Александр Мазин - Кровь Севера
Но это я додумывал, уже срисовывая остальную картинку: десяток трупов на травке и примерно столько же живых, с ожесточением выясняющих, кто кому должен.
Расклад был не совсем равный: девятеро на двоих. Правда, двое стояли плечо к плечу у возка и отбивались вполне квалифицированно. И вооружены были прилично: у одного бронь, щит и короткое копье, у второго – щит и приличный клинок. Качество я определил, когда он этим клинком, плоскостью, парировал косой удар секиры. Дурная сталь точно лопнула бы…
Двоих давили четверо. Тоже не лохи в воинском деле. Еще пятеро вертелись вторым эшелоном, пытаясь помочь. Один даже вспрыгнул на кожаную крышу возка… И сверзился оттуда с визгом, хватаясь за конечность. Надо полагать, в возке прятался кто-то кусачий.
Мы стояли и смотрели. Я понимал Тьёрви. Пусть соперники покрошат друг друга по максимуму, а мы уж займемся теми, кто остался.
А лошадки у владельцев возка – очень даже ничего. Три – настоящие громадины по датским меркам.
Один из пары отвлекся на миг: глянул вверх: нет ли на тенте возка еще кого-нибудь нехорошего? Это он зря. При таком раскладе головой вертеть – дорогое удовольствие. Оп! Один из нападавших исхитрился цапнуть его за копье… Мужик качнулся вперед (не захотел отдать оружие) – и схлопотал дециметр стали между ребер. Его партнер по боевым танцам заорал грозно и треснул обидчика друга щитом, отбросив назад, но это мало что изменило. Храбреца отвлекли двойным финтом, а тем временем боец из второго ряда с размаху всадил ему в щит копье и рванул на себя. Мужика развернуло… И другой злодей ошеломил его очень специальным оружием: молотком на длинной рукояти. Бум-м-м! И последний герой выпал в осадок. На чей-то меч.
Герой еще падал, а мы уже бежали к возку.
А впереди нас летел срывающий башню рев берсерка. Свархёвди еще не впал в боевой транс, но был к этому чертовски близок.
Сшиблись мы звучно! Лично я с прыжка влепил ногой в край щита оказавшегося на пути противника. Громко получилось. Щитоносец даже топориком махнуть не успел, как врезался в своего приятеля. Приятель устоял, но ненадолго. Чирк по роже повыше бороды (легонько – шлем-то без стрелки) и на обратном ходе – по правой ручонке щитоносца.
Хряп! – Это молотобоец достал кого-то из наших. Но разбираться некогда. Надо действовать. Молотобойца срезал Тьёври. И тут же, с разворота вскрыл панцирь еще одного негодяя. Последнего. Шумно дыша, мы стояли в центре дурно пахнущего натюрморта. Мы. Трое.
Я не успел испугаться, потому что одним из троих был Медвежонок.
Значит… Значит прав был Тьёрви, когда пытался оставить Хаварда Ночную Тень при обозе. Или, может, его еще рано отпевать?
Нет, не рано. Конец котенку. С такой вмятиной на железной макушке не выживают.
Надо же как неудачно получилось. То есть по понятиям всё хорошо.
Воин Рагнара умер – да здравствует новый воин Одина! Но кто нас теперь до места доведет?
Ладно, разберемся. Ну-ка, а что у нас в коробчёнке?
А в коробчёнке у нас – сюрприз!
Нет, Тьёрви всё-таки нетипичный викинг. У типичных как? Обнаружил богатого мужика с тремя женскими особями? Имущество – в кассу. Мужика – в расход. Женщин – в общее пользование, а потом по настроению. Скорее всего, тоже в расход.
Ничего подобного Тьёрви не допустил. Деликатно придержал Медвежонка и меня (хотя меня – это лишнее, я и так цивилизованный), вежливо (на франкском наречии) поинтересовался: кто, откуда, в каком звании?
Оказалось: шевалье местный. Рыцарь то есть. Бежал с казной, семейством, и вассалами от свирепости норманов… И угодил в лапы соседнего барончика. Давнего недоброжелателя шевалье.
Кто-то из слуг слил инфу. Барончик послал своих головорезов. И пришел бы к шевалье пушистый северный зверь, если бы не мы.
Стало также понятно, почему шевалье прятался в возке, когда его слуги умирали снаружи. Шевелье был – инвалид. Потерял полноги, сражаясь за короля Франции Карла Лысого против его старшего брата Лотаря.
Тьёрви тоже представился. Назвался рыцарем другого королевского брата, немецкого короля Людовика. Разумно. Представиться немцем, чтобы объяснить скандинавский акцент.
Опередив Тьёрви, я заявил, что приплыл с той стороны Ла-Манша. Удачно получилось. Шевалье английского не знал и уличить меня не мог.
Медвежонок вообще никак представляться не стал. Шевалье не настаивал, потому что и без представлений видно: Свартхёвди – благородный человек. Каким еще может быть тот, у кого меч по рукоять в крови твоих врагов.
Кроме шевелье в возке прятались трое. Его жена (изрядно перепуганная толстушка), дочь (молоденькая и хорошенькая) и служанка (тоже ничего так). И там был сундучок с казной.
Половину казны шевалье тут же отдал нам. Справедливо. Люди нехорошего барона забрали бы всё. Контролирует, понимаешь, негодяй ключевое направление дороги. Грабит всех, кто подвернется. Пиявка! Вино из золотого кубка пьет – как король. А ему – всё мало!
Я понимал с пятого на десятое, но словосочетание «куп дор» уловил легко. И по тому, как по-волчьи вспыхнули в темноте глаза хёвдинга Тьёрви, понял, что не ошибся с переводом.
Из золота пьет? А кушает барон, небось, тоже на золоте? А далеко ли его замок?
Не очень. Рукой подать. А что?
А то, что зло должно быть наказано, пояснил Тьёрви.
Шевалье забеспокоился. У нехорошего барона – целое войско преданных вассалов. Аж тридцать семь человек.
– Считая этих? – поинтересовался Тьёрви, указав на живописно распределенных по поляне покойников? Если да, то у барона уже не тридцать семь, а всего двадцать три. Сущие пустяки для таких славных воинов, как мы. Тем более, что нас не трое, а намного больше. Аж шестеро.
Шевалье удвоение нашей численности не впечатлило. Он честно признался: рассчитывает на то, что мы проводим его до пункта назначения. Если половины сундучка мало, то он готов расстаться еще с четвертью. Примерно в десяти милях от Анжу – замок его дяди.
Всё это сопровождалось такими красноречивыми жестами, что перевода не требовалось. Тем не менее я отозвал Тьёрви в сторонку и напомнил о нашей задаче: доставить меня к конунгу.
Фигня, отмахнулся хёвдинг. Сроки доставки не оговорены. А баронское золото, если не поторопиться, может забрать кто-то другой.
К беседе присоединился Свардхёвди. Целиком на стороне хёвдинга. Меня это не удивило. И можно не сомневаться: все наши спутники, обладающие правом голоса, тоже будут «за».
В таком случае у меня – вопрос. Каким образом мы вшестером (это если Скиди и Тейта считать за полноценные боевые единицы) возьмем укрепленный замок? Пусть замок этот – не цитадель с подъёмным мостом, но нам и через трехметровый частокол сходу не влезть.
А мы и не будем лезть, заявил Свартхёвди. Переоденемся в тряпки покойников, прихватим шевалье с семейством – для маскировки. И доверчивые франки впустят нас в замок без всякого сопротивления.
Тут им и хана.
Замечательный план. Как раз в скандинавском стиле. Возражать – бессмысленно. И так уже мой братец Медвежонок косится на меня подозрительно: а не прилетело ли тебе в бою, Ульф, чем-то тяжелым по головенке, если ты возражаешь против такого разумного, эффектного, а главное, выгодного плана старшего товарища?
Я плюнул и согласился.
Шевалье пообещал показать дорогу. Справедливо. Он перед нами – в долгу. К тому же – человек благородной крови. А что может быть благороднее мести?
Оставив трупы и спасенное семейство на попечение Медвежонка, мы с Тьёрви вернулись к нашим спутникам.
Как и ожидалось, план хёвдинга был принят на «ура».
Затем я, с помощью Вихорька, переговорил с падре. Пояснил монаху, что мы недавно пресекли разбойное нападение на честных христиан и намерены нанести визит главному злодею, дабы наказать его по заслугам. От падре требуется помалкивать о том, что мы – норманы. И ни во что не вмешиваться. А лучше вообще принять обет молчания, чтоб ненароком не сболтнуть лишнего.
Падре выслушал меня и моего переводчика, затем сообщил с неизменным достоинством, что он – слуга Господа. Потому болтать вообще не склонен. После того поругания христианских ценностей, коему монах был недавно свидетелем, он более не сомневается, что мы все ниспосланы Франции свыше. Как наказание за грехи. Поэтому нет необходимости оставлять его в лесу (альтернатива, предложенная мной вместо молчания), а если его убьют в процессе наказания зла (об этом я тоже упомянул), то на все воля Божья. Но лично он думает, что не убьют, потому что у него есть миссия. И вообще было бы лучше, если бы я звал его не монах, а отец Бернар.
Я согласился. И сделал зарубку в памяти: уточнить, что это еще за миссия у моего падре.
Но – позже. Потому что время не ждет. План Тьёрви может сработать только под покровом ночи. На свету даже страдающий острой формой трахомы не спутает викинга с франком.
Глава тринадцатая, в которой Ульф Черноголовый проверяет на прочность баронскую сталь
