Хамелеон 4 - Константин Николаевич Буланов
— Да, я осознаю, что подобный подход к проектированию корпусов еще никем в танкостроении не применялась. Во всяком случае, нам это неизвестно, — поспешил кинуться на спасение своего творения Александр. — Так почему бы нам, советским людям, не стать первопроходцами? И почему бы действительно не сравнить классический и новаторский подходы созидания боевой техники? — дал всем понять Геркан, что не собирается тянуть одеяло исключительно на себя и полностью согласен с проведением натурных испытаний всех трех машин. Ведь он знал, что именно подобным решением данное заседание и закончится в конечном итоге. Потому здесь и сейчас в открытую наживать себе дополнительных врагов не желал. Он просто расставлял определенные акценты, да подкидывал ряду товарищей пищу для размышлений, отмечая те места в организации, как РККА, так и танковой промышленности, где на его взгляд было тонко. И где под гнетом вражеских сил это самое «тонко» обязано было порваться. — Единственное, отмечу в свою защиту, что товарищ Барыков оказался не совсем прав, подмечая обыденность большей части площади бронирования моего танка, — последовал с его стороны «ответный удар шпилькой». — Он, хоть и является признанным инженером-танкостроителем, не смог разглядеть, что примененные мною спаренные опорные катки большого диаметра выполняют ту же самую функцию, кою я возложил на внешний слой брони верхней части борта. И это при условии того, что его Т-100 имеет точно такое же строение движителя! — Произнеся это, Геркан замолчал, позволяя присутствующим самим додумать его невысказанную мысль о некоторой профнепригодности такого инженера, что не способен разглядеть дополнительный защитный эффект того, что, вроде как, сам же сконструировал. Но поскольку пауза затягивалась, а никто так и не решался нарушить воцарившееся молчание, решился вновь взять слово. — Именно поэтому я применил у себя точно такое же устройство подвески, как на танке Т-100, тогда как танк СМК предстает перед нами с опорными катками очень малого диаметра, не закрывающие корпус вовсе. — Дабы не рисковать — ведь в известном ему будущем было построено лишь две опытные машины, отметил он пусть небольшую, но очередную, прореху в проекте одного из конкурентов.
— Зато у вас с вооружением неясно, что творится! — полез в бутылку разобидевшийся Котин, чье творение старательно топили прямо на его глазах. — Как вы вообще могли применить не существующее орудие?
— Я бы попросил не преувеличивать! — не остался равнодушен к очередной нападке очередного конкурента Геркан. — Это орудие существует! Да, пока оно не доработано до той степени, что позволило бы поставить его на вооружение. Но ведь, в отличие от тех же моряков, мне нет нужды стрелять из танка в небо. А сам ствол и затвор уже вполне отработаны для того, чтобы на их основе виделось возможным разработать танковое орудие. Патроны[1] же и вовсе уже не первый год как освоены промышленностью для корабельных пушек Б-24. И для условий применения из танка они куда как предпочтительней гаубичных выстрелов! — К сожалению Александра именно орудие являлось самым слабым звеном его собственного танка, отчего срочно требовалось пусть не потопить, но достаточно сильно дискредитировать, проект и той 122-мм танковой гаубицы, что предполагалась к установке в Т-100 и СМК. Дабы выглядеть на их фоне ничуть не хуже, если не чуточку лучше, в плане именно что вооружения.
— А гаубица-то вам чем не угодила? — сохраняя отстраненно-строгое выражение лица, не смог скрыть промелькнувшие в глазах искорки веселья Иосиф Виссарионович.
Пусть полнящиеся всевозможных интриг продолжительные совещания и выпивали из него все силы, порой он находил в них возможность позабавиться, когда и сам вступал в игру, начина сталкивать лбами всех тех, кто желал склонить именно его на свою сторону. Вот и сейчас, как полагал сам Сталин, докладчик смог бы оттоптать ряд мозолей, чем он сам впоследствии как-нибудь да воспользоваться бы в свою пользу. Правда, ему не сильно пришлось по нутру, что вместе с инженерами танковых заводов, под очередной «удар» со стороны бывшего краскома вновь попадал Кулик. Создавалось такое впечатление, будто «арестант» специально задался целью дискредитировать в глазах присутствующих руководителя Артиллерийского управления РККА.
Знал бы он в этот момент, насколько был близок к истине, наверное, даже усмехнулся бы в открытую. А после закатал бы наглеца Геркана куда-нибудь на севера, дабы не повадно было влезать в высокие внутрипартийные отношения. Но, к счастью Александра, его пока что воспринимали потерявшим часть памяти отличным инженером. Ну, может быть чуть более того — чьей-то фигурой. А именно — разменной пешкой. Однако уж точно не игроком, ведущим свою собственную партию.
— Помимо малой скорострельности — как я полагаю не более двух выстрелов в минуту, поскольку гаубичные снаряд с гильзой необходимо досылать в казенник по отдельности, меня она настораживает опасностью мгновенного возгорания пороха при поражении брони танка вражескими снарядами. Причем последним даже не обязательно будет полностью пробивать броню. Хватит и создания небольшой трещины. Полагаю, что мои коллеги-танкостроители понимают, о чём я веду речь. Так, ведь? — вопросительно уставился бывший краском на открыто буравящих его недовольными взглядами «собратьев по ремеслу». — Николай Всеволодович, может вы просветите остальных товарищей насчёт выказываемый мною опасений? Ведь кому, как не вам, знать все тонкости танкостроения! — обратился он к директору 185-го завода, о котором со слов Гинзбурга знал, что восемь лет назад тот сделал всё от себя зависящее, дабы вымарать имя самого Геркана из списков создателей Т-24 и присвоить максимально большую долю славы его проектирования именно себе. Стало быть, и топить в первую очередь следовало именно этого человека, во исполнение уже изрядно подостывшего блюда мести.
— Товарищ Барыков, поясните нам? — не стал возражать Сталин и своей фразой подтолкнул «главного разработчика» Т-100 к даче ответа. А то не сильно красиво выходило, когда какой-то заключенный распоряжался на заседании столь солидной компании, что собралась нынче в этом зале. Нет! Распоряжаться здесь имели право разве что он, да народные комиссары. Всем же прочим надлежало исключительно, либо говорить по делу, либо слушать. Тоже по делу. Но, опять же, исключительно с подачи представителей высшего руководства страны. И никак иначе!
— Скорее всего, товарищ Геркан имеет в виду раскаленные осколки и газы, что могут частично проникнуть внутрь танка даже
