Новая прошивка императора - Николай Бутримовский
— Я думаю, что наоборот. Здоровье рабочих быстро приходит в расстройство. Они не могут работать, рано умирают. И мы теряем самых опытных, да дети остаются сиротами — сказал Гирш.
— Звучит разумно, Густав Иванович.
— Согласен, государь! — кивнул Трепов. — Нельзя выжимать из людей все соки, это ведёт к бунту отчаявшихся. Необходимо заниматься культурным досугом рабочих, открывать лечебницы, отвращать от пьянства.
— Вот что, Дмитрий Фёдорович, нужно принять меры к прекращению стачки, пока она не переросла во что-то большее. Во-первых, прикажите полиции удалиться от мест рабочих митингов, пускай прекратятся облавы и обыски, оставьте оцепление, но только лишь для сохранения общественного порядка. Обнародуйте эти меры среди бастующих… И доведите через газеты и листовки мою волю: «государство не будет принуждать рабочих в экономических вопросах, а только лишь заботится о сохранении общественного порядка и благочиния, а император верит в разумность своего народа и рассчитывает на то, что стороны конфликта смогут решить дело миром». Пусть собирают депутации и договариваются с промышленниками.
— Слушаюсь, государь! — вытянулся Трепов.
— И во-вторых. Доведите до сведения господ фабрикантов, что я ими крайне недоволен. Отказавшись платить за коронационные дни и спровоцировав беспорядки, они допустили урон августейшей особе. У них есть два дня, чтобы уладить все вопросы с рабочими. Иначе будет дан ход делу о намеренном оскорблении государя, а там кто знает, к чему следствие приведёт? Может они вступили в заговор с убийцами, хотели воспользоваться смертью царя, чтобы устроить новую смуту?
— В точности передам, государь! Разрешите выехать в Петербург, чтобы заняться этим лично?
— Приказываю, Дмитрий Фёдорович! С богом!
Министр ушёл, а я снова остался лежать. Время шло к обеду, то есть к местному второму завтраку, но кушать не хотелось… Разговоры меня несколько утомили, а сделанные открытия взволновали. Требовалось всё хорошо обдумать.
Первая и самая главная проблема — иновремённые убийцы… Эти твари, а иначе их назвать было невозможно, перенесли свои сознания из будущего, заняв головы ни в чём не повинных людей.
Почти так же, как я попал в Никки.
Однако были нюансы — меня перенесло после неестественной смерти исходного тела в случайного, как казалось, реципиента, в момент его внутренней душевной слабости. Киллеры переносились по схожему принципу — первый оказался в голове титулярного советника Титова девятнадцатого мая, на следующий день после меня. Почему в Титова? И почему именно двадцатого?
А всё просто — те, кто его послал, искали подходящего реципиента рядом с возможными царскими перемещениями. Действовали они не наугад! У них явно есть доступ к историческим документам, и организаторам теракта известно, что Николай должен был прибыть на станцию вблизи Троице-Сергиевой Лавры. И я уверен — они искали и в других местах, где можно было удобно перехватить императора.
Но нашли именно на станции Сергиево… Так совпало, что у титулярного советника Титова умерла жена, и он сильно горевал. Так совпало, что он имел доступ к царскому поезду по роду службы…
Очевидно, что переносы из будущего возможны в моменты сильных стрессов у реципиентов! Каким уж образом их вычисляют и переносят — неизвестно. Но факт этот верен и подтверждён экспериментально. Трижды…
Третий случай произошёл с коллегой Титова, несчастным Аграновичем. В промежуток между двадцатым и двадцать первым мая Титов незаметно проник к сослуживцу в дом и убил его семью. Жестоко убил, чтобы наверняка вызвать у мужа и отца сильнейшее горе.
А затем в голову Аграновича переселился второй киллер.
Всё просто, рационально и предельно жестоко.
«Ненавижу!..» — от злости я заскрипел зубами…
Эта стройная и беспощадная в своей логичности картина базировалась всего на двух предположениях: во-первых, я не случайно оказался в голове царя — существует способ «прицелиться» при переносе в прошлое. И, во-вторых, в Титова и Аграновича действительно вселились преследователи из будущего…
Однако в последнем я был уверен каким-то иррациональным чувством — ибо перед глазами стоял «иновремённый туман» в районе головы Титова. Получается, что у меня есть способность увидеть «коллегу по переносу», и у них есть такая же возможность… Увидеть меня…
Следующая встреча ожидается интересной!
Немного свыкнувшись с этой мыслью, я пришёл к новому выводу — мне требуется обзавестись личным оружием!
На охрану надеяться слишком рискованно — врагом может оказаться любой из окружающих!
«Проклятье!..»
После лёгкого обеда, то есть второго завтрака, который я, благодаря Густаву Ивановичу, провёл в покое — снова пришлось лежать… С одной стороны, быть пострадавшим головой хорошо — второй день я избавлен от опасного взаимодействия с «августейшей семейкой». Но с другой — лежать надоело, особенно после визита Трепова… У меня началось нервическое возбуждение, хотелось действовать, куда-то бежать, совершать подвиги…
Заглянувший после обеда Гирш приметил моё состояние и дал выпить какой-то горькой гадости. От лекарства слегка полегчало… Да и я сообразил, что нужно себя чем-то занять, и потребовал свежих газет. Густав Иванович сначала отговаривал меня, ссылаясь на то, что после утренних потрясений следует дать отдых голове… Но затем мы сговорились на две газеты и вечернюю прогулку.
Последнее мне удалось сторговать, апеллируя к тому, что иначе ночью буду плохо спать.
Спустя десять минут доставили два номера Московского листка и Русский инвалид. Предвкушая хоть какое-то развлечение, я погрузился в чтение… И сразу оценил задумку Гирша: доктор явно попытался избавить меня от нервических потрясений. На первой странице Русского инвалида шли длиннейшие перечни производств в военных званиях, отставок на пенсию и прочей скукоты, далее шёл раздел внутренних известий:
Убийство ЕгоИмператорскогоВысочестваВеликогоКнязяСергеяАлександровича
В короткой статье сухо, по-военному было изложено про покушение на императора и его счастливом избавлении, о том, что государь героически спас императрицу, и о гибели великого князя Сергея Александровича. Далее были заметки о военных лагерях и большой блок внешних известий… В Турции были бои с местными повстанцами, в Эфиопии война со вторгнувшимися итальянцами, а в Европе освещались различные финансовые и дипломатические вопросы. Далее шло продолжение серийной публикации о тактике стрелковых батальонов во время русско-турецкой войны и заканчивалась газета небольшим блоком рекламных объявлений с товарами для военных.
В общем, ничего особо волнующего. Ожидаемо! Эту главную военную газету империи мне уже довелось почитать пару дней назад — всё было примерно так же. А вот Московский листок я увидел впервые.
На главной странице ежедневной газеты с картинками пестрели
