровые каменные колоссы обрамляли также внутренние пространства дворцов богатых сановников и вельмож. А храмов в Бубастисе, как и дворцов, было немало.

Согласно древней мифологии, город основала сама богиня Исида, одна из главных богинь египетского пантеона. Исида являлась проявлением «ба» (личностные качества) бога солнца Ра. «Ба» Исиды это Бает. А «ба» Бает это кошка. Одно из имен Исиды звучит как Bast baAset — душа Ба Исиды. Поэтому храм Исиды тоже по праву находился здесь. По правую сторону от нас были видны храмы фараонов Тети II и Пепи I.

Храм богини Бает являлся самым большим и располагался в центре города. Он по площади и по красоте был подобен Луксорскому храму. К нему вела аллея сфинксов. Рядом с храмом Бает в VIII веке до нашей эры построят небольшой храм бога Мехеса, единственного сына Бает. Не считая тех моих двух, которые родятся у неё через девять месяцев. Но они являются плодом нашей с ней любви, а не инцеста, как её первенец. Надеюсь, что им тоже воздвигнут здесь храмы и немаленькие. Ну, или один совместный, но достаточно величественный. Я ведь в будущем собирался часто бывать в Древнем Египте вместе со своими сыновьями.

На большой площади перед храмом уже собралась огромная толпа, ожидавшая выхода к ним главного жреца. Который должен был торжественно объявить о начале празднеств в честь богини Бает. После чего все желающие смогут пройти внутрь и помолиться многочисленным статуям богини-кошки, положить к её ногам денежные пожертвования и попросить у неё помощи и защиты для себя и своих близких. И только по окончании этого начнутся всенародные гуляния и весьма обильные праздничные возлияния.

Бает уверенным шагом прошла сквозь расступающуюся толпу ко входу в храм и даже два двухметровых нубийца, выполнявших роль грозных стражников с копьями в руках, молча пропустили её. Я тоже последовал внутрь следом за ней. Кошки остались снаружи и сели на ступеньках в ожидании возвращения своей хозяйки и госпожи.

Войдя в немаленьких размеров дверь, которая была с двух сторон окружена башнеобразными сооружениями в виде усеченных пирамид, мы попали в прохладный полумрак вестибюльного зала храма. Там нас встретил верховный жрец, абсолютно лысый мужчина, так как ему было положено по его сану раз в три дня брить голову. Он попытался что-то сказать, явно недовольный нашим приходом. С ним рядом находилось несколько таких же лысых жрецов рангом поменьше. Среди них были Нт-ntг, то есть «слуги бога» или «пророки бога» и wab-жрецы, то есть «чистые», которые сделали попытку остановить нас. Но Бает ментально передала мне просьбу вернуть ей настоящий её облик, что я мгновенно и сделал.

Жрецы, увидев такую потрясающую трансформацию, в результате которой их глазам предстала сама богиня, сначала замерли с широко отрытыми от удивления и ужаса глазами, а затем пали ниц перед ногами Бает.

— Прости нас, о светлейшая богиня, — произнёс дрожащим голосом главный жрец. — Мы сразу не признали тебя. Не гневайся на нас, твоих земных слуг, недостойных даже видеть тебя.

— Встань, Ур-Суну, — сказала Бает. — Я не гневаюсь на тебя. Я приняла облик своей же жрицы, чтобы спокойно попасть на мой праздник. Отпусти своих помощников, нам надо поговорить наедине.

Главный жрец махнул рукой и сопровождавшие его, так и не посмев поднять глаза на Бает, встали и начали пятиться назад, постоянно кланяясь. Во как опасаются мою сожительницу, аж спину ей боятся показать. Правильно, нельзя поворачиваться спиной к богине, так как она может воспринять это как знак неуважения к себе. Это они знали хорошо.