Ищущий силу: хроники Кейна - I. Ch
Кейна учили, показывая на практике, то есть на нем самом, что на теле человека есть точки с большой плотностью нервных окончаний. Они напоминали жгуты оголенных электрических проводов. Чем их больше, тем больше вероятность короткого замыкания. Врачи называют это нервными узлами; ниндзя называют их целью.
- А главная цель – это блуждающий нерв, который влияет на сердечный ритм, – монотонно бубнил учитель, прохаживаясь перед группой третей ступени, в которой уже обучался и наш американец. – Он идет вдоль яремной вены, от мозга к сердцу и брюшной полости. Удар в главную цель отправляет панический сигнал в мозг, предупреждение о том, что сердце расширилось или перегружено. Мозг реагирует, замедляя работу сердца, или даже останавливая его. Это – анатомия уничтожения. Тот, кто понимает, как действует тело, знает, как его победить!
И дети учились понимать.
Помимо обязательного рангун, ученики-ниндзя сами выбирали себе несколько направлений рукопашного боя и занимались ими углубленно. Знание различных стилей создавало композитную картину поединка, где любое действие продиктовано максимальной целесообразностью, а не сравнительно узкими рамками какой-то одной конкретной техники. Комплексный подход с годами должен был дать крепкий сплав, в котором не было отдельных приемов, а существовала лишь выработанная единая культура движений.
Это было справедливо и по отношению к холодному оружию. На своем жаргоне ученики называли его «аргументами». И таких аргументов воину ниндзя за все годы ученичества предстояло узнать более трех тысяч видов, и не только восточных. Классифицированное по принципу «пяти элементов», оружие было различно по применению. Изучалось, хотя бы в общих чертах, все холодное оружие мира – оборонительное, наступательное, комбинированное, колющее, режущее, хлещущее, отбивающее, оглушающее, рубящее и так далее.
Если вложить в умелые руки воина любое абстрактное вооружение, простая механика становилась смертоносной. Оружие умножало силу, помогало ее концентрировать, увеличивало дальность ее действия. «Аргументы» становились высшей математикой уничтожения. Дети, до этого мало знакомые с предметами, способными в руках мастера становятся убийственными, быстро развивали в себе особые навыки, впитывая новые знания, как губка воду. Особенно много времени отводилось на фехтование.
Изучались клинки самого разного рода, однако существовали, в разных модификациях, два очень популярных вида «белого железа». Меч и сабля, разных стран и народов, встречались Кейну на протяжении практически всех лет его тренировок. Так и в арсенале китайских боевых искусств, с которых для Кейна начался длинный путь освоения «аргументов», они тоже были – два грозных оружия, сила в одном из своих самых острых проявлений.
Меч Джинь, с его тонким прямым лезвием, издревле известен в Китай под прозвищем «Господин оружия». Его более тяжелая родственница – сабля Дао, носила еще более возвышенный титул: «Властительница всего оружия», потому, что способна наносить большой ущерб врагу.
Гибкий китайский меч ловкий и легкий, как Феникс в полете. Главный способ нападения с ним – выпад и удар. Свирепая и мощная, как дикий тигр, это сабля – ей колят, рубят, кромсают.
Тонкое лезвие китайского меча с обеих сторон остро, как бритва. Чтобы овладеть им, необходимы длительные упражнения, из-за двух граней лезвия. Сабля тяжелей и больше, но у нее есть всего одна грань лезвия, поэтому у эрудированного Люмай Ли и на этот случай была поговорка: «сабля побеждает силой, а меч – техникой».
Сабля и меч отвечали пропорциям человеческого тела, они не чересчур длинны и не чересчур коротки. Идеальные для употребления, Джинь и Дао становились в пределах удара лучшим оружием.
Меч двигался проворно, грациозно и динамично. Чтобы управлять мечом, не хватало одной лишь силы, понял Кейн на одном из первых занятий с ним. Маленький американец, оказавшийся прирожденным фехтовальщиком, на третьей ступени показал достойную технику, отрабатывая удары на соломенных манекенах.
Кейн всегда много тренировался, но с оружием он мог заниматься даже ночью. В лунном свете парнишка казался танцором, отрабатывающим па неведомого танца. При выпаде гибким мечом его плечо и запястье образовывало прямую линию, движение начиналось от талии, и это движение было быстро, безжалостно и точно. Выпад – самая смертоубийственная атака мечом Джинь. Следующее па: при рывке лезвие поднималось снизу, вспарывая. Па: при указании сверху кончик меча наносил колотый удар в плечо или запястье врага – этим его можно обезоружить.
Оставив меч, мальчик брал в руки саблю. Вот совсем другой танец, уже не утонченный балет, а скорее зажигательная дикая лезгинка. Вначале, небрежно, но быстро, обертывание вокруг головы – характерное движение сабли, одновременно и атака, и защита. Такое движение позволяло нейтрализовать нападение и немедленно нанести собственный ответ. Чуть переломившись в поясе, боковой удар – другой важный прием техники сабли. Мальчишка перетек по дуге, нанес прямой, затем обратный удар, атакуя ноги и шею соломенного врага. И, в апогее, «колка дров» – когда Дао опускалась сверху. Это размещало вес и силу тела так, что можно было даже подпрыгнуть при ударе. Освещенный ночным солнцем, в высоком прыжке, Кейн испытывал упоение, высвобождая силу сабли своей собственной силой. Помноженные надвое, энергии стали и мышц сплелись, перечеркнув косым пунктиром толстый ствол манекена. Обрубок дерева с глухим стуком упал на утрамбованную землю.
***
…На следующий день подъем был как обычно, еще почти темно.
Дети с серьезными, взрослыми глазами шумной гурьбой высыпали из бараков. Мало кто шагал спокойно, со степенным лицом делая вид, что все происходящее вокруг его не касается. Большинство орали, перекрикиваясь в толпе, обменивались дружескими пинками, прыгали, чтобы согреться. Поеживаясь спросонья, десятилетний Кейн на ходу завязал пояс легкого кимоно, натянутого на голое тело. Только самым младшим разрешали обуть тапки, остальные мальчишки шли босиком – первый снег выпадет не скоро. У реки многоголосая толпа еще больше оживилась, послышался смех, когда кого-то с ног до головы окатили водой. Вода в быстрой реке была чистая, лишь у самого берега, в заводях, где течение не такое сильное, плавала кора и прочий мусор, приносимый с гор. Чтобы умыться, Кейн зашел по колено в воду – подкатывать штаны было лень, итак высохнут.
По кругу передавали тюбик зубной пасты. Когда очередь дошла до него, Кейн уже успел умыться и начал чистить зубы.
Щетка совсем никуда не годится, думал он, полоща рот. Надо попросить у шифу новую.
Кейн вздрогнул, когда ему за шиворот вылили пригоршню холодной воды.
- Привет!
