Вернуться 3 (СИ) - Кириллов Альберт Кириллов Альберт
— Мудак, — выругался Герман, а блеснувшие от осознания якобы полученный победы глаза маленького уродца чуть не выпрыгнули из глазниц от мощного сдвоенного удара по голове ладонями с двух сторон.
Левая рука противника соскользнула с рукоятки ножа, торчащего из живота, правая бессильно отпустила лацкан куртки, и маленький человек без сознания осыпался на асфальт.
Вся их схватка заняла несколько секунд, за которые оставшаяся в сознании команда Жерара начала реагировать: Мбабве вытаскивал из внутреннего кармана теплой куртки Глок — 17, а остальные начали подниматься на ноги.
— Сука, больно же, — нож, а это оказался, сука не самый распространённый нож — кукри, мать его. Откуда? Выдернутый из тела нож звякнул по асфальту.
Увидев зашевелившихся врагов, Герман решил действовать кардинально: «А если как этот грёбаный владелец кукри…» — мысль промелькнула мгновенно, а потом он подпрыгнул, уперся ногами в противоположную стену и со всей дури, оттолкнувшись от стены, прыгнул плечом вперёд в борт Мерседеса.
— Бам! Вжи-и-их! А-а-а, — раздались многочисленные крики.
Габен решивший наконец заглянуть проулок, услышав непотные, громкие звуки, бросился к стене и прижался к ней, не решаясь заглянуть за угол.
— Зарба (дерьмо, — араб.) — не удержался Мбабве, вспомнив свой родной язык, хотя последние годы его почти не употреблял, как только приехал из Алжира во Францию.
Совсем не мало весящая машина, выбросив из-под колес грязь, с громким взвизгом шин по асфальту, сдвинулась в бок, совсем в непредусмотренной конструкцией направлении — врезалась в стоявших за ней людей, прижав их к стене здания.
— Мбабве, стреляй! — заорал Жерар, ощущая сильную боль от прижавшего его кузова автомобиля.
— Хорошо пошло, — довольно кивнул сам себе Герман, видя, что троих прижало к стене здания машиной. Одним прыжком запрыгнул обратно на крышу, тут же ухватив за торчащую из-за кузова чёрную руку с пистолетом.
— Ханзир! (свинья, — араб.) — заорал Мбабве.
— Отдай пукалку, баран, — левая рука Германа начала сжимать запястье негра.
— Бабах! — раздался выстрел, Мбабве всё-таки нажал на курок.
— Ну, ты, козлина! — «глушануло» Германа неплохо, аж в левом ухе зазвенело.
— А-а-а, — заорал негр.
— О как! — негры в Бельгии. — Да и хер с ним!
Немного оглушенный от выстрела, Герман ухватился правой рукой за пистолет и выдрал его из цепляющихся пальцев, по дороге сломав указательный палец негру.
— Да не ори, ты! Народ разбудишь, — и тут же кулак Германа сверху-вниз ударил по темечку орущего.
Затем вырубил рукояткой по башке ещё одного, оставив на закуску того, кто орал про стрельбу. Но разговаривать с зажатым между машиной и зданием телом ему показалось неудобным.
Жерар только зубами скрипел, видя, как казавшийся неопасным парень, расправляется с его командой, а потом тот спрыгнул с машины в сторону лицевой части их Мерседеса.
Заскрипел кузов, а потом микроавтобус был сдвинут чуть вбок, а потом резко оттолкнут назад, чтобы была возможность комфортно для Германа пообщаться с главным.
Габен отпрянул от проулка, куда уже хотел заглянуть, когда оттуда выкатился задом неуправляемый Мерседес, прокатившись ещё пару метров и остановился посреди улицы.
— Ты кто такой? Жучок на булавке! — обратился Герман к висящему в его левой руке Жерару, которого ухватил за горло и поднял перед собой, склонив голову вправо смотря на главного.
— Фак ю! — ответил Жерар.
— Не зли меня, я тебе сейчас чего-нибудь отстрелю, — заявил Герман, приставив ствол прямо ко лбу хама.
Геройство дело хорошее, но быть героем за деньги достаточно накладно — для здоровья. А дуло пистолета, приставленное ко лбу, а также выражение глаза этого парня говорило о том, что прямо сейчас и здесь показная верность босу может закончиться чьей-то смертью.
— Бах! — Герману надоело, так что отведённый чуть в сторону Глок выпустил из дула пулю, взвизгнувшую рядом с головой допрашиваемого.
— М-да, — покачал головой Герман, выслушав достаточно короткий рассказ от пленного про Леваева и «Уралалмаз», — Блин, да что ж вечно как жопа, так рядом евреи! — немного, ну а может и много, спихнул он вину на сынов «израелевых». — Адрес офиса этого Меера, быстро!
Оглохший на одно ухо и чуть не наложивший штаны Жерар, был готов рассказать что угодно, так что адреса был назван быстро. И за хорошее поведение он получил подарок — удар рукояткой пистолета по голове, вырубившее говоруна напрочь.
Пальцы уже начали разбирать «Глок», с намерением их хозяина разобрать на части и разбросать, но Герман передумал, а потом засунул его за брючный пояс сзади.
Только он хотел выйти из переулка, как вдруг из-за левого от него угла здания послышался какой-то шум…
Габен наконец решился и заглянул в проулок, высунув голову из-за стены, при этом держа в левой руке сжатый в кулаке револьвер Ruger GP100, калибр 44 Special. После двух выстрелов, Габен не собирался оставаться без оружия в руках.
За пару секунд до того, как Габен выглянул, Герман находился на стене, цепляясь за выступы, а потом перехватываясь пальцами передвинулся за угол дома.
Куча осколков стекла на земле и пять валяющихся на земле тел, предстало перед невольным участником произошедшего:
— Мерде! — Габен инстинктивно отпрянул обратно за угол, одновременно с этим позади него раздался шум приземлившегося на землю человек.
Габен резко развернулся и нос к носу оказался с русским.
— А ты кто такой, конь в пальто? — раздался русский язык.
Рука Габена дернулась вперёд, но тут же была перехвачена левой рукой парня, а правая рука влетела в «солнечное сплетение» мужчины.
— Ах-а-аха, — только и смог Габен выдавить из себя, когда ему будто лом в тело воткнули.
— Тихо, тихо, знаю, больно, ну а что сделаешь… — тихо говорил парень, быстро оглядываясь по сторонам: никого в обозреваемой видимости не было видно. — Слу-ша-а-й, а тебя машина есть, болезный?
Револьвер был выдран из руки, пальцы парня больно впились в шею сзади. Так сильно, что Габену показалось, что ещё чуть-чуть и ему сломают шею одним движением.
— Так есть или нет? — пальцы стали сжиматься.
— Там! — Габен со стоном ткнул в сторону своей Ауди 6.
— Ну тады будешь сегодня таксистом, — его толкнули к его же машине.
Через минуту Габена впихнули на водительское сиденье, а сзади и справа от него сел это парень, державший в руке его револьвер.
— Давай, гость поздний, рассказывай, — приказал парень.
Габен не собирался строить из себя героя, который не выдаст никаких тайн врагам. Так что недолго запирался и рассказал этому парню, кто он такой и почему следил за ним.
— Ладно, это понятно, хотя если врешь… — в зеркале заднего вида сверкнул ствол револьвера. — Ладно, раз мы уж в машине, то вези меня в отель «SapphireHouse Antwerp, Autograph Collection».
В это время рядом со стоящим посреди улицы минивэном остановился древний Пежо, раздался сигнал клаксона. Водителю машины совсем не понравилось, что кто-то перегородил дорогу.
— А кто были те парни, в переулке? — не удержался Габен, когда они почти приехали, стараясь не оборачиваться на парня, который совершенно спокойно сидел и смотрел вперёд.
— Много будешь знать, совсем старый станешь, — ответил ему русский. — Кстати, а ты… Хотя, ладно, по-другому сделаем, — вроде что-то хотели сказать Габену, но почему-то передумали.
Русский спокойно вышел у отеля, когда Габен довёз его прямо до дверей, нахально помахав напоследок рукой.
Габен не понял русской идиомы, сказанной на английском, но решил уехать от отеля от греха подальше.
Глава 10
— Герман, ты… — он не успел, можно сказать, зайти в отель, как из кресла рядом со стойкой поднялся Алекс и бросился к нему.
— Всё нормально! — спокойно сказал Герман. — Где девушки?
— В номер к нам ушли вдвоём, но чуть сожрали меня, задавая миллион вопросов, пока ехали.
