Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские стражи
— А с чего они доход имеют? Все же содержание кораблей изрядных средств требует. — мгновенно подсчитав затраты на обслуживание и снабжение двух увиденных им судов, поинтересовался Макаров.
— А тут не все так просто как кажется. — в очередной раз усмехнулся Энгельм. — Сама по себе охота на браконьеров не дает им ничего. Хотя паровая шхуна, что вы наблюдаете в кильватере крейсерка, была случайно обнаружена ими брошенной экипажем в нейтральных водах, как раз когда они американских браконьеров гоняли.
— Пиратство? — мгновенно понял все не высказанное контр-адмирал.
— С одной стороны, вроде бы да. — кивнул головой Энгельм, — А вот с другой, бывший экипаж этой самой шхуны, добравшись на шлюпках до острова Беринга, собственноручно и единогласно подписались под фактом оставления своего судна по причине получения последним серьезных повреждений в результате столкновения с другой шхуной. Кстати, экипаж другой шхуны, которая, если верить тем же свидетельствам, впоследствии затонула, тоже добрался до Беринга. Так что теперь даже в суде они вряд ли смогут что-либо доказать. Морское право еще никто не отменял.
— Вот ведь шельмы! — покачал головой Макаров, но при этом расплывшаяся по лицу улыбка, выдала его поддержку ушлым морякам с головой.
— Но и это не главное. — тем временем продолжил повествование Энгельм, — Пароходство, к которому приписаны эти суда, буквально на днях получило солидный пай в китобойном промысле графа Кейзерлинга. И как мне кажется, вскоре очень сильно взвоют все американские, голландские и английские китобои. Так что даже если на поприще борьбы с браконьерами ничего у них заработать не выйдет, во что лично я не верю, свое они возьмут, совершенно законно избавляясь от конкурентов. Да еще и вгоняя последних в изрядные затраты путем конфискации их судов! Весьма мудрый ход с моей точки зрения.
— Ишь ты! Хитро придумано! — искренне восхитился Макаров. — Но не слишком ли много полномочий частным лицам выдано?
— Так, законы позволяют. — развел руками командир порта. — А вот сумеет ли человек правильно воспользоваться сложившейся ситуацией или нет — уже только от него зависит. Вот эти — сумели.
— Да, честно говоря, не ожидал я подобной прыти от Виктора Христофоровича. Видно, сильно на него тогда трагедия с «Русалкой» подействовала, что он столь сильно изменился. Я ведь с ним три года на «Витязе» ходил и успел узнать его достаточно хорошо. Отличный офицер, великолепный специалист по части артиллерии и точных наук. Но не авантюрист. Не замечал я чего-либо подобного за ним. Здесь же, что ни новость, то сплошные авантюры!
— Может авантюры, а может и приказ. Кто же знает? — хитро прищурился Энгельм.
— Приказ? — пожевал губами его собеседника, как бы пробуя это слово на вкус. — А ведь все возможно. — согласно кивнул он спустя минуту раздумий. — А сам господин Иениш сейчас на борту одного из этих судов?
— Насколько мне известно, он ушел на Балтику прямиком из Шанхая, сразу как представилась возможность. Здесь остались только полтора десятка нижних чинов, и его компаньоны по пароходству — господин капитан 1-го ранга Зарин и господин Лушков — капитан 2-го ранга в отставке. Кстати, последний принял под свое командование «Лисенка». Вы можете не узнать этот небольшой корабль. Все же его силуэт сильно поменялся в результате перестройки. Но совсем недавно это был миноносец 1-го класса «Котака» Японского Императорского Флота. Сергей Аполлинариевич и Николай Михайлович сказывали, что его взяли трофеем во время ночного налета японских миноносцев на Вэйхайвэй, а по окончании войны тут же выкупили в пользу пароходства как паровой катер. Видать, у китайских чиновников совсем с деньгами стало туго, раз они оформили все бумаги. Впрочем, во сколько это обошлось пароходству, так и осталось тайной. — Энгельм счел необходимым пояснить тайну появления в частных руках этого явно военного корабля. — Минного и артиллерийского вооружения на нем, конечно, более нет, но митральезу на него они смонтировали. У них тут уже собственная пристань имеется и начинают строить здания под склады и проживание своих работников. Там как раз Сергей Аполлинариевич сейчас тоже может быть. Не желаете навестить?
— Непременно! — загорелся, как мальчишка, Макаров.
— В таком случае, я пошлю вестового уведомить Николая Михайловича о нашем скором визите. Полагаю, отказывать он не станет.
Не смотря на все еще напоминавшую о себе время от времени болевыми импульсами недавно вылеченную ногу, Макаров с превеликим удовольствием излазил «Лисенка» и даже уделил внимание приведенным в порт трофеям. К его величайшему сожалению, большую часть времени рейдерства «Полярного лиса» Лушков провел в роли капитана одного из трофеев и смог поведать лишь о бое у реки Ялу, да первых перехватах японских транспортов. Но и этого оказалось достаточно, чтобы привести контр-адмирала в неописуемый восторг. Все же одно дело — читать отчет, и совсем другое — слушать человека принимавшего непосредственное участие в этих событиях, с возможностью задать ему кучу уточняющих вопросов. Особенно впечатлили его действия экипажа минного крейсера по спасению от затопления канонерской лодки «Акаги». Сколько сил он положил, чтобы внедрить подобные действия на кораблях Российского Императорского Флота! И похоже, один раз попавший на «Русалке» в ситуацию, когда все зависело именно от возможностей водоотливных средств, Иениш уделил данной теме немало внимания, дабы не повторилась предыдущая трагедия. И судя по результатам — изрядно в этом деле преуспел. Не менее внимательно выслушал он и историю борьбы с браконьерами, заранее посочувствовав последним после появления у берегов Камчатки скоростного пограничного крейсера, убежать от которого не смогла бы ни одна шхуна. В общем, знакомством обе стороны остались чрезвычайно довольны, но проводить сколь-либо долгое время в беседах не было возможности, ни у того, ни у другого. Не прошло и пары дней, как Макаров покинул Владивосток, чтобы вновь встретиться с Зариным и Лушковым лишь через много лет.
Глава 4. Свои чужие берега
Приход «Находки» к Порт-Саиду вылился в настоящую шпионскую операцию. Еще в конце сентября, приняв на борт «материальные ценности» для оснащения воздвигаемых во Владивостоке укреплений, она покинула Кронштадт, взяв курс к английским берегам. Здесь на нее дополнительно загрузили заранее заказанные сотни тонн первоклассного цемента и арматуры, а также шесть артиллерийских орудий Армстронга с небольшим запасом снарядов, что по странной русской логике впоследствии требовалось передать на один из оставшихся в водах Средиземного моря русских крейсеров, для последующей их доставки уже на борту военного корабля в Кронштадт. Впрочем, задавать лишние вопросы английские оружейники не стали. Ведь возможный куш обещал быть очень сытным. Безобразно сытным! Когда вместе с небольшим, но срочным заказом на 120-мм и 152-мм орудия к ним «попали» слухи, что русский флот оказался, мягко говоря, не в восторге от первых поступивших на вооружение аналогичных орудий Канэ, англичане не стали упускать шанс протиснуться на оружейный рынок России. Тем более что подобное отношение к изделиям господина Канэ высказали и успевшие изрядно повоевать японцы, при этом оставшись более чем довольными орудиями Армстронга. А потому воспринимать внезапно прорезавшийся у русских интерес к системам английского производства, как нечто нелогичное, попросту не получалось. Наоборот! Русские, что не только наравне с англичанами активно изучали последствия первых настоящих сражений современных флотов, но и успели поучаствовать в этой небольшой заварушке на «добровольных» началах, как никто другой, за исключением самих японцев, могли оценить достоинства и недостатки тех или иных систем. Потому, две шестидюймовки и четыре 120-мм орудия вместе с разрешением на их продажу были подготовлены всего за один месяц. Вот только спустя некоторое время после отгрузки выяснилось, что крейсер, на который экипажу принявшего груз парохода требовалось сдать столь специфичный груз, еще в прошлом году ушел на Дальний Восток, а по причине вечных бюрократических проволочек, коими изобиловало любое делопроизводство в Российской Империи, сменить получателя попросту забыли. В результате, «Находка» была вынуждена тащить свой груз вплоть до Владивостока, благо он и являлся конечным пунктом ее назначения.
Спустя неделю после убытия «Находки» Кронштадт, среди прочих, покинуло лишь недавно вернувшееся под русский флаг судно «Европа», которому пришлось дожидаться прибытия на борт одного важного пассажира. Подаренное русским императором лет пять назад князю Черногории это судно с благодарностью было возвращено назад по причине, как материального износа, так и нанесения немалых убытков и так небольшой казне княжества. Проще говоря, эксплуатация этого парохода оказалась абсолютно нерентабельна в виду большой прожорливости при относительно скромных характеристиках грузоподъемности. Впрочем, этого стоило ожидать, поскольку первоначально судно приобреталось Доброфлотом с прицелом возможности его использования в качестве вспомогательного крейсера, возникни такая необходимость. И пусть ныне максимальная скорость в 13,5 узлов не казалась чем-то удивительным, десять лет назад, когда этот пароход появился на свет, он мог бы составить изрядную конкуренцию большей части корветов и фрегатов, появившихся на свет в 60-х и 70-х годах 19-го века. Да и дальность хода почти в десять тысяч миль при полной загрузке угольных бункеров делала честь этому небольшому пароходу. В общем, как вспомогательный крейсер или быстроходный эскадренный транспорт снабжения оно выглядело в былые времена великолепным, а вот для гражданской жизни оказалось полностью неприспособленно. Тем не менее, и для него нашлось дело именно благодаря наличию солидного грузового трюма и возможности принять на борт до 1000 тонн угля. Не говоря уже о развивающемся на мачте Андреевском флаге, разом превращающим судно в неприкасаемое для гражданских властей любых государств.
