Василий Кононюк - Я – меч, я – пламя!

Подобный подход даст каждому советскому человеку четкую ориентировку. Если он добросовестно трудится, отдает свои силы на благо общества, ему нечего бояться анонимки или доноса недоброжелателей и ошибок со стороны следствия. К сожалению, многие захотят воспользоваться моментом и свести счеты со старыми обидчиками. В этом вале доносов и анонимок очень трудно будет отличить правду от лжи, и только четкие партийные установки помогут избежать ошибок либо свести их к минимуму. С другой стороны, такие принципы оценки вины обвиняемого положительным образом отразятся на общей дисциплине руководящих кадров и рабочих.

Что касается непосредственно тов. Артузова, то он, отличный работник и верный ленинец, осуждающий идеи троцкизма, к сожалению, не понял, что у работника такого уровня не может быть личной жизни, которая входит в противоречие с его работой. Его новая пассия не соответствует роли жены руководителя внешней разведки. В течение следующего года Артузов потерял бы свою должность, так как ни руководство РККА, ни руководство НКВД не оставили бы без внимания поведение новой жены начальника внешней разведки, ее частые поездки за границу, неразборчивость в контактах с иностранцами, среди которых легко выявить работников иностранных спецслужб. В результате Артузов занял бы малозначительную должность в НКВД. Зная неуемный характер тов. Ежова, можем предположить, что борьба с троцкизмом неминуемо коснулась бы внешней разведки, что было бы очередной ошибкой, так как внешние агенты не могут участвовать в заговорах внутри страны, а жизнь сама докажет и уже доказала ошибочность теории тов. Троцкого. Несомненно, среди внешних агентов есть и те, которые еще этого не поняли, но они добросовестно работают на Советское государство. Тов. Артузов, пренебрегая личной безопасностью, бросился бы на защиту своих бывших сотрудников и сам бы попал под движущийся локомотив. А поскольку его новая должность не состояла бы в списке тех, о ком должны докладывать лично Вам, товарищ Сталин, Вы бы даже не знали о его расстреле.

Проблема троцкизма требует, с нашей точки зрения, и своего внешнего решения. Если хочешь покончить с врагом, нужно рубить голову, а не пальцы. Поэтому было бы желательно разработать план ликвидации тов. Троцкого и при возможности привести его в исполнение.

Некоторые дополнения к сведениям, приведенным во второй записке

Для бронебойных пуль и сердечников подкалиберных снарядов наиболее подходит сплав урана с 2% молибдена.

В заключение хотим отметить следующее. На сегодняшний день у всего военного и партийного руководства страны существует несколько преувеличенная оценка боеспособности РККА и недооценка ее потенциальных противников. В своих дальнейших материалах мы постараемся представить иной взгляд на ситуацию в этой сфере и обосновать его.

Не стоит надеяться, что стране удастся избежать военного конфликта. Слишком серьезные силы будут направлены на его разжигание, отсидеться в стороне не удастся. Мы не на острове. Поэтому нужно в первую очередь объективно проанализировать сильные и слабые стороны, как свои, так и противника, выработать правильную стратегию ведения боевых действий.

Прочитав письмо, затем перечитав его снова, Артузов сложил листки в конверты и протянул их Сталину.

– Товарищ Артузов, что вы можете сказать по поводу этого письма?

– Письмо нужно тщательно проанализировать, – осторожно начал тот. – Что касается первого пункта, то это все требуется проверить, товарищ Сталин. Иностранцы до революции провели много экспедиций по России, возможно, кто-то обнаружил то, о чем пишет объект, но все это весьма странно… мне кажется, мы бы об этом уже давно знали. Если находятся люди, которые ищут контактов с нашим посольством, чтобы продать секреты своей страны, то особам, имеющим доступ к информации такого рода, давно пора было с нами связаться. Это не уран, который никому не нужен, это алмазы и нефть. Любому понятно, что подобная информация дорогого стоит, а доступ к ней наверняка имел бы не один человек. Для начала нужно проверить, есть ли вообще на карте такие названия, если есть, отправить экспедиции, только тогда я поверю, что все это правда. Если бы не информация, приведенная в первых посланиях, я был бы склонен считать, что все это блеф. Но в данном случае есть смысл рискнуть, приведены достаточно точные ориентиры. По второму пункту. Объект, как обычно, очень свободно, без тени сомнения, предсказывает будущие события. Не отрицая, что есть вероятность такого развития ситуации, я бы мог набросать еще три-четыре возможных варианта. Что касается третьего пункта, обвинения против военных звучат серьезно, их нужно проверять. Хотя нельзя исключать, что это провокация с целью подрыва обороноспособности РККА. Что касается прогнозов о будущем нашей страны, которые с такой легкостью делает объект, я не хотел бы их обсуждать, тем более что они касаются решений, которые принимаете лично вы, товарищ Сталин. В том, что объект низко оценивает боеспособность РККА, нет ничего нового, это было понятно и раньше, а вот мелочи по урану меня как металлурга по образованию просто удивили. Мы достаточно точно знаем, что уран никто толком не исследует – ядовитый и вредный материал. Насколько известно, никто его не использует, тем более как бронебойный материал в сплаве с молибденом. Если это не блеф, как металлург могу сказать: для получения такого результата нужны годы напряженных исследований. Сохранить эти исследования в тайне… это очень странно и фантастично…

– А что вы скажете по поводу той части письма, которая касается лично вас, товарищ Артузов?

– Мне трудно быть объективным в этом вопросе. Хотя определенная логика в изложении присутствует, можно придумать десятки других вариантов возможного развития событий. Будущее неопределенно, мы строим его своими руками.

– Вы оптимист, товарищ Артузов, это хорошо. Коммунист должен быть оптимистом. Как видите, я не ошибся, это действительно было послание мне. Когда поймаете Ольгу, не забудьте поблагодарить ее. Может быть, она вам жизнь спасла, – задумчиво сказал вождь. Было видно, что он напряженно думает над чем-то. Иосиф Виссарионович долго ходил по кабинету, не обращая внимания на Артузова. Затем внезапно повернулся к нему и продолжил, внимательно глядя тому в глаза, как будто и не было этой продолжительной паузы: – Но это потом, это не главное. Теперь слушайте меня внимательно, это дело, назовем его дело военных, пока будете вести вы. Подберите себе сотрудников для оперативной работы, самых надежных, в которых полностью уверены, список принесете мне на утверждение. Я согласую с Ягодой, люди перейдут в ваше полное распоряжение. За Примаковым и Путной установите наблюдение, соберите материал. Я дам указание отозвать Путну из Англии домой. Накидаете список высших командиров РККА, которые могут быть замешаны в связях с Троцким. Список согласуете со мной. Всех, кто в списке, – под наблюдение. Агенты в Германии и Японии должны раздобыть материалы о связях наших командармов с генштабами вероятных противников и возможном заговоре. Пусть разобьются в лепешку, но добудут эту информацию. Желательно, чтобы до осени были результаты. Ольгу бросьте, пока не до нее. Она сама напишет. Услышите о Стаханове, тихо все разузнайте, конечно, если время будет. Если нет вопросов, я вас больше не задерживаю.

Когда Артузов направился к двери, Сталин окликнул его:

– Товарищ Артузов!

– Да, товарищ Сталин.

– Запомните, это дело самое важное из тех, которые вы вели. Задействуйте всех, кто может дать достоверную информацию. И подумайте над предложением Ольги по Троцкому. Только так подумайте, чтобы никто из работающих у вас троцкистов и коминтерновцев в этом не участвовал.

– Вы сами всегда отклоняли такие предложения, товарищ Сталин, не желали портить отношения с Коминтерном.

– Плевать на Коминтерн! Если подтвердятся сведения о перевороте, этого прощать нельзя.

– Слушаюсь, товарищ Сталин!

– Вы слышали разговоры о том, что я собираюсь менять товарища Ягоду?

– Нет, я был уверен, что вы довольны его работой. Очень удивился, прочитав это. Так это правда?

– Идите, товарищ Артузов, жду вас завтра со списками. Я знаю, вы профессионал и не раз на деле доказывали это, но о содержании письма не должна узнать ни одна живая душа… Мне придется сослаться на внешнюю разведку как на источник информации по возможным месторождениям. Пришлите официальную докладную и оформите это как-то в своем ведомстве. Экспедиции – дело не дешевое.

После того как закрылась дверь, вождь еще долго ходил по кабинету. Послание вывело его из равновесия. С одной стороны, подарки были царские: алмазы, нефть, данные о готовящемся заговоре военных. Это дорогого стоило. Очень дорогого. Но то, что кто-то знает его планы наперед, планы, которые он только обдумывал, и дает свои рекомендации по вопросам, которые Иосиф Виссарионович привык решать единолично, – не могло не раздражать.