Игорь Шелег - Нужно просто остаться в живых
— Стоп! — голос судьи остановил поединок.
— Так как наш гость не знает о нашей борьбе лежа, хоть и демонстрирует неплохую борьбу в стойке, я решил, что бы все было по — честному, считать только броски, убрав всю борьбу лежа. Вам понятно? — с каким — то даже проснувшимся уважением спросил судья.
— Да, понятно.
— Вам? — это он гному.
— Да! — тот явно был в нетерпении. Его потряхивало.
— Начали.
Гном опять прыгнул, но как — то странно. Я совершенно не понимал его замысла. Поэтому не стал делать переднюю подножку. Захватил куртку под локтями противника. Сделал правой ногой шаг вправо вперед, так, чтобы ступня повернулась влево и была параллельно полу. Одновременно сделал сильный рывок руками влево вверх, как бы стремясь перебросить противника через левое плечо. Как только гном привстал на носки, продолжая рывок руками и усиливая его прогибом корпуса, вставил ногу, не давая сделать шаг вперед. Опять оглушительный шлепок. На этот раз я сам помог ему подняться, потянув за рукава на себя, сделал бедро с захватом за рукава. Надо отдать должное гному, он не был новичок и, поняв смысл моих движений, чуть — чуть на расстоянии и, используя свое сжатое крепкое телосложение, сделал проход в ноги и бросок. Так и проходила схватка. В конце я порядком устал. Руки тряслись, пот капал со лба на нос. В конце я только с трудом держался на ногах, стараясь удержать противника за счет длины рук.
А он все кидал и кидал. Я бы даже сказал, что гномы трехжильные. Сам я был далеко не слабак, да и последние события сделали меня только крепче. Вывод один, я давно в этом не практиковался. Когда — то выверенные отточенные движения где — то забылись. Мы падали и вставали, чтобы опять встать и упасть. После очередного прохода гнома мне в ноги, в память влез один редкий прием. Вряд ли гномы его знают. В то время, когда гном входил в ноги, я сделал шаг левой назад, и когда он взял за правую ногу, дернул его за левую руку вниз, а сам вторую ногу перебросил к нему на плечи. Красивого броска не получилось, гном хоть и завалился на меня, но больше от неожиданности, хотя болевой провести получилось. Я очень устал, все болело и натерло. И если по моим прикидкам мой противник был как выжатый лимон, то я как выжатая половая тряпка.
Удар барабана я воспринял, как свою победу, я выстоял, выдержал. Честное слово, в этих часах было никак не пять минут и не десять. Курточка буквально пропиталась потом. Мы с гномом сошлись и обнялись. Вот совсем другое дело. Жаль, что некоторым нужно доказывать свое право на уважение.
Судья объявил результаты: — С отрывом победил Лукас Гирн, — аплодисменты и приветливые крики прошлись по залу. — И давайте поприветствуем нашего нового посетителя, Влада Чудного, — зал взорвался. — Первый человек за всю мою жизнь, что мог не только падать, но и бросать. Будьте нашим гостем, Влад, отдыхайте.
Я пошел за нишу, там уже стояла бадья с горячей водой, и полотенце висело, кое — как залез в ванну. Отлично. Потом подошел Лекс с улыбкой до ушей, сказал, что им предоставили комнату на три дня с едой, причем за счет заведения. Наконец — то отдохнем нормально. Потом он повел показать мне комнату, где сам он оставил деньги. Я сильно не рассматривал, все мое внимание привлекла огромная кровать. Только голова моя коснулась подушки, как глаза начали сами собой закрываться. Но едва я подумал, что мне еще и кушать хочется, как сквозь меня прошла целительская освежающая волна. Заряд бодрости опять поднял меня в вертикальное положение. Кроме меня и Лекса никого в комнате не было, он поманил меня к себе и шепнул на ухо:
— Вопросов не задавай, все расскажу потом, — и потом уже громким голосом: — Пошли есть.
И мы пошли вниз за обещанным Браном ужином. Все интересней и интересней. Здорово, когда есть такие друзья.
Глава 8
— Да он все равно не гном. Мы можем ему ничего не давать, и пусть скажет спасибо, что жив остался! Им и так… — договорить не дали, мощная плюха прекратила поток речи. Зал одобрительно зашумел: — Так его. Так. Поучи его манерам.
— Ты, выкормыш бездны! Тебя чему дома учили!? Тебя учили честным быть и слово держать! Ты по молодости и дурости при честных гномах да при воинах языком мелешь, что то помело. А потом, когда приходится за слова свои ответственность нести, ты как позорный пес опять красноречие свое показываешь. Клан позоришь. Ведь нет у гнома ничего кроме слова его. Не чтишь ты слова и мудрость предков. Я против был, что бы тебе сержанта дали — больно молод. Но тебе в счет отца твоего дали, понадеялись, что таким же честным гномом будешь. А ты? Ты нашего проверенного боем брата обмануть хочешь! — голос принадлежал Брану и тот был чрезвычайно зол. Мы подошли к кругу в конце этих слов.
Что происходило, для меня было просто и понятно. Тот гном, с которым я боролся, не захотел отдавать доспехи. Конечно, мало того, что сейчас война, так и доспехи всегда стоили дорого, а уж доспехи подгорного народа всегда славились прочностью и долговечностью и стоили соответственно. Зачастую хороший доспех и конь были единственным, что было у молодого рыцаря. А тут такая потеря не один, а целых два комплекта.
— Да, господа гномы, — после недолгого молчания продолжил Бран, обводя других взглядом, пока не наткнулся на меня. Да и несложно это было, я с Лексом на сантиметров двадцать возвышались над гномами.
— Влад! — он буквально как нож сквозь масло прошел через толпу, взял меня и Лекса за руки и втащил в круг. — Ты посмотри, посмотри! — это он лежачему — моему недавнему противнику. — Ты его не знаешь, а я знаю, и мой десяток подтвердит. Этот человек дрался как гном на том поле. А ты помнишь, за чье здоровье поднимает бокалы с пивом наша полутысяча? За Влада Чудного!
— Да, за него! За мужика! За Чудного!
— Вот видишь! Это тот, кто придумал завал сделать и поджечь, или ты думаешь, что у нас было бы так мало раненых, вдарь по нам эти звери без остановки? И в строю он дрался, как настоящий гном и командир, и ранен был. И не я один к нему в конце боя подошел руку пожать и к нам пригласить на пиво. И он пришел! И как?! Ошеломил, не правда ли?! Никто ведь не ожидал, что так себя проявит. Правда!? — ответом ему был дружный гул да поддакивания.
— Вот. Ты не только нашего однополчанина оскорбить хочешь. Ты и нас всех оскорбить хочешь. Ну! Хочешь?!
— Нет, — голос лежащего гнома был жалок. Мне стало его жалко, но потом вспомнились те слова, что я от него слышал. Нет, не подам я ему руку помощи. Пусть ему будет стыдно, за пустоту в голове и несдержанность, смотришь на него, кажется взрослый гном. Такое только так и лечится, стыдом и работой. Поэтому решил промолчать и не вмешиваться.
— То — то же. Тогда делаем так. Завтра я привожу обоих господ, — улыбнулся он нам. — И мы одеваем их в броню и подгоняем. Да, и за то, что ты сразу заартачился и повел себя недостойно, обеспечишь их еще и клинками. Чтобы сгладить все неудобства, что мы им причинили. Я прав?
— Прав! — ответом ему был дружный крик.
— Значит, отдыхать! И за мой счет налейте всем гномам нашей настойки по стаканчику за первого человека, который боролся как гном! — голос Брана даже не так заметно хрипел.
— Ох, молодец, ох, порадовал меня. Ты где ж так научился — то? Я таких приемов — то и не видел никогда! — говорил мне гном, приглашая к столу. — Ваши места, как и обещал.
— Благодарствую, — сказал я, начиная набивать желудок. — Я как — нибудь позже расскажу. Голоден, так что готов съесть даже стол.
Блюда оказались очень вкусными: половина курицы, какие — то вареные овощи и жареные яйца. Запивать мне дали компот, чем — то похожий на брусничный. И что самое главное, на столе лежал хлеб — мягкий, душистый, нарезанный аккуратными ломтиками. Я еще ни разу не ел хлеба в этом мире, наверное, он очень дорог и нам просто не положен. Я ел и не мог наесться. Как я раньше его не ценил? Сам не знаю. Так бы я и пребывал в воспоминаниях, если бы две молодые гномки не принесли на круглых подносах рюмки с настойкой и большую стеклянную бутылку. Блин, круто, у гномов явно передовые технологии в развитии. Я еще ни разу не видел стеклянную посуду. Да, интересно, что у них еще есть в запасниках, может и унитаз. Мысль была прикольной, да, нужно посмотреть.
— Ну что, выпьем? Влад, борешься ты как гном, ну — ка попробуй и выпить как гном, — сказал мне Бран, глядя, как едва взглянув, позеленел Лекс, увидев бутылку, и попросил себе вина. На ум сразу пришли все воспоминания и анекдоты про пьяных русских. И я потянулся к рюмке…
Ох, моя голова… Я с трудом разлепил глаза, солнце слепило и пришлось их закрыть. Голова была тяжелой и какой — то пустой, меня плющило, неприятная изжога поднялась в горло. Ох, ну и гадость. Язык был покрыт как будто штукатуркой. Я попытался прикрыть лицо рукой, чтобы снизить интенсивность света, что проходил сквозь веки, я хотел заснуть, я понимал, что это мне нужно, но организм подсказывал, что нет, мочевой пузырь сдавило со страшной силой. Ох, теперь понятно, что со мной происходит. Вчера была какая — то пьянка, и теперь организм спасал своего хозяина от позора, а именно, от непроизвольного мочеиспускания. Кое — как перевернувшись на правый бок, осмотрелся, комната была знакомой, но конкретики не помню совершенно, кажется, мы с Лексом сняли ее в гостинице, но как, что, никаких мыслей по этому поводу у меня не было.
