Вениамин Гиршгорн - БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН

Вечером к темному небу от взбесившегося города поднимались одна за другой юркие ракеты и там расцветали прихотливым цветением, осыпая лепестки на крыши. Вечером вдоль домов карабкались цветные транспаранты, глазея пылающими буквами в окна, добивая замученного обывателя ненавистным:

8

Париж был побежден…

Император наградил Фуранже орденом Почетного легиона и особым указом назначил заведующим имперским Отделом художественной рекламы.

Графу Сен-Симону опять не повезло: его подробный доклад о раскрытии опасного заговора был возвращен обратно со следующей резолюцией: «Заговор держите про запас. Теперь Франция занята рулеткой. Не будем ей мешать развлекаться».

Казино на улице Равенства, любимое детище Фуранже, спасло империю от позорного банкротства, а министра финансов от неизбежной отставки; и министр никогда не забывал, при встрече с художественной рекламой, нежно произнести:

– Дорогой Фуранже, вы были правы. Ваше казино – золотое дно!

На что Фуранже, любезно поклонившись, неизменно отвечал:

– Это идея князя Ватерлоо, мы только скромные исполнители.

Влад осторожно поднимался вверх, держась за шаткие перила.

…Все идет отлично. Сен-Симон ничего не подозревает. Сегодня нужно с Жаном выяснить несколько мелочей… Фу, какая крутая лестница… Не забыть бы узнать, что это за птица адвокат Керено… С такими все время начеку… Теперь, кажется, скоро… Да… Вот квартира художника… А вдруг Жана нет дома?!. Нет, в это время он всегда в своей голубятне… Там, наверно, и Батист… Это было бы хорошо…

Наконец узкий коридор. Влад ощупью пробирается вперед, отсчитывая шаги… Знает: прямо – десять, направо – восемь и первая дверь – комната Жана. Вдруг совсем близко веселый смех, прерванный поцелуем.

– Постой, постой, Мари… Я закрою дверь…

Влад бросился в сторону и прижался к стене.

Еще раз метнулся женский смех, потом хлопнула дверь, и мимо Влада, чуть-чуть не задев его, прошли двое… Они шли, тесно обнявшись, и каждый свой шаг отмеряли поцелуем. В один из перерывов сладостного занятия знакомый голос прошелестел:

– Ты меня любишь?

– Да, Жан… Тебя одного…

– Моя маленькая Ма…

И опять долгий поцелуй.

Уже перестали недовольно поскрипывать перила, уже где-то далеко, далеко внизу булькал легкомысленный мотив любовного дуэта, а Влад все еще стоял, прижавшись к холодной стене, прикусив непокорные губы, которые опять вспомнили, как произносится это единственное слово – любовь, вспомнили последние прикосновения и терпкий вкус тяжелой женской слезы.

9

– Нет, нет, князь! Только не сегодня… сегодня я никак не могу.

– Но…

– Завтра… завтра…

– Приказ нашему флоту немедленно выступить к английским берегам.

– Английским берегам?… Так… сегодня… хорошо… Давайте.

– Кстати, позвольте вас, сир, поздравить.

– Благодарю… Благодарю… – на всякий случай бормочет растерявшийся Наполеон.

– Вы, конечно, помните это маленькое событие?

– О, да, да, – чувствуя страшную неловкость, проговорил Наполеон, – но ведь это, князь, такие пустяки, такие пустяки, что, право, не стоило и…

– Но все-таки.

Князь ушел… В саду шелестят деревья заплатанными, закоптелыми в пороховом дыму знаменами.

– О каких событиях говорил князь? Проклятая память! Ничего не помню! Какие события?… Черт, какая память, какая…

Разве мог знать старый император, что в этот самый майский день 1821 года на мрачном и пустынном острове, заброшенном в океане, к нему, оставленному и осмеянному в «том времени», пришла смерть?!.

10

«Заговор держите про запас…»

Так собственноручно написал император.

И в доме, отгороженном от любопытной улицы густо посаженными деревьями, в доме с маленькой едва заметной вывеской «Особый отдел Главной префектуры» заботливо следили за тем, чтобы в назначенный день, когда надоест империи головокружительная рулетка, по приказу императора, добросовестно развлечь скучающего патриота сенсационным заговором.

Для этого ежедневно господин Радон, перед докладом министру полиции, просматривал секретную папку. Первое время тощая и незаметная, она теперь набухла драгоценными уликами.

О, покойник Фуше прекрасно знал свое дело!

Фамилия нужна на улице, фамилия обязательно нужна в синих папках с доносами, но когда человек приходит работать в этот дом, он теряет привычное имя и становится номером. Простым, ничего не говорящим номером… И только смерть вычеркивает его из списка.

– Какие новости, Птифуар?

– Только что пришел № 3603.

– Ну?

– Принес вот бумагу. № 3603…

Кто был этот человек – никто не знал.

В первый же день своего появления в Отделе огромной услугой заслужил благосклонное доверие господина Радона и теперь считался главным агентом. Еще бы! Ведь все нити заговора, наконец-то обнаруженного заговора, находились у № 3603, и господин Радон не скупился оплачивать доставляемые сведения.

И № 3603 добросовестно обходил дымные кабаки, простаивал у заводских ворот, заходил посидеть к старым приятелям и не раз поднимался в мансарду Жана Гранье.

«Жан Гранье» – красиво выведено красными чернилами на обложке. Внутри каждый шорох, каждый жест Жана старательно подшит и занумерован. Рядом «Батист Мильер», и опять бумаги, бумаги, бумаги; и вся жизнь втиснута в тесную папку исполнительным клерком. В третьей – пусто.

Сиротливо лежат несколько записочек, пустяковых, не стоящих чести находиться здесь, в этом доме, но… но они принадлежат Владу.

Господин Радон часто шумно вздыхал, настойчиво тер лоб и жаловался верному Птифуару:

– Против него нет улик… Почему № 3603 их не достает?… Почерк этого проклятого Влада мне ужасно знаком!.. Я где-то видел такой… Подозрительно! Очень подозрительно…

Граф Сен-Симон вошел, как всегда, неожиданно и шумно, довольный, потирая руки. Император только что удачно кончил очередную шахматную партию с князем Ватерлоо и добродушно посмотрел на министра полиции.

– Ну, как поживает ваш заговор?

– Ваше величество, я думаю, наступил момент, когда нужно действовать. Вот перехваченный циркуляр.

– Давайте сюда!..

Наполеон жадно развернул желтую бумагу и стал внимательно читать ее. Владычин с интересом следил, как постепенно исчезали в глазах императора веселые огоньки, как лицо становилось резче и надменнее.

– Негодяи слишком обнаглели! Князь, полюбуйтесь, что они пишут. Тут и вас прохватывают… Министр прав! Нужно действовать.

– Я, ваше величество, думаю арестовать неожиданно их всех во время собрания. А? Это будет удобно, а главное, в наших руках окажутся все вожаки! А?

– Да!., да… Граф Сен-Симон, правительство ничего не имеет против ареста заговорщиков. Только поменьше шума.

– Тогда, ваше величество, завтра заговор будет Раскрыт.

– Желаю успеха, граф!

И, отвесив глубокий поклон, министр полиции, сияющий, выбежал из императорского кабинета.

11

– Послушайте, № 3603!.. Значит, «Фригийский колпак»?

– Да, в задней комнате.

– Время?

– Восемь часов.

– Вы поведете нас туда?

– Нет.

– Что-о?

– Нет. Меня могут узнать, и тогда…

– Птифуар, № 3603 прав. Мы пойдем одни. Итак, если оцепить весь квартал и медленно сжимать кольцо, впуская в него всех, но не выпуская никого, то голубчики окажутся в западне.

– Да, господин Радон! «Фригийский колпак» не имеет другого входа, а переулок Трех Святителей упирается в тупик.

– Это хорошо!.. Все идет отлично… Можете идти, № 3603… Пока вы свободны.

Мари знала: около двери есть незаметная щель, и туда Жан кладет ключ, когда уходит надолго.

Сегодня тоже ключ лежал там. Второй день Мари находит его в сырой щели. Второй день Жан не ночует дома. Это заметно сразу: книги, заботливо собранные накануне и сложенные в строгом порядке, спокойно лежат на прежнем месте. Значит, Жан не приходил…

Второй день. Что ж, нужно терпеливо подождать, может быть, он все-таки придет и сумеет найти немного свободного времени для своей маленькой Мари. А если нет…

Мари вздыхает.

Уже стемнело, и скоро нужно уходить, а Жана нет… Второй день…

Ай, ай! Кто-то идет по коридору… Скорей, скорей, глаза, становитесь веселыми… вот так!.. Теперь он может входить.

– Жа-ан!

Радостно рванулась к двери и замерла, увидев кудлатую бороду Влада.

– Это… вы?

– Жана нет?

– Он второй день не ночует, и я очень беспокоюсь.

– Где мне его найти… Мари, Мари! Я дам вам записку к Батисту. Ее нужно сейчас же ему передать. Слышите?

– Да, да, хорошо… Давайте!

– Вот… Слышите, Мари, сейчас же, а Жана я найду сам!

12

Роман честно расплачивается за все плагиаты.