Алексей Селецкий - Когда наступит ночь
– Натаныч, мне на тот берег надо! Срочно! Катер дадите?
– Опять потянуло?! Нет уж, сиди здесь! Сам вчера жаловался, что тебя последнее время не туда ведет.
– Это другое. Там… Ну не могу я это объяснить! Слов не хватает! Там затевается что-то похлеще, чем эти пацаны с кабанами устроили. Корежит меня от этого. Насчет «потянуло» – тут ты прав, и это тоже. Только на этот раз по-другому. Юрий Натаныч, надо мне ехать, надо, поверь! Если не поеду – что-то такое случится… Не только себе не прощу, а вообще всем хреново будет! Ну вот предчувствие у меня такое, и все!
– Предчувствие, говоришь, – егерь задумчиво посмотрел туда, где за колышущейся темно-синей полосой леса пряталась река. – Может, и предчувствие. Только на той стороне уже не наш район, а мы не милиция. Не имеем мы там права пресекать и задерживать. Даже если сейчас злой чечен ползет на берег, тащит гексаген. Обязаны сообщить местным правоохранительным органам. Так что катер я тебе не дам.
– Натаныч, ну ты что, не понимаешь?! Там сейчас еще хуже! Ну, Натаныч, ну, твою ж мать!!!
– Не ори!!! – свирепый рык эхом вернулся от стены деревьев. – На кого пасть открыл, сопля дурная! Я Натаныч уже больше лет, чем твоему отцу исполнилось! Не Юра, а именно Натаныч – по отчеству! А тебе бы сначала старших дослушать, ты, древний!.. – и тут Александр отшатнулся и отступил на пару шагов. Плотный вал ругани ударил не хуже штормового, девятого. В нескольких выразительных словах егерь кратко описал биографию и моральный облик своего стажера, не забыв упомянуть особые способности. В том числе умственные. Ни разу не повторившись – по крайней мере, ухо не уловило. Не до того ему было, уху – оно покраснело и начало скручиваться в трубочку.
Наконец урок русского языка закончился. Александр облегченно вздохнул.
– Дыши, дыши, салага. И учись. Мозгами шевели хоть иногда. Врачи говорят, полезно. То, что может быть хуже – понимаю. Поэтому и катер не дам, и на тот берег не отпущу. Одного. Ты мне вчера рассказал, какие у тебя способности влипнуть в дерьмо по глупости и излишней резвости. Так что ты уж извини, придется с тобой ехать.
– Натаныч!..
– Опять «Натаныч»! Думаешь, только тебя, дурака, жалко? Катер-то казенный, за мной числится. Ну, поедешь, ну, влипнешь – а кто это корыто назад приведет?! Ты небось с голыми руками ехать собрался?
– Нет, конечно. Пистолет возьму, ружье. Ты автомат берешь?
– Ни за что! И пистолет оставлю. А то вдруг, не ровен час, стрелять придется.
– Ну так и я о том же…
– Спишем тебе на молодость и отсутствие опыта. Ты сейчас не государственный человек и не в разведку идешь. Понял?
– Гильзы?
– И пули. Дошло все-таки! Раз там не наш район, значит, там нас и быть не может. У меня те трофеи не единственные, найдется, что прихватить в дорогу. Бери лопату, пошли.
* * *Река словно раздумывала – дать вволю разгуляться тяжелому осеннему шторму или подождать немного. Подожди, милая, подожди еще немножко, дай дело сделать. И без того короткая злая волна то и дело бьет катер в скулу, забрызгивет стекла и приподнимет корму. Обиженно взревывает водомет, глотнувший воздуха, ему вторит двигатель. Плохо. Нельзя так с машиной, она не человек, может не выдержать. А что делать? Кому в наше время легко?!
Всем тяжело. Натаныч впился в «баранку», не дает катеру развернуться и сбежать от волн. Интересно, не занимался ли бывший вертолетчик серфингом на досуге?! Каким-то особым чутьем он различал в темноте за мокрым стеклом самые крупные волны, чуть доворачивал – и катер проскальзывал по белеющему гребню. Шипела пена, рычал мотор, дрожал корпус – но упрямое суденышко ползло туда, куда его направляли люди.
"Я бы так не смог, – с тихой завистью подумал Александр.
– Добрался бы, но не скоро. И потом еще воду отчерпывал бы полчаса". Нависающие над рекой холмы уже не звали к себе. Наоборот. От них хотелось бежать, бежать быстро и далеко, спрятаться там, откуда их не будет видно. Убегать следовало сейчас же, не медля ни секунды – пока не случилось нечто ужасное. Так, должно быть, звери чувствуют приближающееся извержение вулкана и вовремя спасаются бегством. Холмы набухали, готовы были прорваться от малейшего прикосновения, в любой момент – как созревший гнойник.
Катер подпрыгнул на очередной волне, по днищу загрохотало железо. Александр нагнулся и поднял упавшее ружье. Хороший трофей Натанычу когда-то достался. Десять патронов, и еще один можно в ствол загнать. Что и сделано. Магазин меняется за пару секунд – благо не поленился связать «рожки» изолентой. Двадцатый калибр – хочешь, картечью стреляй, хочешь – пулей. Пули со стальным сердечником, кстати. Кирпичную стенку пробивает – перед выходом опробовали. Инструмент для вскрытия гнойника – самый подходящий, жалко только, что в боекомплекте серебряных пуль не предусмотрено. Судя по ощущениям, сегодня они не помешали бы.
Слева видна была только черная, мерцающая под звездами вода, и такой же черный береговой обрыв. Проползло смутно белеющее пятно – осыпь. Мотор заурчал тише, катер перестало бить и начало раскачивать с борта на борт. Наконец внизу заскрежетало.
– Прибыли, разведка! К десантированию! Готов – пошел! – Натаныч вынырнул из рубки первым, спрыгнул на берег, вбил в щебенку якорек. – Тебе правее и вверх, если я все правильно понял.
– А вы? – Александр прыгнул следом. Попал на мокрое, чуть не упал – под ногой скрипнуло, подошва съехала с гладкого камешка. Берег над головой круто поднимался к звездному небу. Неплохой обрывчик – от каменистой полоски подножия до смутно различимого верхнего края метров семьдесят. В лучшем случае.
– Я тут останусь. По такой погоде катер без надзора оставлять нельзя – унесет или разобъет, если ветер поменяется. Если что – выходи к этому месту поверху. Там отвесного меньше двух метров, дальше камешки, осыпь. Спину и все, что ниже, обдерешь, но съехать до воды можно. Главное, ноги не сильно расставляй – там кое-где деревца проросли, об них лучше ботинками тормозить. Ну, пошел. Осторожнее там! Если тебя опять оглушит, лежать будешь до утра, раньше я тебя не найду.
– Будем жить, Натаныч!
– Будем, Саня!
Бесшумным волчьим шагом по щебню не пройдешь. Впрочем, если здесь есть кому слушать, то уж рокот катера наверняка распознали.
Скоро в прибрежной стене показалась широкая щель. Овражек, здесь наверх. Все-таки есть что-то хорошее в потере сверхчувствительности: раньше не выдержал бы давления, а сейчас ничего. Приспосабливаемся понемногу.
Налево пойдешь – к Трем Братьям придешь… Знакомый овраг, оказывается. Вот в этот шиповник тогда и летел. Дальше можно и вовсе без всякого чутья дойти.
Лес здесь беспокойный. Напуганный даже. Интересно, кем? Впрочем, скоро все выяснится.
Оп! Чуть не налетел. Тонкая такая леска поперек тропинки, как заметил, еще и среди ночи – сам не понял. Опять чутье с предвидением, не иначе. Ясно-видение. К чему эта леска привязана, к гранате? Не так страшно. Хлопушка новогодняя. Впрочем, для того, чтобы гостю не пришлось стучаться в дверь, достаточно. Успешно заменяет сигнальную мину. Умные, однако, ребята сегодня здесь гуляют.
То, что он встретит именно людей, было ясно почти сразу. Как только дошел до первых кустов. Лес попробовал оттолкнуть от себя чужака, потом передумал. Почувствовал своего. Интересно, а через реку он с нашим не перекрикивается? «Кто это по мне ползет? – Да не пугайся, это наш новый егерь. Человек свой». На чужих бы не нарваться, а то тайна сия так и останется нераскрытой. Обидно будет. Всю оставшуюся жизнь.
Неизвестно почему, но Александр вдруг почувствовал, что вперед он шагнуть не может. Ну вот поднялась нога, а опускаться не согласна. Отшагнул назад – пожалуйста, сколько угодно. А вперед – ни-ни. С чего бы это?
Внутреннего зрения не было, а обычное ничего не видело.
То есть веточки, травинки, листья под ногами – пожалуйста, и никаких препятствий. С чего бы тогда?! Попробовал обойти справа – та же история. Слева – прошел на шаг дальше и снова уперся. Ткнул перед собой стволом ружья – проходит свободно. Кинул сучок – пролетел, только зашелестело и треснуло. Пошел, время от времени проверяя возможность пробиться в нужном направлении – бесполезно, словно забор посреди леса поставили. Так до утра и ходить вокруг да около? Между прочим, время к полуночи приближается. И чувствуешь себя при этом все хреновее и хреновее. Значит, кто-то на хлопушки не понадеялся, придумал что-то поинтереснее. Чтобы не мешали гулянке всякие посторонние.
Между прочим, о таком «невидимом заборе» даже от Древних не доводилось слышать. Мелкие участки, не пропускающие или отталкивающие – сколько угодно. Дверь запечатать – пожалуйста, без проблем. Но не гектар леса огораживать! Не хватит на это сил.
Над головой ухнуло. Александр отскочил за дерево, вскинул ружье… Вот же сволочь, напугал-то как! На ветке высоко над головой сидел здоровенный филин, смотрел сердито: кто это еще шляется, железяками размахивает?! Моргнул, повертел головой с торчащими перьями-ушами, спланировал между деревьями – прямо через невидимую ограду.
