Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
Проще всего было с Российской зоной. Мы и так фактически контролировали всю северную часть Тихого океана и единственным пожеланием тут было недопущения внутрь этого оборонительного периметра чужих военно-морских баз. Ради такого мы даже готовы были пожертвовать частью полагающихся нам по паритетному принципу земель. Париж и Лондон тут пошли нам на встречу и отчертили такой «периметр»: от Шанхая на китайском побережье прямая линия пошла к экватору коснувшись его на четвёртом градусе западной долготы. Мы считали долготу от Петрограда, англичане — по Лондону у них это был 154 градус восточной долготы.
От экватора линия разграничения сворачивала на юг и прирезала к нашей территории Соломоновы острова в квадрате 1400×1400 километров южнее экватора. Дальше линия шла на восток строго по экватору и потом поворачивала в сторону русской Калифорнии.
Главной нашей добычей тут — кроме уже упомянутых Соломоновых островов — стал остров Гуам, уже давно присмотренный для расположения там военно-морской базы, а также многочисленные Каролинские острова. Сами по себе они не стоили почти ничего, но, если держать в голове потенциальную эксклюзивную экономическую зону площадью больше двух миллионов квадратных километров, приобретение это виделось весьма вкусным.
На эти острова изначально претендовала Испания, которая вроде как объявляла их своей собственностью лет эдак триста назад, но поскольку с тех пор никакого экономического освоения их начато не было, все апелляции Мадрида были отклонены. Чтобы не портить отношения с испанцами мы договорились выплатить им небольшую символическую компенсацию, и на этом разногласия были фактически улажены. Испанцы в эти времена все равно были не способны ничего нового осваивать, старое удержать бы, а так с паршивой овцы, как говорится…
Между англичанами — с условно союзными голландцами и португальцами — и французами — с ними в пристяжных как раз шли испанцы — разделить оставшийся «пирог» оказалось гораздо сложнее. Британцы уже контролировали Тайвань, Сингапур куском Малайского полуострова, декларировали полный сюзеренитет над Австралией и Новой Зеландией. Плюс Голландия — с небольшим португальским куском — фактически владела всеми основными островами между Азией и Австралией.
Французы же незадолго до начала переговоров высадились на острове Хайнань с явным прицелом потом юг Китая окучивать ну и побережье Вьетнама они уже более-менее крепко контролировали, потихоньку проникая вглубь суши. Плюс кое-какие острова восточнее Австралии уже тоже формально были объявлены собственностью Французской короны.
В итоге англичане забрали себе север Калимантана, куда голландцы не успели дотянуться, и большую часть мелких островов вокруг Австралии и Новой Зеландии. Французы получили восток Новой Гвинеи — еще не зная, какое там гиблое место, помнится, немцы там полноценно закрепиться так и не смогли в итоге — и целую кучу островов восточнее Австралии и южнее экватора. За испанцами оставили Филиппины, все остальные их притязания были отвергнуты. Оно и понятно, не в том состоянии была Пиренейская страна, чтобы бодаться с великим державами.
Отдельным протоколом к договору регулировался статус Японии и ее сношения с «цивилизованными» государствами. Япония объявлялась условно «нейтральной» страной, с ней запрещались любые военные союзы и размещение на ее территории военных баз и контингентов. Данное предостережение, с одной стороны, защищало нас от теоретического превращения этой страны во вражеский «непотопляемый авианосец», с дугой закрывало нам возможности ее завоевания в полноценную колонию.
Все же населения на островах имелось не мало, потенциально лакомый рынок сбыта, который бы мог некисло так усилить Россию на Тихом океане не мог не волновать Париж и Лондон. С другой стороны, у нас таких планов вообще не имелось, поэтому на эту уступку я пошел с легким сердцем, вон нам еще с Кореей — там тоже под десять миллионов душ на полуострове, которые еще предстояло окучить в будущем — как-то связи налаживать нужно, есть чем заняться.
При этом торговля с островным государством объявлялась открытой для всех желающих. Желающих правда пока было не так чтобы очень много, японцы в эти времена были бедные как церковные мыши и мало что могли предложить на экспорт. И особых перспектив в этой истории у Страны Восходящего Солнца глобально не просматривалось. Не успевали они выйти из Средневековья… Каких-то два-три десятилетия форы, русская железная дорога придёт на Тихий океан не в 1905-м году, а в 1870-м, и разница тут оказалась гигантская. Даже то, что реформацию собственного общества узкоглазые островитяне тоже начали почти на двадцать лет раньше, помочь им не могло. Что поделаешь…
Глава 7
— Какой красавец! — Я провел рукой по отливающей перламутром шее коня, тот покосился на меня правым глазом, всхрапнул и переступил с ноги на ногу. Его ласки интересовали мало, а вот карман, из которого я доставал нарезанную крупными кусками морковку — очень даже. — На, красавец, угощайся. Как его зовут?
Я протянул коню — скорее крупному годовалому жеребенку — лакомство, которое тот с удовольствием и очень аккуратно губами принял у меня с ладони.
— Никак еще, ваше императорское величество, — улыбнулся генерал, видя, что мне подарок понравился. — Разве бы мы могли взять на себя такую ответственность как придумывание имени для императорского коня. Понятное дело, текинцы его как-то звали, но боюсь, что воспроизвести слова из их наречия у меня все равно не получилось бы.
— И то верно, — я кивнул и повернулся к скакуну мысленно перебирая подходящие конские имена. В голове почему-то крутилась какая-то дичь: Буцефал, Плотва. Пегас. — Будешь ты Сполохом. Не белый правда, но такой же красивый.
В прошлой жизни с лошадями я никогда дел не имел. Несколько раз катался верхом, кормил лошадок яблоками и морковкой, но на этом все. Здесь, конечно же, с этими животными познакомиться пришлось гораздо более плотно. Не сказать, что я
