Алексей Махров - Спасибо деду за Победу! Это и моя война
– Я говорю: двигаться пора! Солнце уже поднимается, а мы здесь застряли! Выпотрошил клиента?
– Как ты сказал? Выпотрошил? Э-э-э… еще нет, – покачал головой Игнат. – Но рассказал он мне много интересного.
– Сам его кончишь или мне помочь?
– Сам, конечно, – усмехнулся старик. – Возьму грех на душу. Такой твари не место среди живых.
И каким-то совершенно будничным движением Игнат вынул из-за голенища нож и чиркнул старосту по горлу. Блин, да дедуля живорез почище меня!
– Поехали, чего встал? – оглянулся на меня старик, забираясь на передок телеги. – Если бы я не видел, как ты ночью мужиков резал, то подумал бы, что ты крови испугался!
Он еще и подкалывает!
– Да я хотел у него карманы обшарить, на предмет патронов к «парабеллуму», а теперь к нему хрен подойдешь – хлещет, как из быка.
– А, ты вот чего… – хмыкнул Пасько. – Садись, поехали! Карманы я уже обшарил. Не обломится больше ничего, там только расческа, сигареты, спички, грязный платок и какой-то документ, именуемый «аусвайс». Ни патронов, ни секретных карт…
– Ну что же… Не жили богато – не хер начинать! – рассмеялся я, садясь рядом со стариком. – Поехали! Правда, я обещал ему медленную мучительную смерть… Нехорошо обманывать!
– Считай, что обещание выполнил! – деревянным голосом сказал Пасько. – Он три часа, с самой полуночи умирал. Когда я его ножиком чикнул, уже и не дышал почти…
– Хм… Ну ты даешь, твое благородие! Это что же за китайская пытка такая? – заинтересовался я.
– Не, не китайская… Этому меня польские офицеры из Дефензивы научили… В двадцать втором… Два часа обучали, суки, пока мои ребята на помощь не подоспели. Как выжил – до сих пор удивляюсь! – огорошил рассказом Игнат и добавил после паузы: – Не нужно тебе, Игорь, эти живодерские способы знать. Не нужно, поверь мне!
– Ладно! – кивнул я. – Мы уж по-простому – ножичком. А если надо будет кого-нибудь примучить, как пана старосту, то я тебя позову! Есть у меня еще один кандидат на вдумчивую беседу… Запомни на всякий случай, а то мало ли что… Вдруг не доживу… Топчет нашу землю гнида по имени Хельмут Робски, обер-лейтенант одиннадцатой танковой дивизии.
– Это тот, который?.. – внимательно посмотрел на меня Игнат.
– Да, это он отдал приказ давить танками раненых детей и женщин.
– Хорошо, Игорь, запомню! – серьезно кивнул старик.
Удовлетворившись обещанием, я тоже кивнул и огляделся по сторонам. Ептыть, и как он дорогу находит – складывалось ощущение, что мы едем по непролазному лесу, но телега ни разу не застряла!
Внезапно впереди грохнул винтовочный выстрел. Через секунду еще один. К перестрелке немедленно присоединилось два десятка стволов, а затем заработал пулемет. Судя по звуку – немецкий[41].
– Игорь! Нам до вашего убежища пятьсот метров осталось ехать! Это не по твоим там германы лупят? – озабоченно сказал Игнат.
Глава 11
Мы бросили телегу и рванули через лес бегом. Пока я летел, каким-то чудом не спотыкаясь о корни и не путаясь в буреломе, в голове билась одна-единственная мысль: «Успели уйти или нет?»
На опушку выскочил всего через пару минут после старта. Старик безнадежно отстал. Одного взгляда на развернувшееся передо мной поле боя достаточно, чтобы понять – гоняют не моих. Лесок между оврагом-убежищем и разбитым поездом – слева, примерно в семистах метрах. Нас разделяет широкая низина с проходящей по дну проселочной дорогой. Дальше грунтовка выныривает из низины и тянется на юго-восток, повторяя направление «железки». Слева от дороги гречишное поле, на дальнем конце которого вчера подобрали старшину Петрова и бывшего сержанта Гончарука. На том месте я потом выставил пост, чтобы встретить возвращающихся с таинственного задания подчиненных Петрова. И, похоже, они все-таки вернулись…
Можно предположить с большой вероятностью, что группа наших бойцов двигалась через поле к оврагу, служившему нам укрытием. И их засекли проезжающие по дороге немцы. Фрицы численностью до полусотни, растянувшись короткой цепью, лупили в одну точку – туда, где метрах в трехстах от проселка посреди гречихи торчали несколько молоденьких березок.
Стреляли фашисты спокойно, размеренно, как на полигоне. Не опасаясь ответного огня, стояли в полный рост, даже не пытаясь укрыться за бронетехникой.
Немецкая колонна, состоящая из трех полугусеничных бронетранспортеров, десятка мотоциклов и шестиколесного броневика с каким-то непонятным навесом на крыше, стояла на правой обочине. Непосредственно в бою принимал активное участие только один БТР, с которого короткими очередями бил пулемет. Присмотревшись, я неожиданно обнаружил стоящий немного в стороне танк. Он тоже бездействовал, только торчащий в верхнем люке танкист периодически прикладывал к глазам бинокль, видимо, оценивая результаты стрельбы своих пехотинцев.
Возможно, что именно этот офицер, прикинув итоги стрелковых упражнений, отдал команду остановить перевод боеприпасов. А может, это сделал другой. Но выпустив еще по паре пуль, фашисты слаженно прекратили огонь. По всему было видно, что они чувствовали себя в полной безопасности – сразу повесили карабины на плечи, начали перешучиваться и смеяться. Отработали они неплохо – молодые березки, торчащие посреди гречихи, срублены практически под корень. И если за ними кто-то прятался… то вряд ли выжил.
К этому времени я, прячась за деревьями, сместился вдоль опушки вправо, заходя фашистам во фланг и тыл. Теперь до крайнего из них было метров семьдесят. Однако стрелять немцам в затылок не торопился – вдруг пронесет, и они поедут дальше по своим делам. Явно ведь случайно тут тормознули. Я хоть и поклялся убивать этих тварей без разбора, но все-таки был человеком опытным и знал, что лезть в одиночку на полсотни врагов под прикрытием бронетехники – глупость, граничащая с идиотизмом.
Совсем рядом со мной выскочил из леса Пасько. Старик запаленно дышал, с хрипом выталкивая воздух из легких. Но винтовку держал наизготовку.
– Дед! – тихонько окликнул я его. – Давай сюда!
Игнат, пригнувшись, подобрался ближе и залег за стволом поваленного дерева, высунув между ним и землей самый кончик винтовочного дула.
– Что тут было?
– Видать фашисты среди гречихи кого-то заметили и всем взводом по ним отработали. А сейчас, видимо, решают – дальше ехать или сходить проверить… – Два офицера действительно обсуждали что-то между собой, периодически показывая руками на поле. Через несколько секунд дискуссия закончилась – прозвучала команда, которую я из-за большого расстояния не разобрал. Но зато мы сразу увидели ее выполнение: от немецкой цепи отделилось десять человек, двинувшихся вперед.
– Понятно… Группа контроля… – прокомментировал я увиденное. – Если там хоть кто-то в живых остался…
Договорить я не успел – события неожиданно понеслись вскачь. Из гречихи одновременно ударили сразу несколько стволов. Судя по высокой плотности огня, работали три-четыре самозарядные винтовки и пара пулеметов. Контрольную группу немцев смело в считаные секунды – они даже залечь не успели. Затем невидимые стрелки перенесли огонь на остальных – и, пока гансы врубались, успели поразить еще полдесятка.
Уцелевшие фашисты все-таки залегли и открыли ответный огонь. С бэтээров заработали пулеметы. Еще минута, может, две, и немчура окончательно оправится от шока. Растянутся пошире, охватят с флангов, а потом, под прикрытием брони, сделают рывок и забросают гранатами. Если к тому моменту еще кто-то будет сопротивляться.
Ну, что же… Вот теперь наступила моя очередь вмешаться. С моей позиции пулеметчики, стоящие у турелей в БТР, видны как на ладони. И дистанция самая подходящая – от ста до двухсот метров.
– Дед! Я работаю по пулеметчикам, а ты страхуешь! Бей тех, кто назад оглядываться начнет! Особенно следи за танком!
Спокойно целюсь. Выстрел! Первый готов! Переношу прицел на второй бэтээр. Выстрел! Второй готов! Рядом стреляет Игнат. Куда это он? Ага, в первом бэтээре на смену убитому вылез второй номер расчета. И получил свое. Работаем дальше! Есть третий! Пасько четко отрабатывает вторых номеров. Так… Теперь танкист – вон как он башкой вертит, к биноклю прилип. Правда, до него подальше будет – около трехсот метров. На таких дистанциях я без оптики не работал. Если только на подавление… Ну ничего, когда-то надо начинать! Угу, прицел регулировать не надо – насечки на планке идут с шагом в сто метров, но первое деление приходится на четыреста. Значит, до этого – дистанция прямого выстрела. Ветра вроде нет – трава и ветки деревьев почти не колышутся. Ну, с богом!..
Бах! Приклад жестко толкает в плечо. Торчащему в башенном люке офицеру я, на всякий случай, целился в корпус, но попал точнехонько в голову. Пилотка и наушники полетели в разные стороны, а сам танкист медленно сполз вниз. Ну, сейчас начнется… Камрады решат отомстить за смерть командира и примутся поливать огнем опушку леса. Надеюсь, что, пока они будут охотиться на нас, зажатые на гречишном поле ребята попробуют оторваться.
