Дмитрий Ясный - Вернувшийся к рассвету
– Олег Юрьевич!
– Да? Дима, если я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, Олег Юрьевич – я мысленно усмехнулся. Интересно, зачем разыгрывать из себя забывчивого гражданина человеку, который негласно наблюдает за мной уже несколько дней? Может быть, он наблюдает по чьей-то просьбе или, это будет точнее, по чьему-то распоряжению и этого стыдится? Этакий своеобразный защитный механизм психики. Проверим.
– Следите, Олег Юрьевич?
– Что?!
– На забор, говорю, глядите, Олег Юрьевич?
– Какой забор?!
– Который за туалетами, Олег Юрьевич. Покосился ведь весь.
М-да, а взгляд у него вильнул, словно машина на мокром асфальте. И кончики ушей покраснели. Нет, не его инициатива. Точно приказали и я, скорее всего, догадываюсь кто. Но раз пока смотрят, а руками не трогают, то у меня есть шанс ещё побарахтаться с возможностью, при случае, выскользнуть из хватких рук. И я уже предпринял в этом направлении некоторые шаги. Ну, например, вот этот забор. Мелочь, конечно, но мне пока любой камешек за кирпич для стены сойдёт. Тут я замечаю, что уже и старший вожатый изучающее смотрит на меня. Встретились два энтомолога, блин! Чёртово несоответствие дряхлого разума и юного тела! Постоянные всплески гормонов напрочь, иногда, отключающие разум! Как же достало уже!
– Так что с забором, Дима? – повторно спрашивает меня Олег Юрьевич.
– Отремонтировать его надо, поправить, – и заранее, не давая собеседнику вывалить на меня убойные и неопровержимые аргументы из ряда – некому и нечем, я торопливо продолжаю.
– Краску и гвозди в лагерь привезут, мне только позвонить нужно. А доски для починки лежат за клубом. Старые. Разбирали, наверное, что-то.
– А кто будет работать? У нашего плотника, сам понимаешь, не десять рук.
– Мы, пионеры, и будем работать. Ведь один из законов пионеров гласит: 'Пионер должен оказывать услуги и помогать всем, особенно старым людям, детям и женщинам!'. Вы только разрешительные моменты на себя возьмите, Олег Юрьевич. А организация работ, обеспечение инструментарием и материалами – за мной.
Сказал и замер. Говорите язык мой – враг мой? Нет, всё гораздо хуже – предатель.
Томительная пауза к моему удивлению оказалась короткой. Старший пионервожатый пошарил по карманам брюк, потом зачем-то достал ручку из нагрудного кармана на рубашке, повертел её в пальцах и задумчиво переспросил:
– Значит, говоришь, закон такой есть, пионерский – помогать детям, женщинам и плотникам?
Я молча кивнул. Здесь уже на оговорку не спишешь.
– Хороший закон. Только вот не совсем он пионерский, Дима….. Впрочем, ты ведь хотел позвонить?
Повторный кивок.
– Идем, позвонишь, кому тебе нужно. Я открою комнату дружины.
И мы пошли.
Олег присел у окна, раскрыл первую попавшуюся ему под руку методичку и, изображая полное поглощение процессом чтения, принялся незаметно наблюдать за Олиным.
'А прав, всё-таки, товарищ капитан, ой как прав! Нечисто что-то с парнем. Наизусть цитирует выдержки из устава царских скаутов, словами, как фокусник жонглирует. Да и у телефона устроился так, что потянуло неприятным, воображаемым сквозняком по комнате, словно он, Олег, вдруг очутился 'на ковре' у горкомовского начальства!'.
Мальчик быстро прошел через комнату к столу, не обращая никакого внимания ни на сверкающие начищенной медью горны, с белыми, новыми мундштуками, ни на большую цветную фотографию пионера-горниста в полный рост. Миновал развешанные на стене барабаны, даже не прикоснувшись ладонью к манящей ударить в неё поверхности. Не поглядел и на пионерские знамена, разноцветные грамоты и блестящие кубки на стеллажных полках. Равнодушно игнорировал всё сверкающее и блестящее, словно видел ранее многократно и никакого интереса к пионерской атрибутике уже не испытывает. Словно он и не пионер. За стол уселся властно, полностью разместился на стуле, не примостился на краешек. Не задумываясь, отодвинул в сторону стопку брошюр, прихватывая по пути карандаш. Телефонные номера набирал по памяти, разговаривал вежливо, но так, что будь Олег на месте собеседника, то трижды подумал, прежде чем отказать просящему таким тоном. Хмурился, барабанил пальцами по столу, поднимал глаза к потолку, дожидаясь, когда пригласят к телефону нужного ему человека, делал короткие пометки на обложке тетради.
У Олега, чем дальше он наблюдал, тем больше возникало вопросов, и он уже с нетерпением ожидал окончания телефонных переговоров. Наконец, зелёная телефонная рубка окончательно придавила прямоугольники из прозрачной пластмассы на теле аппарата. Олин рассеянно ковырнул пальцем на телефоне кусок пластика справа от диска с цифрами и поднял взгляд на Олега Юрьевича. Смотрел он угрюмо и рассеяно, будто неприязнь от разговора с последним абонентом оставила столь большой осадок, что чтобы избавиться от него, требовалось гораздо больше времени, чем пара минут. Олегу на секунду почудилось, что Олин положит карандаш и строго спросит: 'Итак, что вы хотели?', не забыв добавить 'У вас пять минут'. Не спросил.
– Краску, гвозди, несколько молотков и пару ножовок по дереву привезут завтра. После девятнадцати ноль-ноль. Желательно организовать приёмку и складирование доставленного. А мы с ребятами поможем всё перенести на склад.
С каждым словом тот, холодный и требовательный человек, которого только что видел перед собой Олег, исчезал за открытой мальчишеской улыбкой, лучащимися юной энергией глазами и звонким мальчишеским голосом. Олег невольно тряхнул головой и растерянно спросил:
– А кому ты, Дима, звонил? Нашим шефам с заводов? Или… брату?
Глупость полнейшая спрошена, но мысли Олега скакали в голове дикими мустангами, слова не навязывались на нить смысла, вот и ляпнул, не думая.
– Своим хорошим знакомым, Олег Юрьевич. Они нам помогут. Они славные и добрые люди, настоящие товарищи.
Показалось Олегу или нет, но при последнем слове в глазах мальчика мелькнула та же тёмная, пугающая непонятностью, хищная тень, что он увидел на фотографии, что показывал ему капитан КГБ.
– Да? Очень хорошо, что у тебя есть такие знакомые. И, Дима, задержись на минутку! Я хотел тебя спросить кое о чем.
Мальчик, уже взявшийся за дверную ручку, обернулся и кольнул холодным взглядом споткнувшегося на полуслове старшего пионервожатого:
– А стоит ли Олег Юрьевич, спрашивать? Знаете выражение: 'Во многих знаниях – многие печали'? И мне хотелось бы видеть вас среди своих друзей, а друг не заставляет отвечать друга, если тот не хочет. До свидания, Олег Юрьевич. Всего хорошего.
И открытая дверь мягко закрылась за по-юношески худощавой спиной собеседника. Олег некоторое время посидел без движения бессмысленно глядя на закрытый прямоугольник двери, потом перевёл взгляд на зеленый кусок пластмассы с электросхемами внутри. Завтра пятница и капитан ждёт его звонка. Вежливо ответит, попросит секунду обождать – он возьмёт ручку и безлично предложит говорить. Почему-то Олегу хотелось нарушить своё обещание, данное им самому себе и рассказать абсолютно всё о сегодняшнем дне. Без купюр, без умалчивания, всё как было. Наверное, потому что он испугался и хотелось с кем-то поделиться пережитым, найти поддержку. А кто поможет лучше, кого не испугает это чудовище, что скрывается в теле мальчика? Только такой же монстр. И знакомый Олегу монстр гораздо более страшен, чем представший пару минут назад перед Олегом.
Минуло полчаса, в комнату пару раз заглядывали, а Олег всё по-прежнему сидел у окна и не отрывал пристального взгляда от телефона.
– Дим! Да, Димыч же! Заснул что ли?
Толчок в плечо и голос Витька вырывает меня из воспоминаний. Так и не решив, правильно ли я сделал, почти раскрывшись перед старшим пионервожатым или нет, я посмотрел на приятеля затуманенным взором. Поймал его открытый и простой взгляд, всё ещё пребывая в воспоминаниях, задумчиво улыбнулся:
– А ведь хорошо мы забор покрасили, правда, Витя?
– Забор? А, тот забор…. – Витя расплылся в глупой улыбке.
– С забором, ты это классно придумал! Было весело! И особенно с маслом, ну чтобы краска к коже не приставала. Девчонки наши тогда не только руки намазали, но и ноги и ходили такие…. Такие классные, вкусные как…. Как свежие булочки из хлебного отдела, вот! С корочкой!
Витя, наконец, подобрал определение и заулыбался ещё шире.
– Звал-то зачем, Витя? Что ты мне сказать хотел?
– Звал? А, ну да, точно звал! Дим, к тебе с первого отряда очкарик какой-то приходил и просил передать, что в библиотеку книги новые привезли. Ты читать, что ли пойдёшь? Ты же вроде не читаешь? Сам ведь говорил, что всё уже тобой там давно прочитано?
– Ну, писатели всегда что-то новое напишут. Фантастику интересную или детектив. Про вихри времён разные, враждебные, то есть, – тут же поправился я.
– А может в библиотекуновый номер 'Пионерской правды' привезли с продолжением, – и, видя, что меня не понимают, пояснил, – Кир Булычёв повесть фантастическую писать начал, а пионеры ему помогают. Вспомнил?
