М.Н. Тихомиров - Древняя Москва. XII-XV вв.
Московские князья быстро учли выгоды поддержания добрых отношений с итальянскими купцами. Дмитрий Донской уже жаловал некоего Андрея Фрязина областью Печорой, «…как было за его дядею за Матфеем за Фрязином». Пожалование подтверждало первоначальные грамоты, восходившие к временам предшественников Дмитрия Донского, начиная с Ивана Калиты. Что искал Андрей Фрязин на Далеком Севере? Вероятно, целью его пребывания в Печоре была покупка диких соколов, необычайно дорого ценившихся при владетельных дворах Европы. Дикие птицы («поткы») входили в состав дани, платимой в Орду еще в конце XIII в. Соколиная охота была любимым занятием, например, императора Фридриха II, короля Сицилии, оставившего по себе книгу о соколиной охоте. Потешающимся соколиной охотой изображен и последний потомок Гогенштауфенов, юный Конрадин. Следовательно, спрос на печорских соколов в Италии обеспечивался постоянно и поддерживался высшими кругами общества.
ВОЛЖСКИЙ ПУТЬ
Вторым важнейшим направлением московской торговли было восточное. Волга связана с Москвой прямым водным путем, но все-таки Москва находилась в менее выгодном положении, чем Тверь, которая вела непосредственно торговлю с отдаленными странами Востока. Тем не менее Волга и для Москвы имела немалое торговое значение. Из Москвы до Волги добирались двумя водными путями: первый вел по Москве-реке и Оке, второй по Клязьме. В Казанский поход 1470 г. москвичи «…поидоша Москвою-рекою к Новугороду к Нижнему, а инии Клязьмою». К первым по дороге присоединились владимирцы и суздальцы, ко вторым – муромцы. Дмитровцы же, угличане, ярославцы – одним словом, «вси поволжане», шли Волгой. Местом встречи русских отрядов был Нижний Новгород.
Русские прочно утвердились на Средней Волге еще в XIV в. Этим объясняется поход московской рати на Великие Болгары 1376 г., окончившийся тем, что болгарские князья признали свою зависимость от Москвы и посадили в городе московского наместника и таможенника.
«Волжский путь», как он характерно назван в одном летописном известии, проходил по населенным местностям, гораздо более населенным в XIV-XV вв., во времена Золотой Орды, чем позже, в середине XVI в., когда от Казани до Астрахани лежали пустынные места, которые русские начали заново колонизировать. Главными торговыми центрами на пути от Нижнего Новгорода были Великие Болгары, Сарай и Астрахань. В Нижний Новгород сходилось немалое количество армянских и «бесерменских» купцов, под последними понимались вообще купцы из мусульманских стран. Кербаты, лодки, учаны, паузки, струги и другие речные суда стояли в летнее время под городом. От Нижнего Новгорода поднимались вверх по Волге к Твери или по Клязьме к Владимиру. Волжский путь посещался самыми различными купцами – русскими и восточными.
Московские купцы принимали немалое участие в волжской торговле. Вместе с Афанасием Никитиным из Астрахани в Дербент ехали тезики (бухарские купцы, таджики) и 10 «русаков», а в другом судне 6 москвичей и 6 тверичей. Торговля Москвы с волжскими городами особенно усилилась после возникновения Казанского ханства, вступившего в тесные торговые связи с Москвой.
В конце июня на праздник Рождества Ивана Предтечи в Казани собиралась ярмарка, на которую съезжались русские и восточные купцы. В их числе находим и москвичей. Об этом нам говорят две митрополичьи грамоты к казанским ханам с просьбой об оказании помощи митрополичьим слугам, едущим в Казань.
Восточная торговля оказала большое влияние на русский торговый лексикон, введя не только некоторые обозначения денежных единиц (деньга, алтын), но и своеобразные понятия торговых сделок и угощений (могарыч – угощенье, маклак – посредник и т. д.).
ТОРГОВЛЯ МОСКВЫ С ВОСТОКОМ
Волжский путь связывал Москву с отдаленными странами Востока, которые вовсе не были столь недоступными для русских купцов, как это порой представляется в некоторых наших исторических работах. Вот, например, любопытный список стран, завоеванных Тимуром: Чагодей (Чагатаи в Средней Азии), Хорусане (Хоросан), Гулустане (Гюлистан), Китай, Синяя Орда, Ширазы (Шираз), Испаган, Орнач, Гилян, Всифлизи (Тбилиси), Тевризи (Тавриз), Гурзустани, Обезы (Абхазия), Гурзи (Гурия), Бактата (Багдад), Железная Врата (Дербент), Сирия, Вавилонское царство, Севастия, Армения, Дамаск. Русский автор хорошо передал названия отдаленных стран в их употребительной русской форме, так, как некоторые названия приведенного списка встречались в разных местах нашей летописи. Отдельные названия, испорченные переписчиками, легко восстанавливаются с помощью других текстов. Так, малопонятное «Всифлизи» исправляется списками Софийской второй летописи, где стоит «Тефлизи».
Восточные купцы, в свою очередь, посещали Москву и пользовались в ней значительным влиянием. Во время междоусобий середины XV в. упоминаются Резеп-хозя и Абип, которым задолжал князь Юрий Галицкий, затративший большие деньги на подкуп золотоордын-ских вельмож. С восточными купцами заключались сделки, и на их имя составлялись письменные документы – «кабалы».
По Волге шли на Восток меха, кожи, мед, воск; с Востока привозились ткани и различные предметы обихода. Значение восточной торговли для русских земель XIV-XV вв. чрезвычайно велико и нашло свое отражение в русском словаре, где восточные названия тканей и одежды утвердились очень прочно. Так, уже в духовной Калиты названо «блюдо ездниньское» – из Иезда в Персии, «пояс золот царевьский», т. е. золотоордынский, 2 кожуха «с аламы с жемчугом» (т. е. богатые воротники с украшениями, от арабско-татарского слова «алам» – значок). Торговля Москвы с Востоком только начинала развиваться в XIV-XV столетиях, но и тогда уже достигла значительного объема. Поэтому даже в церковных книгах мы порой находим неожиданные записи восточных слов, почему-либо заинтересовавших переписчика или владельца рукописи. «Бирь, еки, уючь, торчь, беш, алты»,- читаем, например, на страницах одной книги XV в. названия восточных цифр.
ДМИТРОВ И ПУТИ НА СЕВЕР
Немалое значение имели для Москвы и ее связи с отдаленным Севером, которые поддерживались при посредстве Дмитрова, ближайшего северного пригорода Москвы. Рост этого города стал особенно сказываться в XV столетии, когда Дмитров делается стольным городом удельного княжества. Как быстро росло значение Дмитрова, можно проследить по тем князьям, каким он доставался в удел. Дмитрий Донской отдал Дмитров четвертому своему сыну Петру. Василий Темный передал его во владение второму сыну Юрию. Позже Дмитров попал также второму сыну Ивана III – Юрию Ивановичу. Таким образом, Дмитров в конце XV- начале XVI в. доставался вторым сыновьям великого князя и, следовательно, считался самым завидным уделом, поскольку великие князья наделяли детей городами и землями по старшинству. Самым старшим и доставались лучшие уделы.
Экономическое значение Дмитрова зиждилось на том, что от него начинался прямой водный путь к верхнему течению Волги (Яхрома, на которой стоит Дмитров, впадает в Сестру, Сестра в Дубну, приток Волги). Устье Дубны было местом, где речной путь разветвлялся на север и запад. Здесь товары нередко перегружались из мелких судов в большие. Удобное положение Дмитрова особо отмечалось Герберштейном точно назвавшим все реки, которые связывали город с Волгой. «Благодаря такому великому удобству рек, тамошние купцы имеют великие богатства, так как они без особого труда ввозят из Каспийского моря по Волге товары по различным направлениям и даже в самую Москву», – пишет далее Герберштейн. Дмитров вел крупную торговлю с Севером, откуда везли соль, которую закупали не только дмитровские купцы, но и монастыри, порой в больших размерах. Таким образом, при посредстве Дмитрова поддерживались торговые отношения Москвы с Далеким Севером. Московские промышленники ходили на Печору ватагами уже при Иване Калите. Владея Дмитровом и устьем Дубны, московские князья держали под своим контролем верхнее течение Волги. Поэтому Углич, Ярославль и Кострома рано оказались в сфере влияния московских князей.
Речной путь от Дмитрова на север до Белоозера засвидетельствован рядом известий. Во время нашествия Ахмата этим путем бежала великая княгиня Софья Фоминишна. Покинув Москву, она «…поиде к Дмитрову и оттоле в судах к Белуозеру». Той же дорогой позднее ездил в Кирилло-Белозерский монастырь Иван Грозный. Удобные речные пути являлись предпосылками для раннего проникновения владычества московских князей на Дальний Север. Еще в конце XIV в. появился «владычный городок» на Усть-Выми (при впадении Выми в Вычегду), сделавшийся резиденцией пермских епископов и оплотом московских князей на Севере.
Северный путь имел большое значение для Москвы, так как по нему в основном поступали меха и охотничьи птицы. Север доставлял в московские пределы и соль – один из важнейших товаров средневекового времени.
