Сергей Чекоданов - Летний шторм

Вскоре они расположились чуть в стороне от места встречи на двух пнях, причем Иван постарался сесть так, чтобы прикрыться поляком от возможного обстрела. Тот только кивнул на эти предосторожности. Извлeк из кармана металлическую фляжку.

- Пан майор не откажется от коньяка? - Подполковник отвинтил пробку, сделал глоток, протянул фляжку Ивану.

Иван усмехнулся, взял предложенный коньяк, отхлебнул, по русскому обычаю, пару солидных глотков, с жалостью посмотрел на фляжку и вернул хозяину.

- Браво, пан майор. - Поляк оприходовал остатки хмельной жидкости. - Но в своей гвардейской молодости, я бы посчитал столь малую дозу смертельным оскорблением.

- Служили в царской армии? - Иван старательно изображал абсолютно трезвого человека, хотя в голове начинало изрядно шуметь. Всe-таки не eл он уже больше десяти часов.

- Подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка, честь имею. - Польский подполковник вдруг стал серьeзен и сосредоточен.

Иван с интересом посмотрел на поляка. Принадлежность к русской гвардии обозначала бои в болотах польской Мазовии, в которых эта гвардия и осталась практически полностью. А следовательно исключала "любовь" к любым немцам, живущим, хоть в "Германии", хоть в "Австро-Венгрии". Впрочем, неизвестно как должен был отреагировать данный "пан" и на войсковые соединения Красной Армии. Наверняка, отметился в Советско-польской войне двадцатого года.

- Воевали в двадцатом году? - Поинтересовался майор.

- Конечно, как и любой польский офицер. - Польский подполковник только усмехнулся. - Торжественно входил в Киев и также торжественно драпал из него до самой Варшавы. Если бы ваши командармы в то время умели оглядываться по сторонам, то "чудо на Висле" просто не случилось бы.

Иван ждал продолжения, но поляк замолчал, не желая тревожить старые обиды. Вдруг русскому неприятно слышать, как была разгромлена их армия, пусть и двадцать лет назад. Впрочем, они поквитались за тот разгром в тридцать девятом, вернув все потерянные территории.

- А как же вы, пан подполковник, с таким послужным списком в генералы не вышли? - Поддел поляка Иван.

- Генеральских должностей в армиях не так уж и много. - Вновь принялся философствовать подполковник Вилк. - А желающих на них оказаться намного больше. Кому-то повезло, а кому-то нет.

Подполковник замолчал, перевeл взгляд вдаль, оценивая положение только ему известных объектов.

- Так о чeм вы хотели поговорить? - Вновь спросил Иван.

- У меня к вам, пан майор, деловое предложение. - Поляк стал абсолютно серьeзен. - Я могу провести ваш батальон до самого фронта так, что никто вам не помешает.

- Почему? - Удивился русский.

- Мне не нравится то, что здесь происходит сейчас. И я в ужасе от всего того, что в стране начнeтся вскоре. - Подполковник сделал паузу. - В качестве ответной услуги вы проведeте нас на ту сторону фронта.

- Вас?

- Да, со мной более пятидесяти человек, которые думают так же, как и я.

- А зачем вам за нашу линию фронта? - Иван был в нерешительности. - Вас там просто арестуют и отправят в лагерь для военнопленных.

- Лучше быть военнопленным, чем трупом. - Отозвался поляк. - К тому же у вас там есть польский корпус генерала Берлинга. Когда-то я неплохо знал полковника Берлинга, надеюсь, что и он меня не забыл.

- Это всe? - Спросил русский комбат.

- Нет. - Подполковник замотал головой в знак отрицания. - Я могу показать вам место, где ночует одна из групп, уничтожающих пленных русских солдат.

- И в чeм ваш интерес? - Иван уже уяснил, что поляк ничего не делает просто так, везде выискивая свою выгоду.

- Мне нужна жизнь одного человека из этой группы. Живого или мертвого вы отдадите его мне. Он мне слишком много должен.

- Денег? - Удивился комбат.

- Что такое деньги? Прах! - Поляка снова потянуло философствовать. - Он мне должен много крови! Столько, что его паршивой жизни не хватит для расплаты. Даже если я буду убивать его несколько раз.

На подполковника было страшно смотреть. Лицо мгновенно осунулось, глаза приобрели хищное выражение, пальцы сжались в кулак с такой силой, что побелели ногти. Он прошептал что-то по-польски. Но тут же мгновенно взял себя в руки.

Иван вдруг поверил поляку. Ясно было, что он желает отомстить, а затем скрыться за линией фронта. Вполне правдоподобный мотив. Для заброски агентов можно найти и попроще.

- Хорошо, пан подполковник, я согласен. - Русский комбат принял решение. - Где эта зондеркоманда. Мы ею займeмся.

- Я рад, пан майор, что вы согласились. - Поляк вдруг расслабился. - Время уходит, а искать новую русскую часть мне некогда.

Подполковник достал сигареты, протянул Ивану. Опять закурили.

- Отсюда до места их дислокации часа два, два с половиной пути. К темноте должны подойти. В группе около сорока человек, так что весь батальон брать не стоит. Выделите около полусотни - должно хватить. С ними пойду я сам и ещe три моих человека. Остальным об этом деле знать ни к чему.

Видя, что Иван пытается вмешаться в его монолог, поляк только отмахнулся рукой.

- Главной гарантией того, что там не засада - буду я сам. Если что-то пойдeт не так - можете меня просто пристрелить. Но это не всe. Есть и дополнительные гарантии. С основной частью батальона будут моя жена и внук. - Подполковник опять сжал кулак. - Всe, что осталось от моей семьи!

Поляк встал, яростно растоптал окурок.

- Я не прощаюсь, пан майор. Встречайте нас здесь же минут через двадцать. Я подойду со всей своей группой.

Подполковник развернулся и двинулся в сторону недалeкого хутора.

Постов оказалось всего два. И на тех жолнежи были изрядно навеселе. Один даже пытался петь от избытка чувств. Так что сняли их без излишней суеты. Но дальше возникли проблемы в виде двух сторожевых собак, которые сразу залились лаем стоило только двинуться в сторону хутора. Но здесь, к великой радости разведчиков, пришли им на помощь сами поляки. Какой-то пьяный пан выперся на крыльцо и разразился долгой и непонятной речью. Так как это не оказало на собак соответствующего действия, наоборот лай только стал громче, он достал из-за спины английский СТЭН и двумя короткими очередями прострелил ближайшую будку. На собак это подействовало. Ушел и пан, удовлетворeнный результатами своей стрельбы. Разведчики тихо двинулись к ближайшей избе. Собаки благоразумно промолчали.

Старший лейтенант Аникушин махнул рукой, отправляя в сторону хутора первый взвод. Второй должен был обойти строения по краю леса и перекрыть отход полякам в сторону недалeкого болота. Польский подполковник знал, что оно проходимо, но вот сами тропинки и гати были известны только местным жителям. А на чью сторону они станут - не было известно даже господу богу. Ибо здесь вмешивалось столько условий, от наличия кровного родства и умения правильно креститься на ближайшее распятие, до качества и количества денег, предъявленных соискателями их помощи, что конкретно сказать не представлялось возможным. Могли помочь, а могли утопить в ближайшем омуте. Приходилось сознательно рисковать, что часть польских карателей уйдeт, но была надежда, что большинство их останется на этом хуторе.

Самоуверенность великая сила. Жолнежи Армии Крайовой настолько уверовали в свою безопасность, что не озаботились никакими внутренними постами на самом хуторе. Старлей уже знал, что здесь расположились четыре семьи близких родственников, то ли родных, то ли двоюродных, он так и не сумел разобрать из сбивчивых пояснений польского солдата, кое-как знающего русский язык. Вернее даже не русский, а дикую смесь из русских, белорусских, украинских и польских общеупотребительных слов, вполне понятных для любого славянина. Сам же подполковник всю дорогу молчал, нервно теребя скомканный носовой платок. На осторожные вопросы русских поляки отвечали только то, что у пана подполковника погибла последняя дочь, ибо всех трeх сыновей он потерял ещe в тридцать девятом под Варшавой. Бойцы замолкали и с уважением смотрели в сторону польского офицера. Не каждому выпадает такое горе и, тем более, не всякий сможет так достойно его перенести.

Вскоре вернулась разведка. Польские каратели безмятежно спали в двух самых крупных избах хутора. По крайней мере большая часть из них. Особняком расположилось руководство данной зондеркоманды. Разведчики видели, как в доступном их наблюдению окне третьего, самого маленького, дома мелькали погоны офицера. Старший лейтенант распределил свои атакующие группы на два основных дома, отдав им большую часть немецких гранат, притащенных польскими союзниками. И даже выделил из своего неприкосновенного запаса четыре бутылки КС, самовозгорающей смеси, великолепно проявившей себя в борьбе с немецкими панцерами. К третьему дому проявили своe внимание поляки. Подполковник вдруг заволновался, узнав о мелькавших в окошке погонах со звeздочками, к нему немедленно присоединились его жолнежи. Старлей только махнул рукой - есть у польского офицера личные враги - пусть сам с ними и разбирается. Откомандировал поляку двух автоматчиков, бывших в его личном резерве, и двух разведчиков, вернувшихся от этого жилья.