Ханна Хауэлл - Спасенная любовью
Брайан уже выходил из деревни, когда увидел, что овцевод неспешно идет к небольшой ветхой хижине. Он бросил быстрый взгляд на Тама, который ответил ему таким же быстрым взглядом, и сказал:
– Кажется, горничной из таверны не нравится, когда мужчина ей отказывает.
По тому, как напряглась фигура Тама, Брайан заключил, что тот понял предостережение.
– Точно, – сказал Там, не поднимая взгляда от тропинки, по которой шел. – Моя кузина – пустоголовая шлюха. Надо, чтобы кто-нибудь ей напомнил, что такое грех.
Брайан немного удивился, когда Там вдруг повернулся и пошел обратно к таверне.
Брайан понимал, что Там может всыпать девушке, и немного чувствовал себя виноватым в том, что она пострадает от его подозрительности. Но потом он отбросил чувство вины: Там знает свою кузину лучше, чем он. Овцевод даже не спросил, что он имел в виду. А если горничная слишком много разболтает тому, кому не надо, она может не только навести Люсетта прямо на его след, но и навлечь беду на Тама: его вполне могут убить.
Брайан быстро покинул поселок, ему не терпелось поскорее вернуться к Арианне. Он дал себе слово, что это последний раз, когда он оставляет ее одну, хотя и понимал, что такое обещание очень трудно сдержать. Ему не нравилось, что приходится оставлять ее с лошадьми, он слишком хорошо сознавал, как легко ее может найти Люсетт или кто-то из его людей. Арианна, конечно, не совсем беспомощная, но она не может тягаться с вооруженным взрослым мужчиной, если он захочет ее захватить. К сожалению, он не мог брать ее с собой в эти вылазки, ее могли увидеть, а внешность у нее заметная и запоминающаяся. Из-за этого ему было трудно понять, как она могла поверить всей этой ядовитой лжи, которой ее травил Клод.
Брайан вынужден был признать, что он не очень хорошо понимает женщин. Арианна – красавица, но, глядя на себя, видит лишь недостатки. Это было похоже на то, чем страдала Фиона, жена его брата Эвана. Фиона с ее волосами цвета меда и фиалковыми глазами была прекрасна, но вечно переживала из-за мелких шрамов, оставшихся на обеих ее щеках. И виноваты в этом были мужчины: те, которые раньше за ней ухаживали, но быстро отвернулись от нее, как только она перестала быть совершенством. В случае Арианны это был всего один бесчувственный эгоист, возомнивший, что он имеет право наказывать ее за свои собственные слабости. «Многие мужчины заслуживают хорошей взбучки», – заключил Брайан.
Брайану неприятно было это признавать, но он бы хотел, чтобы нашелся человек, который посоветовал бы, как придать Арианне больше уверенности в себе. Брайан вспомнил про своего кузена Уллема, он умел обращаться с женщинами и знал, какие приятные слова надо сказать, чтобы женщина заулыбалась и разрумянилась от удовольствия. К сожалению, теперь Уллем женат, обрабатывает свою землю и у него, наверное, на подходе очередной ребенок. Маловероятно, что он окажется в Дабхейдленде. «Так что придется просто продолжать заниматься с Арианной любовью, пока она не поверит в свою способность вызывать у мужчины желание», – подумал Брайан и усмехнулся. Она все еще не уверена в себе и постоянно ждет словесного удара, резких слов, но когда она оказывается в его объятиях, в ней быстро просыпается страсть. И Брайан более чем охотно держал бы ее в объятиях до тех пор, пока она не усвоит, что она не только желанная женщина, но еще и страстная – такая, какую любой настоящий мужчина будет стремиться удержать.
Брайан осадил коня совсем близко от того места, где оставил Арианну. Полсекунды спустя она вышла из-за дерева и улыбнулась ему. В ее улыбке было столько искренней радости, что у него дрогнуло сердце. Он почти наяву видел, как входит в их дом, и она встречает его, в воздухе витает аромат вкусного ужина, а за ее юбки цепляются смеющиеся дети.
Но этому не бывать. Он принужденно улыбнулся в ответ, скрывая острую боль разочарования, пронзившую его словно меч. Леди Арианна Люсетт может быть его женщиной только на время. Она – титулованная леди, и можно не сомневаться, что как только станет известно, что она свободна, немало мужчин будут добиваться ее руки. Ей, конечно, снова дадут приданое, даже если она не вернет обратно то, что получили Люсетты, и тот факт, что ее брак был ненастоящим, будет тщательно скрываться.
Брайан подошел к ней и сказал себе, что он изменит своему принципу и не женится ради земли, хотя и очень хочет ее иметь. Отчасти его упорство основывалось на гордости, но теперь он знал и другое: очень возможно, что ему бы не удалось убедить Арианну, что она нужна ему сама по себе. Особенно если ей действительно дадут новое приданое или вернут первое. Так что он должен полностью утолить свое желание к ней, а потом отпустить ее.
– Брайан? – Она попятилась. Он шел прямо на нее, и она пятилась, пока не уперлась спиной в ствол дерева. В его взгляде не было и намека на гнев, но она все-таки спросила: – Что-то не так?
– Нет. – Он уперся руками в ствол дерева по обеим сторонам от ее головы. – Просто я тебя хочу.
Не дав ей времени ответить, он поцеловал ее. Голод, сквозивший в его поцелуе, быстро передался ей, проник в ее кровь. Она обвила руками его шею и ответила на поцелуй со всей страстью, которую он в ней разбудил. Брайан прижался к ней, и ей было приятно почувствовать вес его тела. От его поцелуев у нее всегда затуманивалось сознание, и только почувствовав прохладу на груди, она поняла, что в пылу поцелуя Брайан развязал ее платье. Ее лиф оказался спущен до талии, и она стояла перед Брайаном полуобнаженная. И это среди бела дня!
По лицу Арианны разлился румянец. Она запротестовала:
– Сейчас же день!
Она попыталась прикрыть груди руками, но Брайан отвел ее руки.
– Ну и что. – Он стал дразнить розовый пик ее груди языком, смакуя его вкус. К его восторгу, она затрепетала в его руках. – Ммм. Сладкие. Прекрасные. – Каждое слово он сопровождал еще одним быстрым движением языка. – Один лишь только вид их может свести мужчину с ума.
Арианна поняла, что его слова подействовали очень сильно. Сначала ей было неловко оттого, что она стоит перед ним раздетой при свете дня, но его лесть и ласки помогли ей преодолеть смущение. И когда его рука нырнула под ее юбки и скользнула вверх по бедру, она его не остановила, не возразила ни единым словом. Не возразила она и тогда, когда он резко стянул с нее короткие льняные панталоны; привычку носить под юбкой панталоны, которую Клод едко высмеивал, она переняла от женщин своего клана. Брайан же не удостоил их внимания, просто снял их и отбросил в сторону, оставив ее открытой его прикосновениям. Он стал гладить ее своими длинными пальцами, и Арианна с готовностью открылась ему навстречу, она жаждала, чтобы он прикасался к ней там.
Когда он начал поднимать ее юбки, Арианна пробормотала:
– Я принесу плед.
– Зачем?
– Постелить на землю, чтобы мы могли завершить… завершить это.
– Мы можем сделать это прямо здесь, – прорычал Брайан.
– Здесь?
– Милая, ты помнишь, я сказал, что женщинам, которые крутились вокруг французов возле постоялого двора Молли, не нужна кровать?
– Помню.
– Я сказал: «лежа, сидя или стоя».
– Да. Стоя?
Ее голос перешел в сдавленный вздох, потому что в это время Брайан положил ее ногу себе на талию и глубоко вошел в нее. Арианна прильнула к нему, жадно отвечая на поцелуй. Он входил в нее резкими глубокими толчками. Это было самое грубое, самое нецивилизованное и в то же время самое возбуждающее из всего, что Арианне когда-либо доводилось делать или чувствовать. Даже хриплый рык одобрения, вырвавшийся у Брайана, когда она обняла его обеими ногами, подстегнул ее желание еще сильнее. Он обхватил ее спину, чтобы держать более надежно. Арианна словно со стороны услышала, как из ее груди вырвался почти такой же звук, и они вместе достигли пика наслаждения.
Арианна пришла в себя только через несколько минут. К этому времени Брайан успел зашнуровать ее платье. Он протянул ей панталоны, но ничего не сказал. Тогда она быстро повернулась к нему спиной и надела их. Ей самой не верилось в то, что она только что позволила ему сделать. Однако, хотя она понимала, что должна быть потрясена и смущена, эти чувства померкли перед жаром наслаждения, которое они только что испытали в объятиях друг друга.
Брайан протянул Арианне бурдюк с сидром и сказал:
– Я нашел человека, который доставит сообщение твоим родным.
– И ты ему доверяешь? Он это сделает?
Арианна сделала большой глоток сладкого сидра.
– Да, он собирался ехать на рынок продать шерсть и пару ягнят. Он сказал, что уже имел дело с Марри, и они всегда поступали с ним справедливо. И платили хорошо.
– О да, тогда он выполнит твою просьбу. Не многие честно расплачиваются. Люсетты, например, вечно всем должны. Мой отец говорит, что если ты не можешь заплатить за вещь, значит, она тебе не нужна. И что небогатый человек, который продает свои товары, не может себе позволить дожидаться, когда ты надумаешь ему заплатить.
