Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.
— А десять? — после некоторого раздумья выдавил из себя дюк. — Я даже готов отдать в залог серебряные рудники…
— Сир, я действую только в пределах своих возможностей… — пришлось немного осадить герцога. — Шесть, и не больше.
— Нет, ты смотри какой негодяй и бесчестный предатель… — задумчиво проворчал герцог. — Я насквозь вижу этого ломбардца…
— Вы очень проницательны, мой господин… — заметила герцогиня. — И справедливы…
А я восхитился самим собой. Как же это тонко, оплатить денежкой Паука, войну против него самого. Да еще получить земельки за это и решить свои же проблемы. Ну ты и хват, Жан Жаныч…
Вопрос с Николя де Монфором графом де Кампобассо, решился очень быстро. Впрочем, не буду забегать вперед, он далеко еще не решился; герцогская чета все же элегантно меня надурила, ограничившись некой правовой поддержкой операции, и свалив все дело на меня же.
Черт… казуисты хреновы, театралы, мать вашу… Если бы я знал, и без вас бы справился. Но все равно, так тоже должно нормально получиться…
ГЛАВА 12
Я приостановился перед большой двустворчатой дверью, сплошь покрытой затейливой резьбой, выдохнул, а затем решительно распахнул ее.
— Кавалер ордена Золотого Руна, баннерет Бургундии, гранд-камергер двора его высочества Максимилиана Австрийского, граф де Граве барон ван Гуттен, со свитой!!! — немедленно проревел церемониймейстер и пристукнул жезлом об пол.
В нос густо шибануло запахом пряностей, парфюмерных притираний, потом, гарью и прелой соломой, пополам со смрадом собачьего дерьма. Чеканя шаг, я сделал с десяток шагов, остановился перед парным троном, во главе огромного составленного буквой «п» стола, после изысканного поклона представился и представил своих людей.
— Мы рады вас видеть, граф… — дюк важно и со значимостью кивнул мне. — Присоединяйтесь к нам.
Дюшеса промолчала, но не забыла одарить нас благосклонной улыбкой.
Тут же ко мне подскочил главный распорядитель пиршества и с поклоном предложил пройти на свое место за столом, почти рядом с государями Бретани. Его заместители, обратились к Логану. Луиджи и Пьетро, никто ничего не предложил — их доля стоять за своим господином и всячески прислуживать ему.
Я жестом остановил распорядителя, на мгновение замер, почувствовав чей-то взгляд, в буквальном смысле прожигавший мне спину и решительно развернулся к его обладателю. И не ошибся…
С красным как у рака лицом, граф Кампобассо не сводил с меня глаз, судорожно сжимая в руке кинжал, которым перед этим разрезал окорок. Его оруженосец, Джанлука д'Ампьяццо, сидевший рядом, в точности копировал своего господина, вот только лицо у него было мертвенно бледное.
Не ожидали, мляди? А вот он и я…
Гулко забухало сердце в груди, заглушая стук каблуков об полированные каменные плиты пола.
— Я, кавалер ордена Золотого Руна граф де Граве, обвиняю тебя Николя де Монфор граф де Кампобассо, в заговоре против Бургундии, предательстве и покушении на моего сюзерена, его высочества Карла Смелого Бургундского. Помимо этого, обвиняю в оставлении поля боя без приказа, трусости и прочих мерзостях, недостойных благородного кабальеро! — Замшевая перчатка мирно покоящаяся в моей правой руке, взлетела в воздух и смачно влепилась ломбардцу прямо в лицо.
— А я, юнкер ван Брескенс… — Тук тоже сделал шаг вперед и с размаху залепил ржавой кольчужной перчаткой в морду оруженосцу графа. — Обвиняю тебя Джанлука д'Ампьяццо, в прямом пособничестве, оным преступлениям. И… и в содомском грехе…
Я про себя улыбнулся. В этом весь Тук, жуткий скряга и жмот, зажабил свою тонкую замшевую и выбрал в арсенале шебеки рваный хлам. Но ничего, так даже эффектней получилось.
Гул, ропот и треньканье музыкальных инструментов, мгновенно утихли. Даже стало слышно потрескивание свечей в шандалах, и легкое шуршание развиваемых сквозняком, богато шитых золотом гобеленов на стенах. Громко испортил воздух кто-то из множества фигляров и шутов, развлекавших пирующих, немедленно схлопотав по башке от близстоящего распорядителя.
— Я отвергаю обвинения этого самозванца!!! — налившись краской, заорал де Монфор.
— Что вы, граф де Кампобассо, имеете в виду, под словом «самозванец»? — сурово поинтересовался дюк.
У меня замерло сердце. Будет очень некстати, если сейчас выплывет моя истинная личина бастарда. Нет, я чист и невинен аки агнец Божий, все титулы и чины выслужил своей кровью, с легкостью оправдаюсь, но все равно…
— Он незаконно носит это… — ломбардец мстительно скривившись ткнул пальцем в орден на моей груди. — И присвоил его мошенническим образом, сняв с трупа одного из кавалеров, павших на поле боя…
— Да будет вам известно, граф де Кампобассо… — чеканя слова, перебил его герцог. — После каждой свершившейся церемонии принятия, главный церемониймейстер ордена Золотого Руна, уведомляет государей Европы, о состоявшемся присвоении знака Гидеона[69], с указанием титулов и имен кавалеров. Помимо него, сии уведомления подписывает гроссмейстер, канцлер, казначей и герольд ордена, а так же его секретарь. Так вот… Я получал такое уведомление, в отношении графа де Граве, тогда еще барона ван Гуттена, с описанием причин и исключительных обстоятельств его награждения. Посему, не имею причин сомневаться в кавалерстве сего рыцарственного и благородного господина.
Де Монфор закусил губу, алая струйка крови сбежала по подбородку. Лицо страшно исказилось, мне даже показалось, что его сейчас хватит удар. Успел испугаться: этого еще не хватало…
— Граф де Граве… — продолжил дюк, мудро переждав всплеск оживления своих придворных. — Вы выдвигаете серьезные обвинения. В виду невозможности немедленного судебного разбирательства, будьте готовы принести клятву Господу, в истинности ваших слов.
— Готов! — торжественно и мрачно заявил я.
— И я готов клясться в своей невиновности! — нетерпеливо выкрикнул де Монфор.
Франциск поморщился такому нарушению церемонии и приказал графу Генгаму приставить к нам вооруженных латников; дабы исключить побег и смертоубийство. Потом поручил церковникам произвести церемонию клятвы на священных реликвиях.
Придворные едва ли не забились в истерике, восхищаясь своим сюзереном и предвкушая зрелищное развлечение. Мля… подозреваю, что дюк только ради этого затеял сию катавасию. Укрепляет, видите ли, он, свою репутацию справедливого и рыцарственного государя. Ну и ладно, сыграю свою роль, так уж и быть, затея стоит того. Надеюсь, стоит…
Клятва много времени не заняла, я исполнил все необходимые действия со спокойной душой. В моих словах нет ни капли лжи — только истинная правда. Теперь только остается верить, что Господь станет на верную сторону.
Франциск выслушал де Монфора, встал и громогласно объявил:
— А теперь пусть истину решит ордалия, сиречь Божий суд[70]!!! Сии господа сразятся мечами, с открытыми сердцами, без доспехов, немедля и здесь же. Допускается короткое оружие для второй руки. Последующие поединки случатся после сего…
Бурные рукоплескания и восхищенный ор придворных завершил сцену.
Тьфу ты…
— Ваше сиятельство… — расшнуровывая мне пурпуэн, Луиджи показал глазами на пажей де Монфора, завитых как пудели, двух смазливых высоких крепышей, занимавшихся тем же. — Мы вызовем их сразу после поединка юнкера ван Брескенса. Молю, не откажите нам в этой милости.
— Хорошо… — коротко ответил я. — Только никакого баловства. Быстро и чисто. Два на два, как я учил…
Ну а что? Парни стали отличными фехтовальщики, пусть позабавятся. Конечно, всякое может случиться, но и жизнь сейчас такая, да и от всего не убережешь.
Сам я абсолютно не волновался. Кампобассо достаточно опытный боец, этого у него не отнимешь, но в данном случае, я в своей стихии. Правда дело осложняется тем, что совсем убивать его, категорически нельзя, но места много, доспехов нет, так что… В общем, не буду забегать вперед. Посмотрим… Потер подошвой ботфорта по полу… вроде не скользит… Нормально, значит снимать сапоги не буду. Опять же, кожа хоть как-то защитит ноги от скользящих порезов.
Так, вроде готов…
— Ну что, подружка… — я провел пальцем по волнистому клинку эспады. — Подожди немножко, уж напою тебя кровушкой вдосталь.
Логан сидя на табуреточке рядом со мной, невозмутимо разглядывал своего соперника. Он собирался драться длинным бастардом[71], специально прихватил его с корабля и теперь любовно полировал длинный клинок бархоткой. Нормально, в этом громиле я уверен, да и задача у него полегче, можно валить противника наглухо, без всяких ухищрений. Как раз вспомнился поединок в Фуа, где он схлопотал свою отметину на лбу, но при этом проявил себя исключительным бойцом, искалечив двух эскюэ барона.
